Мужские сны - Толмачева Людмила Степановна. Страница 26

Татьяна шла по Береговой улице на своих гвоздиках, то и дело проваливаясь в песчаный грунт дорожки. Неожиданно ее окликнули.

Возле недостроенного кирпичного дома стоял «КамАЗ», в кабине которого сидел Александр, муж Оксаны.

– Смотрю, вроде родственница идет, – улыбался Александр. – Далеко направились? Может, подвезти?

– Вообще-то далеко, в Привалово. Не подбросите до автобусной остановки?

– Зачем же до остановки? Я вас до самого Привалово довезу. Нам по пути. Садитесь!

– Спасибо. А я и ста метров не прошла, как уже все на свете прокляла. И зачем, спрашивается, такие туфли надела?

– И то верно. На нашей неасфальтированной окраине другая обувь нужна, не модельная.

Они выехали из села на шоссе и помчались по его ровной глади к далекому горизонту. По обе стороны дороги бесконечно тянулись поля чередой зеленых и желтых полос. За ними едва виднелся лес, прятавшийся в голубой дымке жаркого июльского дня. Июль пришел со зноем и ночными грозами, обильными, но короткими дождями, густыми утренними туманами.

Татьяна радовалась, что едет не в душном трясучем автобусе, а в быстроходном автомобиле, на мягком сиденье, с ветерком. Александр всю дорогу развлекал ее разговорами о работе, семейных делах, жене Оксане.

– Детей пока не завели. У нас на то «объективные причины», – говорил он, с иронией делая ударение на «объективные». – То дом строим, то машину покупаем, то не на кого класс оставить, если Оксанка в декрет соберется. Короче, плохому танцору что-нибудь да мешает.

Татьяна слушала с двойственным чувством: и жалела парня, и одновременно ругала: «Эх, ты, „танцор“! Стараешься изо всех сил, пашешь, надрываешься, и ради кого? Неужели не видишь, что жена не любит тебя? Разве все эти блага, которые человек копит чаще всего без всякой меры, могут заменить любовь и согласие в семейном доме?» Вдруг ее обдало холодом. Она лишь на миг предположила: «А если Оксана успела забеременеть от Андрея? Что тогда? Неужели я смогу спокойно жить, зная, что где-то растет его ребенок?» Татьяна зябко повела плечами, покосилась на Александра, как бы боясь, что он услышит ее мысли. Но он по-прежнему благодушно смотрел на дорогу и рассказывал о своем друге, который за сезон заработал много денег и потратил их, даже представить невозможно, на морской круиз из Красного моря до Рио-де-Жанейро.

– Во придурок, а! Да я бы на его месте крутую тачку отхватил или там, не знаю, дом трехэтажный забабахал, а он промотал за один месяц кучу бабок! Во урод, ей-богу! Да чо ему? Он неженатый, как я. Пилить некому…

Александр наконец умолк. Даже погрустнел, ссутулился, закурил. «Видно, вспомнил о своей неласковой женушке, бедняга», – подумала Татьяна и вздохнула.

Он довез ее до самой прокуратуры, сердечно попрощался и укатил в тепличное хозяйство на погрузку помидоров.

– Вот, собственно, и все. Теперь дело за вами, – закончила Татьяна свой рассказ о Красном боре.

Прокурор, солидный мужчина с залысинами на высоком лбу и кустистыми седыми бровями, из-под которых смотрели серые, немигающие глаза, долго молчал. Так долго, что Татьяна засомневалась, все ли он правильно понял из ее рассказа. Может, ему показалось это бабьим бредом по пустячному поводу? Но ведь он сразу же сказал, что видел мусорные завалы на берегу Огневки. Разве это пустяк?

– Татьяна Михайловна, вы, наверное, удивитесь, если я скажу вам о трех уголовных делах, которые прокуратура возбуждала по поводу вывоза отходов в район Красного бора. Да, трех. И все три были прекращены за недостаточностью оснований. Палки в колеса ставят сверху – вышестоящее начальство. Я сделал все, что в моих силах. Большего от меня не требуйте.

– Понятно. Значит, вы умываете руки?

– Нет, этого я не говорил. Если вы найдете серьезную поддержку в областной прокуратуре, я буду активно сотрудничать. Обещаю. Можете называть меня перестраховщиком и бюрократом, но против лома нет приема. Вы мне предлагаете, как тому теленку, с дубом бодаться. Но у меня, как это ни банально звучит, семья, больной ребенок. И терять место из-за этой свалки не хотелось бы. К тому же прокуратура завалена выше крыши делами об убийствах, изнасилованиях, грабежах и так далее. Я еще раз подтверждаю свою готовность к сотрудничеству, но при известном вам условии. Извините, мне пора на совещание. Всего доброго!

