Возгарка II (СИ) - Ахметшина Ксения. Страница 19

— Сабельку-то оставь, — попросил мужичок.

Нехотя, но я перебросил портупею через голову и сунул ножны Войко.

— Вы пока подождите, — велел я спутникам и забрал мешок.

Переступив через высокий порог, я неприязненно поморщился от запаха ладана — курительные смолы из Самаха неизменно пользуются популярностью у народных умельцев, обещающих прогнать все хвори и беды за умеренную плату. В остальном же антураж ведьминого жилища тоже ничем не выдавал её подлинного профессионализма.

Бабка Самира дожидалась меня за столом с чистой скатёркой, дымящей курительницей и кучей колдовского инвентаря — большей частью бесполезного. Будучи мурадкой по происхождению она имела смуглую кожу и чёрные глаза. Ну, а волосы её, конечно, были сокрыты головным убором от глаз любого мужчины, кроме мужа. Местного, кстати.

— А, мертвяк пожаловал, — неприязненно начала старушенция и подбросила щипчиками ещё кусочек белёсой смолы на уголёк. — Ну, проходи, коль не боишься. Смотрю, не с пустыми руками. Оставь там, раз посчитал нужным уважить старушку. Денег-то не беру, сам знаешь.

Действительно, зачем брать с клиентов деньги, если они в любом случае не захотят оставаться у тебя в долгу? Тем паче, что проклятый металл уже принял сынок.

— Так с чем пришёл? — спросила она, когда я оставил подарки на лавке и подсел на табурет к столу.

Я молча распустил завязки рубашки и отдёрнул край ворота.

— Батюшки, — ведьма покачала головой, — что за хворь с тобой приключилась, милок? Сколько живу, а не видала, чтоб упырьки шёрсткой порастали, разве что по собственному почину. Но ты, похоже, превращениями не балуешься.

Я коротко пересказал историю встречи с мёртвым волком и спросил:

— Вы можете что-нибудь сделать?

— Вурдалачий укус, говоришь? — задумчиво проговорила бабка. — И волкобой уже принимаешь… Ох, милок, озадачил. Ладно, попробую выгнать звериный дух из тебя. Только сперва расскажи, что за девочку ты привёл с собой?

— Я хотел заняться этим вопросом после решения своей проблемы, — я положил локоть на стол и провёл рукой по щетине на подбородке. — Думал, может, взгляните на неё, уважаемая. Совет дадите. Я подозреваю, что девочка одарённая.

— Веди её сейчас, — велела бабка. — У нас тут работа надолго, нечего ребёнка мучить, измается же. Посмотрю, да пусть с твоим детиной на кораблик возвращаются. Уж ночь на дворе, так что извиняй, чаю с халвой не предложу.

Я позвал свою рыжую подопечную — не по ментальной связи. Просто поднялся и сходил за ней. Ярочка злобненько зыркнула на меня, ничего не сказала, но вошла.

Бабку она рассматривала с интересом, но недоверием. Старая женщина улыбалась и расспрашивала её о всякой ерунде. Потом легко помахала рукой над курительной чашей, и дым невесомыми серыми струйками потёк к девочке.

Светло-карие глазки исполнились восторга, когда эта дымка обогнула её и закружилась вокруг, будто в танце без музыки. Старушка же начала едва заметно шевелить губами и начитывать заговоры на мурадском. Её руки летали рядом с красным бострогом девочки, над её головой с платком, вплетённым в косу.

Вот, морщинистая рука остановилась напротив детской груди… подушечки пальцев коснулись ткани… и отдёрнулись, будто обжегшись.

— Убирайтесь! — старушка подскочила. — Убирайтесь оба, немедленно!

Ярочка ахнула от неожиданности и попятилась. Я схватил её за плечо, тоже поднявшись.

— Уважаемая, вы бы не пугали ребёнка, — начал я, чувствуя, как закипает злость.

— Забирай её и проваливай, мертвяк, — голос женщины стал ниже, страшнее, в нём появилось тёмное обещание. Дескать, вы не хотите узнать, что я сделаю, если ослушаетесь.

— Послушайте, но мне действительно очень нужна ваша помощь…

Лицо старушки исказила ужасная гримаса, рот распахнулся…

Я едва успел сграбастать девчонку, когда в нас ударил ураган. Крик бесовой старушенции обратился в шквальный ветер. Рукава моей рубашки захлопали чёрными крыльями, волосы взметнулись немытыми прядями, как и девчонкина коса. Кажется, Ярочка вопила, но дикие потоки воздуха сносили её крик. Я прижимал ребёнка к себе, скалился и щурился, прикрываясь второй рукой. Мои босые ноги заскользили по лакированным доскам половиц.

