Дядя самых честных правил 7 (СИ) - Горбов Александр Михайлович. Страница 42

Вот оно что! Братья оказались по разные стороны баррикад и хотят решить личные разногласия под шумок переворота. Да уж, забавная в некотором роде ситуация, но такое уже не раз бывало в истории. Да и сейчас наверняка таких историй будет не одна и не две, когда дело дойдёт до прямого столкновения.

Адмирал оказался коренастым мужчиной лет шестидесяти. С большими залысинами, двойным подбородком и массивным носом, похожим на нос корабля. Наше с Барятинским появление он воспринял с раздражением и смотрел крайне враждебно.

— Мне не нужны сухопутные штафирки, — он с отвращением покосился на мой камзол, проигнорировав мундир Барятинского. — Вы мне что собаке колесо, понятно? Возвращайтесь к Екатерине Алексеевне и передайте, что одного адмирала будет достаточно, чтобы разобраться с флотом.

Барятинский вспыхнул и уже открыл рот, чтобы высказать Талызину всё, что думает, но я успел схватить его за локоть и крепко сжать. Ссориться с адмиралом не было никакого смысла, а вот нормально поговорить и объясниться стоило попробовать.

— Иван Лукьянович, не стоит судить по одёжке. — Я состроил доброжелательную мину. — Начнём с того, что я полковник, а не штафирка.

Талызин в ответ громко и недоверчиво хмыкнул.

— Во-вторых, я не собираюсь вмешиваться в ваши морские дела. Признаю — ничего в кораблях и флоте я не понимаю. А вот с пушками как артиллерист помочь смогу. Нет, если все орудия в Кронштадте содержатся в идеальном порядке, то мы даже заикаться не будем, чтобы ехать с вами. Поверьте, Иван Лукьянович, у нас и так хватает дел.

На лице адмирала мелькнуло сомнение. С одной стороны, ему не хотелось делиться славой и заслугами перед императрицей. А с другой, Талызин знал о реальном состоянии пушек. Уверен — пока шла война с Пруссией, всех стоящих деланных магов отправляли в войска. И не факт, что флот получил обратно своих специалистов. Могу поспорить: половина орудий разряжено, если не больше.

— Погодите, — Талызин всмотрелся мне в лицо, — вы же Урусов? Что же вы сразу не сказали, голубчик! Наслышан, как вы с единорогами работали.

Адмирал тут же схватил меня под руку и потащил в сторону пирса, где ждал корабль.

— Да мне вас само провидение послало! Только вчера обсуждали на адмиралтейств-коллегии, как нам приобрести хоть одного толкового оружейника. Не хотите перейти во флот? Подумайте, я лично похлопочу, чтобы вы получили следующий чин.

На Барятинского адмирал всё так же не обращал внимания, но и прогонять передумал. Князь гордо вздёрнул подбородок и молча следовал за нами.

— Сейчас требеутся поторапливаться, до Кронштадта ещё добраться надо. Но после, голубчик, я вас не отпущу. Флоту нужны такие люди, как вы! Будьте уверены, вы станете первостатейным моряком, если согласитесь!

Шлюпка скользила по тёмной воде, приближаясь к пристани Кронштадта. В сумерках громада форта казалась гигантским левиафаном, выбросившимся на берег. Ярко горящие огни на стенах, похожие на глаза чудовища, словно наблюдали за нами с ленивым интересом. Сожрать сейчас или подождать, пока букашки в лодочке подойдут ближе?

Барятинский, сидевший рядом со мной, нахохлился и мрачно глядел вперёд.

— Всё в порядке, Фёдор Сергеевич? — шёпотом спросил я его.

— А? Да нет, ерунда. Просто дурные предчувствия.

На его голос обернулся Талызин, сидевший впереди.

— Судари, — он окинул нас тяжёлым взглядом, — Константин Платонович, князь. Когда высадимся на берег, я прошу вас молчать. Я знаю коменданта Нуммерса, он старый служака и верен присяге. Мне необходимо переговорить с ним наедине, чтобы не было лишних осложнений.

— Конечно, Иван Лукьянович. Мы здесь чтобы помочь вам, а не устраивать бучу.

Барятинский кивнул, подтверждая мои слова. Их с Талызиным неприязнь оказалась взаимной, но оба в первую очередь думали о деле, а не о личных склоках.

— Благодарю.

