Дядя самых честных правил 7 (СИ) - Горбов Александр Михайлович. Страница 29

— Да, Ваше Величество, это я. Пора вам вставать, всё готово для того, чтобы вас провозгласить.

— Что случилось? Отчего такая спешка?

— Пассек арестован. Нужно торопиться, если мы не хотим, чтобы Пётр Фёдорович утром раскрыл заговор.

Слова подействовали на неё, как чашка кофия. В глазах появилось осмысленное выражение, а губы сжались.

— Вы уверены? Я…

Было заметно, что её гложут сомнения. Всё же она женщина, со своими слабостями, страхами и долей неуверенности. Хоть и говорят, что цверги сделаны из камня, но сейчас Екатерина колебалась, будто тонкое деревце на сильном ветру. Как весы, на одной чаше которых лежало царство и риск лишиться жизни, а на другой бегство и жизнь с Орловым где-нибудь в германских княжествах. И слава богу, что этой ночью к ней приехал я, а не Григорий, а то вторая чаша могла бы и перевесить. Сейчас надо только подтолкнуть её к решительным действиям, дать ей сделать первый шаг, и дальше всё пойдёт как надо.

— Отбросьте сомнения, государыня.

Я подошёл к кровати.

— Ваши друзья, ваша гвардия и ваши подданные ждут, когда вы возьмёте власть в свои руки. Каждому из нас уготована своя судьба. Моя — быть некромантом, могучим и ужасным. Ваша — править во благо народа. Не мы её выбирали, но должны нести её с честью, не сомневаясь и не оглядываясь. Решайтесь, Ваше Величество.

Бледная, растрёпанная, Екатерина подняла на меня взгляд, несколько мгновений смотрела не отводя глаз, а затем кивнула. Черты лица заострились, в глазах появилась решительность.

— Вы правы, Константин Платонович. Не я выбрала, но мне нести эту ношу до конца. Я поеду с вами в Петербург и сделаю всё, что должно.

Отбросив одеяло, она встала с постели и поёжилась, ощутив под ногами холодный пол.

— Позовите моих камер-фрейлину и статс-даму, Константин Платонович, я буду готова через пять минут.

Поставив канделябр на комод, я поклонился и вышел из комнаты.

Едва я переступил порог, в спальню проскользнула Сашка и плотно закрыла за собой дверь. Со мной осталась Таня, у которой я спросил:

— Екатерина попросила позвать статс-даму и камер-фрейлину. Где они?

Таня тихо рассмеялась.

— Это мы с Сашей. Она статс-дама, а я фрейлина. Екатерина Алексеевна решила дать нам придворные звания, чтобы мы не привлекали внимания.

О как! Однако, мои девчонки растут в чинах покруче иного царедворца.

— Пить хочешь? Там, — Таня указала в соседнюю комнату, — в буфете посмотри, что-то с вечера осталось. А мы пока Екатерине Алексеевне поможем собраться.

Из другой двери выскользнула некрасивая девица, которую я уже видел у Екатерины. Держа в руках мундир Преображенского полка, она беззвучно юркнула в спальню, а следом за ней там же исчезла и Таня. А я воспользовался приглашением и покопался в императорском буфете.

После ночной поездки и переживаний хотелось не только пить, но и есть. Так что я соорудил себе бутерброд с ветчиной и налил стакан морса. Всё равно, если я что-то понимаю в женщинах, пятью минутами не ограничится. Переворот переворотом, а выглядеть надо императрицей, а не растрёпанной крестьянкой.

С бутербродом в одной руке и стаканом в другой я подошёл к окну. Вид открывался на противоположную сторону от дворца — Верхний сад. Дорожки, широкая прямая аллея, ровные ряды подстриженных деревьев. В лунном свете всё это казалось декорацией к сказке. А огоньки, появившиеся на аллее, походили на стайку летящих фей. Вот только феи не водят за собой толпу вооружённых мужчин и ружейная сталь не блестит хищной рыбой в их волшебном сиянии.

Бросив бутерброд и стакан, я кинулся к спальне императрицы.

— Ой!

Оттуда как раз выходила Сашка, но налетела на меня и чуть не упала.

— Быстро! Нужно уходить!

— А…

— Бросайте всё, немедленно. Бегом!

Из комнаты показалась Екатерина, на ходу застёгивая пуговицы.

— Что случилось, Константин Платонович? Я уже…

В этот момент снаружи донеслись первые выстрелы «огнебоев», и императрица вздрогнула.

— Как…

— Быстро! Саша, Таня, уводите Екатерину Алексеевну к дормезу. Ну же, вперёд! Я вас догоню.