Татьяна вышла на улицу, постояла в неопределенности у крыльца прокуратуры, а затем спросила проходившего мимо старика, где находится лакокрасочный завод. Старик объяснил, что надо ехать на кольцевом автобусе до остановки «Фабричная», «а там рядом, пешком минут пять всего». Татьяна поблагодарила деда и пошла на автобусную остановку.

Однако через проходную ее не пропустили.

– Какой депертамет? Не знаю никакого депертамета. Мне сказано пускать по пропускам, вот я и пускаю, – не глядя на Татьяну, говорила зычным голосом тетка в обтягивающей ее необъятное тело куртке из защитной ткани.

Татьяна вдруг вспомнила об удостоверении депутата, лежащем в сумочке, – она была депутатом областной Думы от своей партии – и вновь представилась толстой вахтерше, но теперь уже в качестве народного депутата и показала удостоверение. Тетка долго и пристально сверяла фотографию в документе с «оригиналом», но все же пропустила. Татьяна вышла из проходной и огляделась. Прямо, метрах в пятидесяти от проходной, стояли два здания из бетонных панелей, очевидно, корпуса цехов. Слева разместились нержавеющие резервуары для каких-то реагентов. Справа – одноэтажное здание с тремя окнами, завешенными тюлевыми шторами. К нему и направилась Татьяна. Подойдя к двери, она прочитала табличку: «Химическая лаборатория».

«Вы-то мне и нужны», – обрадовалась Татьяна и вошла в здание.

– Здравствуйте, – поздоровалась она с девушкой, скучающей возле окна.

– Здравствуйте, – ответила та и удивленно уставилась на необычную посетительницу.

– Я из комиссии по проверке промышленных отходов, – сказала Татьяна и прошла к столу. – Меня зовут Татьяна Михайловна, а вас?

– Неля, – смущенно сказала девушка и покраснела.

– Очень приятно, Неля. Вы лаборантка?

– Да.

– Мне нужен химический состав вашей продукции, а также сырья, из которого вы ее производите.

– Но я не могу дать документацию, она у заведующей лабораторией Маргариты Ивановны.

– А где сейчас Маргарита Ивановна?

– В отпуске.

– Ну не ехать же мне, как говорится, несолоно хлебавши в областной центр из-за того, что ваша Маргарита Ивановна в отпуске?

– Ну, не знаю…

– А кто знает?

– А может, вам к главному технологу обратиться? – спросила Неля.

– Он сейчас на месте?

– Не знаю. Подождите, я сейчас позвоню к ним в отдел.

Она набрала номер на внутреннем телефоне.

– Але, Валя? Скажи, а Сергей Юрьич на месте? Нет? На совещании? Ну ладно. Да нет, ничего. – Неля положила трубку и подняла на Татьяну карие глаза: – Его нет. Он на совещании у директора.

– Что делать?

– У меня, конечно, есть ключ, но я не знаю…

– Если вы боитесь, что вас накажут за самоуправство, то зря. Никто ничего не узнает. Я вам гарантирую. Даже если меня видели возле лаборатории, это еще ничего не значит. Я лишь спросила о Маргарите Ивановне, и все. Договорились?

– Ну, не знаю…

– Неля, а вы купаетесь в Огневке?

– Да-а. – Ее карие глаза округлились от изумления.

– А знаете, что скоро это будет запрещено? СЭС запретит не только купаться и ловить рыбу, но даже жить на берегах Огневки.

– Да? А почему?

– Потому что речку немилосердно загаживают вот такие заводики, как ваш. Поняли?

– Ага, – растерялась Неля.

– Ну так что будем делать?

– Хорошо, я покажу документацию.

Неля ушла в соседнюю комнату, а Татьяна осмотрелась в той, где находилась. На полке с надписью «Образцы исходных материалов» стояло с десяток склянок и несколько пробирок. Татьяна попыталась прочесть наименования на этикетках, но у нее ничего не получилось. Тогда она просто взяла пару склянок и две пробирки и сунула их в свою сумочку. Вскоре вернулась Неля. Она принесла две папки с результатами анализа. Татьяна полистала их для приличия, но так как ничего не понимала в химии, то быстро прекратила это бесполезное занятие и взглянула на Нелю: