Возгарка II (СИ) - Ахметшина Ксения. Страница 26

Мимо так же процокал мул с телегой, груженной мешками муки. Дальше по улице он остановился, пара ребят постарше меня вышли из дверей с вывеской пекарни и начали разгружать. Неподалёку я заметила вывеску с большими коваными ножницами, поняла, что там работает портной. Я крутила головой и едва поспевала за Радеком, хотя тот не спешил, а двигался вальяжной походкой, тоже осматриваясь, но совершенно с другим интересом в глазах. Честно говоря, я не поняла с каким.

— Здесь так интересно, — выдохнула я, озираясь.

— Ага, добро пожаловать в рассадник цивилизации, — прыснул моряк и увлёк меня дальше.

Почти все дома были каменными, с красными, но выгоревшими на солнце черепичными кровлями. Деревянные ставни почти везде были открыты, в одном окошке я разглядела дяденьку, который задумчиво пускал дымок, присасываясь к трубке. Какая-то тётенька вылила помои из другого окошка и уже ругалась с подоспевшим стражником, который обещал ей штраф за нарушение общественного порядка.

В тесных переулках было темно и грязно. Когда мы свернули в такой, мне сразу стало легче, зуд с кожи пропал. Высоко над головой полоскались простыни и рубашки, развешенные на перекладинах для просушки.

— Опа, малышка, аккуратнее, так под копыта попадёшь, — Радек резко утянул меня за рукав в сторону. Мимо промчалась четверка лошадей, запряжённая в красивую карету. Сбруи бренчали, но я так засмотрелась на красоту и грязь города, что не заметила.

Мы свернули с этой улочки на другую. Она находилась чуть выше уровнем, так что наши ботинки отсчитали несколько ступенек.

— А как называются такие дома? — спросила я, рассматривая стену с пересечением брусьев и побелкой между ними. Тут таких много было, как и каменных.

— Фахверк, просто каркасный дом, — пожал плечами Радек. — Пошли, рынок уже недалеко.

Вскоре мы действительно вышли на открытую площадь. Вот только толчея здесь была такая же, как в порту, если не хуже. Я посмотрела поверх мельтешащих голов и заметила строительные леса на одном каменном здании — красивом таком, почти как дворец. Кровельщики перекладывали черепицу на крыше. Один дяденька подтягивал ящик с кирпичами с помощью верёвки, переброшенной через блок. Другой его отвлёк, и он чуть не упустил её — вот бы кому-то счастье на голову прилетело.

— А это что? — я показала пальцем на здание с ремонтом.

— Городская ратуша. Так, нам сюда, держись за руку и не отпускай.

Мы прошли мимо загона с овцами и углубились в мясные ряды. Я с удивлением заметила, что тяжёлый дух бойни не кажется противным, даже как-то кушать захотелось. Потом были рыбные ряды — вот от этого запаха меня ещё в порту подташнивать начало.

В скобяном ряду Радек остановился и стал выбирать какие-то железки.

Мне было не интересно, так что я просто маялась, пока мы не двинулись дальше.

Когда проходили через ряды с восточными сладостями, Радек купил мне козинаки и халву с фисташками. Выбрал специи, которые заказал Демир, после чего пошли дальше через площадь — уже просто так.

Я облизывала сладкие пальцы и пялилась на прилавки, прохожих и телеги.

Но сильнее всего меня впечатлил храм.

Высокое, торжественное и очень мрачное здание. Кажется, такие называются соборами. Камень, из которого сложили эту громадину, отличался по цвету от кладки остальных домов в городе: гораздо темнее. Сразу видно — построено для вампиров. Уж для них самое то сходки в таких местах устраивать, чтобы нашу кровушку попивать.

Раньше я никогда храмов ночи не видела, но ошибиться тут сложно.

На фасаде здания красовался округлый витраж — огромный как дом. В его сплошной черноте я сумела рассмотреть сетку из отдельных стёкол, выложенных в затейливый круговорот. Почему-то вспомнилась паутина, хотя на неё совсем не походило. По кругу витраж украшался окладом из золочёной солнечной короны.

— Это Чёрное Солнце? — спросила я, воздев палец.

— Ага, символ затмения, во время которого на Первородную снизошла тёмная богиня, — Радек пренебрежительно плюнул, но в толпе его богохульного жеста никто не заметил.

— Мне говорили, что туда никогда не проникает солнечный свет.

Он кивнул, а лицо стало ещё более неприязненным.

— Конечно, благодаря зачернённым витражам даже самый яркий дневной свет становится мрачным и приглушённым — всё как любят наши упырьки. Вон, смотри: в остальных окнах стекла такие же.

Я присмотрелась к стрельчатым проёмам. Сейчас солнце светило ярко и отражалось бликами в их мрачной поверхности.

Собор уходил ввысь двумя боковыми башнями с очень вытянутыми шпилями. Мне пришлось задрать голову, чтобы увидеть их вершины.

Мы остановились у подножия лестницы, которая вела к трём глубоким аркам — каждая над своим входом. Все двери казались слишком массивными, чтобы их смог открыть человек — с двумя створками, очень красивые, резные, а у центрального входа самые богато украшенные.

— Центральный вход для вампиров, боковые — для смертных, — пояснил Радек.

— А мне куда? — я с непониманием уставилась на матроса.

Он пожал плечами.

— Я видел, как клыкастые степенно заходят туда, иногда под ручку с живыми людьми. Не знаю, может это были зараженцы, вроде тебя.

Я посмотрела на один из боковых входов.

— И люди действительно по собственной воле приходят сюда, чтобы им перерезали вены?

— Ещё как приходят, — фыркнул матрос.

— Они сумасшедшие? — без затей спросила я.

Радек прыснул и облокотился о здоровенный каменный поручень ступеней.

— Вообще жители каждого района договариваются об очерёдности сдачи крови. Хотя у некоторых, на мой взгляд, правда не все дома. Есть психи, которые верят, что таким образом получат после смерти особое расположение Калихи. Остальные видят такое расположение в том, что сытые вампиры не станут зариться на нас. Думаю, живи твоя семья здесь, родители бы тоже предпочли периодически жертвовать кровь, надеясь, что ты благополучно вернёшься домой, загулявшись поздно вечерком.

— Не-а, — мотнула я головой. — Ради меня отчим бы никогда вены не вскрыл. Хотя, ради Анки с Либенкой наверняка. Ну, или меня бы вместо себя послал.

Радек усмехнулся, взял меня за плечо и повёл с площади.

Напоследок я увидела мраморную колонну, увенчанную бронзовой чашей на ножке. Сразу же просила:

— Это Бездонная Чаша?

— Ага, причём в прямом смысле, — Радек снова усмехнулся. — В донышке есть дырочка для стока дождевых вод, которые отводятся через отверстие в тулове колонны. Вон, видишь внизу бронзовые пасти — через них вода хлещет фонтанчиками.

— А зачем это? — я с интересом рассматривала страшненькие морды.

— Ну, нехорошо ведь, если дождевая вода начнёт переливаться через край Бездонной Чаши, верно? Она сразу какой-то не очень бездонной становится, понимаешь?

Я кивнула.

Похоже, у зодчих с юмором-то всё в порядке.

Уже по дороге в порт, я спросила у своего провожатого:

— А вы верите в тёмную богиню?

— Что значит, верю, не верю? — удивился Радек и покосился на меня. — Думаешь, не существуй этой гадины, мы бы жили такой паскудной жизнью?

— А вы не боитесь её обзывать?

— Так сейчас же день, — пожал он плечами. — Ночному божеству не по статусу сейчас бодрствовать, как и её детишкам, так что ничегошеньки она не услышит.

— А вот Рихард в неё не верит.

— Да наш капитан вообще странный, с закидонами. Сам периодически в её храмы наведывается, но верить, оказывается, не верит. Да, смешно.

— Рихард посещает храмы ночи? — я даже остановилась от изумления.

* * *

На закате я поставила кровь подогреваться, ожидая пробуждения Рихарда.

Шхуна стала покачиваться на волнах сильнее, хотя сейчас полагалось наступить отливу. Похоже, сегодня ночью на воде будет неспокойно.

Лязгнула щеколда, люк со скрипом откинулся — петли я так нигде и не смазала.

— Мы прибыли? — спросил заспанный вампир. Ну, или лучше сказать — не до конца оживший.

— Ага, — кивнула я. — Здесь очень красиво… или вроде того.