Убедившись, что они меня поняли, я метнулся обратно к окну. Неизвестные нападающие с расстояния в сотню шагов расстреляли караул гвардейцев и теперь быстрым шагом приближались к входу во дворец. Факелы в их руках напоминали уже не фей, а крошечных демонов.

Анубис хотел подсунуть мне Последний довод, но я отказался. Среди нападавших были маги, и чистой силой их даже не поцарапаешь. А если grand wand’ом метнуть Знак, то от дворца останутся только развалины.

Я сунул руку под камзол и отцепил от кобуры Нервного принца. Вот он будет в самый раз для такой ситуации! Ударом ладони я распахнул створки окна, отчего стёкла жалобно зазвенели, и поднял middle wand. Принц не стал упрямиться, загудел, принял силу от Анубиса и швырнул в нападавших связку из Знаков Огня.

Пламенное колесо с воем разорвало ночь и взорвалось прямо на аллее, взметнув в небо фонтан из земли, песка и бордюрных камней. В свете пламени я заметил, как разбегаются в разные стороны уцелевшие враги. А затем из-за деревьев загрохотали выстрелы «огнебоев».

Пригнувшись, чтобы не зацепило выстрелами, я рванул к буфету. Схватил графин с остатками морса и кинулся прочь из покоев императрицы. Нет, сейчас не время разбираться с неизвестными, главное, вывести Екатерину.

В дверях застыли гвардейцы с оружием в руках. Они не понимали, что происходит, и хлопали глазами, а вот их руки сами по себе, на автоматизме, ставили «огнебои» на взвод.

— На дворец напали пруссаки! — крикнул я им первое, что пришло в голову. — Мы должны защитить императрицу! За мной!

На поясе в такт моим словам завибрировала пайцза. Гвардейцы рявкнули «так точно!» и последовали за мной.

— Ты! — на ходу я указал на одного пальцем. — Прикажи прислуге и всем, кто тут есть, чтобы убегали из дворца. Здесь может начаться пожар. Понял? Бегом!

Со вторым гвардейцем я спустился по лестнице на первый этаж.

— Где выход в Верхний сад?

— Там, ваше сиятельство.

Я не стал его поправлять и повернул в указанную сторону. Но не успел сделать и двух шагов, как оттуда раздались выстрелы.

Защитные контуры Таланта вовремя предупредили, и я успел нырнуть за мраморную колонну. А вот гвардейцу не повезло — выстрелы ударили его в грудь, и он рухнул на пол уже мёртвый.

— Вперёд!

Голос невидимого командира рыкнул на чистом русском языке, и в темноте загрохотали сапоги нападавших.

— Циркулярки.

Зло улыбнувшись, я выплеснул в сторону нападавших морс из графина, который так и не выпустил из рук.

Анубису было всё равно, из чего создавать вращающиеся диски-пилы. Морс годился не хуже, чем морская вода. С визгом десяток водяных снарядов унёсся в темноту, откуда раздались крики и дикий вой. Я выглянул из-за колонны и тут же отвернулся. Стены широкого коридора были забрызганы кровью, а на полу валялись отрубленные руки, ноги и головы. Какие-то обрубки дёргались, другие вопили, а один высокий голос принялся читать отходную молитву.

— Вперёд, я сказал! Выставить щиты!

Ещё одна группа нападающих двинулась в мою сторону. Я потянулся за плетью Скудельницы, но не успел даже коснуться её.

— Вперё-о-о-о…

Голос командира оборвался и зазвенела сталь. Я снова осторожно выглянул из укрытия и ухмыльнулся. Среди нападавших танцевала гибкая тень, рубя палашом направо и налево. И лицо у этой тени было лицом счастливого Кижа, дорвавшегося до любимого дела.

Глава 20

Час тигра

Мимо пронёсся стремительный вихрь, в темноте скорее серо-полосатый, а не рыжий. Видимо, Мурзилке надоело ждать в дормезе и он решил присоединиться к нашему веселью. С громким мявом кот прыгнул на одного из нападавших, взлетел по одежде вверх и обхватил голову четырьмя лапами. Во все стороны полетели тёмные брызги, человек бросил оружие и, неистово вопя, схватился за лицо. А кот уже прыгнул на следующую жертву. Я тоже не остался в стороне от драки и срубил пару нападающих водяными «пилами». Только основой для них служила не вода, а кровь уже убитых врагов. Жуткое оружие, должен вам сказать. А вот Анубис был просто в восторге от такой самоподдерживающейся бойни — визжал и требовал продолжения «пиршества» смерти.