На пирсе нас уже ждали несколько матросов и седой невысокий цверг во флотском мундире.

— Густав! — Талызин вышел из шлюпки и протянул руку цвергу. — Давненько не виделись!

— Рад фидеть, Иван Лукьянович, — комендант склонил голову. — Что там происходит ф Петербурге? Перефорот?

— Не знаю, Густав, не знаю. Я был в имении, туда новости с трудом доходят. Услышал, что там какие-то беспорядки, и решил, что должен приехать сюда. Моё дело быть с флотом, что бы ни случилось.

Комендант часто закивал, одобряя такой подход.

— Ферно, ферно. Пройдёмте, — пригласил он нас жестом, — фечер прохладный, не помешает фыпить стакан грога.

Идти не пришлось далеко, дом коменданта располагался в пяти минутах ходьбы от порта. Небольшой двухэтажный особнячок, выстроенный из того же камня, что и стены укреплений. Даже окна в нём напоминали бойницы для пушек, будто указывая, что комендант денно и нощно несёт свою нелёгкую службу. Едва мы вошли, Нуммерс позвал служанку и велел приготовить горячий грог.

— Присажифайтесь, судари.

Комендант совершенно не заинтересовался моей личностью и Барятинским. Мол, начальство знает, кто мы, а ему это неинтересно. Но при этом оставался вполне радушным хозяином.

— Могу предложить фам ужин, если желаете.

— Густав, — Талызин снял плащ и повесил на спинку стула, — не хотел говорить при твоих подчинённых, чтобы избежать слухов и паники. Сегодня Екатерина Алексеевна объявила себя самодержавной императрицей и взяла власть. Гвардия уже признала её и сейчас движется к Петергофу, чтобы низложить Петра.

Нуммерс хмыкнул и покачал головой.

— Так я и подозрефал. Дафно было пора дать укорот этому мальчишке.

— Мне предписано привести к присяге гарнизон Кронштадта и экипажи кораблей.

Талызин достал скрученную в трубочку бумагу и протянул коменданту. Тот вытащил из кармашка пенсне, нацепил на нос и развернул документ.

— Я, я, фижу. «Что адмирал Талызин прикажет, то исполнить». Хороший приказ.

В комнату проскользнула служанка с подносом в руках и расставила на столе глиняные кружки, исходившие паром. Комендант вернул бумагу Талызину, взял одну из кружек и залпом выпил до дна.

— Есть маленькая сложность, Иван Лукьянович. За час до фас прибыл посланник Петра Фёдоровича, Пётр Антонович Девиер. Он приказал прифести корабли в полную готофность и ждать императора.

Талызин нахмурился.

— Я на фашей стороне, Иван Лукьянович! — комендант выставил ладони. — Готоф прифести всех к присяге и признаю Екатерину Алексеевну. Но посланник императора может поднять бунт, если фы с ним ничего не сделаете.

— Мы его арестуем, — вмешался я. — Где он?

— Ф соседнем доме, — махнул рукой комендант. — Пейте грог, у нас полно фремени. Они, наферно, уже спят.

— Они?

— Да, с ним ещё какие-то люди.

— Нет времени, чтобы пить. Чем быстрее арестуем, тем лучше.

С сожалением глядя на остывающий грог, комендант вздохнул, но спорить не стал.

— Идёмте, здесь рядом.

На улице, где стоял дом коменданта, было всего три фонаря. Один возле самого особняка, другой мерцал где-то далеко справа, а третий всего в тридцати шагах слева. Вот около него мы и столкнулись с небольшой компанией. Я шёл позади Нуммерса и Талызина и увидел, как в круге света они оказались лицом к лицу с высоким надменным мужчиной в генеральском мундире, молодым офицером и тремя солдатами в голштинской форме с «огнебоями» на плечах.

— Какая неожиданная встреча! — генерал застыл на месте. — Что вы здесь делаете, Иван Лукьянович?

Талызин церемонно поклонился.

— Несу службу, Пётр Антонович. А что вы забыли здесь ночью?

Я узнал генерала. Покойный Девиер, убитый Серафимом, был один к одному похож на своего отца, генерал-аншефа. Отличная встреча! Не придётся его будить, чтобы арестовать.

— Выполняю приказ императора.

— Фёдор⁈

Сопровождавший Девира офицер шагнул вперёд, и свет фонаря упал на его лицо. С чертами один в один с лицом князя Барятинского, только чуть старше.