Белые занавески на окнах полоскались и собирались сорваться. К счастью на пути бабьего ора не оказалось плохо закреплённых предметов, так что в нас летела только пыль, а развешенные по белёным стенам тарелочки только дрожали на гвоздках, стукались и стукались, пока не разбились. Вот тогда в нас полетели осколки.

Я развернулся, чтобы закрыть девчонку от шрапнели черепков.

Пришлось повалиться вместе с ней на пол и переждать, пока все осколки отбарабанят на спине. На миг всё стихло, я решил, что старая сука выдохлась, но нет, она просто набирала в лёгкие побольше воздуха для нового крика.

Теперь нас перевернуло и потащило к выходу поодиночке — прямо по полу.

На бабский вопль откликнулся Войко, а вместе с ним и сынок ведьмы. Они отворили дверь, но не успели ничего спросить: их самих обдуло так, что пришлось отступить.

Высокий порог помешал нам с девчонкой выкатиться на улицу. Но тут ведьма стихла, снова делая глубокий вдох. Я подскочил и рывком вздёрнул Ярку на ноги.

— Войко, проваливаем отсюда, — бросил я, выволакивая подопечную во двор и хватая ножны с саблей.

На этом бы старухе утихнуть, ведь она добилась своего и выпроводила гостей. Но нет, почему-то просто выгнать нас взашей взбрендившей колдовке показалось мало.

Она лично показалась на пороге.

— Матушка, ты чего? — обеспокоенно подался к ней сынок.

В домах начал загораться свет, домочадцы безумной старухи стали открывать ставни и выглядывать, что за шум тут творится.

Ведьма бормотала словеса и ничего не замечала. Казалось, что чем больше магии она вкладывает в злость, тем меньше рассудка в ней остаётся. Хотя, почему это казалось? Так и было. Я и раньше видел, как могущественные маги полностью теряют себя, сливаясь с силой, которая фонтанирует через них в мир.

Слова отдавались эхом, становились громче и вот, старуха резко брякнула непонятное слово и вздыбила руки. Одновременно с её жестом зашатались ветвистые яблоньки, которые росли возле дома. Почва задрожала, заставив нас отступать. Прямо рядом с моей босой ногой земля взорвалась — из неё вырвался длинный жгут переплетённых корней.

Такие же взрывы длинными траншеями избороздили весь двор. Со скрипом деревья вырывали корни из почвы, шевелились, двигали ветвями — с тех начали опадать спелые яблочки. Корневая система у яблонь не глубокая, зато очень разветвлённая, так что вся ухоженность дворика вмиг превратилась в хаос взрыхлённого дёрна.

Деревья стали выбираться, оставляя за собой котловины, разворачивались и перемещались.

— Мама, прекрати! — мужичок испуганно отступил, а ведьма сделала руками жест вперёд.

Яблоньки двинулись к нам.

Рыжая малявка дико таращилась на них и не могла сдвинуться с места, так что я просто подхватил её и забросил на плечо. Второй раз приглашать Войко не пришлось. Мы дали дёру через ведьмин двор.

Покачивая на ходу оставшимися плодами, деревья зашустрили следом. И у них действительно получалось на диво шустро. В голову пришло сравнение с осьминогами, только вместо щупалец эти деревянистые молодчики орудовали корнями.

— Проклятое отродье ифрита! — орала вслед старуха. — Чтоб духу здесь не было! И чтоб забыли дорогу на мой остров!

В больном состоянии у меня не выходило бежать быстрее, чем-то природой отведено смертным. Да и девчонка перестала казаться пушинкой. Но с Войко нас разделяло некоторое расстояние, так что перебрасывать её помощнику я сразу не решился.

Помогло догоняющее деревце.

Яблоньки неслись за нами с тяжёлым грохотом и скрипом ветвей. Под высокими стволами клубилось переплетение грязных корней: длинных и толстых, тонких и мочковатых. С треском одно из деревьев раскололось на бегу, не выдержав собственной резвости. Оголилась заболонь и ядро, но получившаяся развилка не замедлила подстёгнутое магией растение. Ведьма вдохнула в свой садик такую жизнь, что теперь хрен остановишь.