Дядя самых честных правил 7 (СИ) - Горбов Александр Михайлович. Страница 36

— Я и не собирался этого делать. Даю слово дворянина, что буду вашим пленником. Разрешите, я оденусь как подобает?

Везти принца по улицам в ночной рубашке не входило в мои планы, так что я дал ему спокойно собраться. Оделся принц сам, без помощи слуг, и через десять минут мы уже спускались по парадной лестнице.

— Вот они! Вот!

— Не дайте им уйти!

— Предатели!

Сборище конногвардейцев, злых, пьяных и потерявших всякое достоинство, сгрудилась перед лестницей. Щёлкали курки взводимых пистолетов, эфир дрожал от пробуждённых Талантов, а глаза с ненавистью смотрели на моего пленника.

Без промедления подняв щит, я в уме прокручивал варианты, как выйти из этой ситуации. Нет, никакой угрозы эти судари не представляли — я мог убить их всех, даже без участия преображенцев. Но устраивать бойню не хотелось больше из политических соображений. В нашей ситуации было бы нежелательно, если обиженная конная гвардия переметнётся на сторону Петра.

— Судари, — я активировал Анубиса на полную мощь, накрыв эфирным полем чуть ли не весь особняк, — я полковник Урусов. По приказанию императрицы принц Георг арестован и будет доставлен в тюрьму Петропавловской крепости. Разойдитесь и не мешайте выполнять волю матушки-императрицы.

Расходуя резерв сил, я принялся давить на них через эфир, заставляя бледнеть владельцев Талантов и растерянно трясти головами остальных. Чтобы усилить эффект, Анубис завыл своим фирменным могильным «голосом», и эфир пошёл мелкой рябью.

— Убить их, и всё! — выкрикнул какой-то конногвардеец, то ли нечувствительный к эфирным воздействиям, то ли слишком пьяный, чтобы соображать.

Преображенцы за моей спиной тут же скинули с плеч «огнебои» и направили на толпу. В ответ на нас уставились тёмные зрачки стволов конногвардейцев. Анубис принялся накачивать щит до предела и злобно ощерился, готовясь к схватке. Ну что же, если человек хочет умереть, то кто ему доктор?

За спиной конногвардейцев распахнулись парадные двери и появился десяток их однополчан. Только не разнузданная толпа, а дисциплинированный отряд с пожилым подполковником во главе.

— Смирно! — рявкнул офицер.

Конногвардейцы разом опустили оружие и утихли, как костёр под ливнем.

— Построиться на улице для осмотра! Шагом марш!

Загрохотали сапоги, и через минуту у лестницы никого не осталось.

— Полагаю, — подполковник, прищурившись, смотрел на меня, — вы Урусов. Константин Платонович, я правильно помню?

— Верно. — Я спустился ему навстречу. — А вы князь Волконский?

— Михаил Никитич, — он протянул мне руку. — Серафим именно так вас и описывал: решительны и смелы. Рад встретиться с вами, хотя обстановка не слишком подходит для знакомства.

— Взаимно, Михаил Никитич. Спасибо, что выручили из неудобной ситуации.

— Разве вы не справились бы с этими бузотёрами?

— Боюсь, тогда бы здесь лежало слишком много покойников. А в мои планы не входит воевать с гвардией.

— Отрадно слышать, — Волконский улыбнулся, — не зря Серафим вас так расхваливает. — Он сбавил тон, чтобы нас не слышали ни его конногвардейцы, ни мои преображенцы. — Вы приехали забрать принца? Очень вовремя, благодарю вас, что не допустили кровопролития.

— Не за что, Михаил Никитич, одно дело делаем.

— Куда вы его собираетесь отвезти? Во дворец к Екатерине Алексеевне?

— На этот вопрос я пока не могу ответить. Императрица приказала взять его под арест, чтобы не допустить расправы. Но я пока не знаю, где можно найти подходящую тюрьму.

— Константин Платонович, — Волконский зашептал мне на ухо, — если вы не против, я бы отправил его под домашний арест в моём особняке. Даю слово, там он окажется в полной безопасности.

Я вопросительно поднял бровь, и он нехотя пояснил:

— Мне нужно обсудить с принцем некоторые личные дела. Не беспокойтесь, с ним всё будет в полном порядке, мои люди обеспечат охрану.

В принципе, это был самый подходящий выход. Сдать цверга Волконскому и закрыть вопрос с этим дурацким арестом. Тем более что Орлов упоминал его как нашего сторонника.

— Да, пожалуй, так лучше всего, Михаил Никитич. Забирайте принца, пусть будет под вашим присмотром.

Он расплылся в улыбке.

— Благодарю, Константин Платонович, считайте меня своим должником. Кстати, я должен передать вам весточку от моего дяди.

— От кого, простите?

— От Алексея Петровича Бестужева.

Вот оно что! Бывший канцлер его родственник. Теперь понятно, какие именно глаза имел в виду Бестужев.

— Он просил передать вам это.

В мою руку легло небольшое письмо, запечатанное сургучом.

— Благодарю, Михаил Никитич. Надеюсь, в следующий раз мы встретимся в более уютной и дружеской обстановке.

Мы раскланялись. Передав Волконскому принца Георга в целости и сохранности, я забрал преображенцев и отправился обратно в центр событий.

По пути я занялся небольшими, но неотложными делами. Во-первых, достал табакерку и отстучал мини-телеграфом сообщение моим девчонкам. Ответила Таня: у них всё было в порядке, они стояли вместе с императрицей на молебне.

Во-вторых, я метнулся невидимым духом по эфирной нити к Кижу. И скажу честно, он сумел меня удивить. Смотря глазами мертвеца, я увидел, как он играет в солдатики с наследником престола. Киж и Павел расставили оловянные фигурки на полу большой комнаты и увлечённо проводили сражение. Мальчик смеялся, а Киж что-то ему объяснял, водя руками над игрушечным полем боя. Я не стал его отвлекать, беззвучно выразил одобрение и вернулся в самого себя.

Последним делом стало письмо, переданное Волконским. От Бестужева, но явно написанное не им самим. Строчки, выведенные строгим канцелярским почерком сообщали, что князь Матвей Алексеевич Гагарин, премьер-майор Семёновского полка, сегодня ночью в спешке покинул свой особняк. В расположении полка не появлялся и никаких распоряжений там не оставил. Также указывалось, что уехал он в сопровождении опричных дьяков своего рода и многочисленной охраны. Отмечалось, что поступили сведения о продаже князем нескольких приисков в Сибири и срочном отъезде оттуда его опричников.

Выводы напрашивались сами собой — род Гагариных вступил в игру за престол. Возможно, именно они и стоят за нападением на Екатерину этой ночью. Вот только эти сведения опоздали и ничего предпринять уже нельзя. Оставалось только быть начеку и усилить охрану наследника.

Пока мы добрались обратно до Казанского собора, молебен уже закончился и Екатерина уехала в Зимний дворец. Гвардейские полки переместились вслед за ней и взяли подступы к дворцу под контроль. Я заметил несколько упряжек с пушками и озабоченных артиллеристов, готовящих позиции для орудий прямо на улицах. Значит, Орлов всё-таки уговорил генерала Вильбоа поддержать императрицу. Такие новости порадовали, и в Зимний я вошёл в прекрасном расположении духа.

— Константин Платонович! — прямо на входе меня перехватил Чертков, проверявший караулы преображенцев. — У меня приказ: сразу, как вы появитесь, привести вас к императрице.

— Замечательно, Евграф Александрович, как раз туда-то мне и надо.

Через анфиладу залов Чертков привёл меня к закрытым дверям, у которых дежурил ещё один караул.

— Здесь был кабинет Елизаветы Петровны. Заходите без доклада, — шепнул Чертков. — Григорий Григорьевич об этом особо предупредил.

Ага! Похоже, там сейчас идёт совещание, и Орлов, а может, и сама императрица, задумали каверзу с моим внезапным появлением. Ну что же, несложно подыграть им.

— Благодарю, Евграф Александрович.

Я кивнул Черткову, открыл дверь и вошёл в комнату, помнящую прошлое царствование и властную руку Елизаветы.

Здесь собралось самое ядро заговорщиков, те, кто двигал тайные пружины переворота и сами по себе обладали немалой властью: Екатерина, Алексей и Григорий Орловы, Панин, гетман Разумовский, Екатерина Дашкова и Барятинский. Там же находились ещё несколько человек, которых я не ожидал здесь увидеть: Иван Шувалов, князь Вяземский и отец моего приятеля Василий Иванович Суворов. В углу на диванчике тихо, как мышки, сидели Сашка и Таня и во все глаза наблюдали за происходящим. А между ними развалился и бессовестно дрых Мурзилка, не интересуясь человеческими разговорами.