Возгарка II (СИ) - Ахметшина Ксения. Страница 26
Мимо так же процокал мул с телегой, груженной мешками муки. Дальше по улице он остановился, пара ребят постарше меня вышли из дверей с вывеской пекарни и начали разгружать. Неподалёку я заметила вывеску с большими коваными ножницами, поняла, что там работает портной. Я крутила головой и едва поспевала за Радеком, хотя тот не спешил, а двигался вальяжной походкой, тоже осматриваясь, но совершенно с другим интересом в глазах. Честно говоря, я не поняла с каким.
— Здесь так интересно, — выдохнула я, озираясь.
— Ага, добро пожаловать в рассадник цивилизации, — прыснул моряк и увлёк меня дальше.
Почти все дома были каменными, с красными, но выгоревшими на солнце черепичными кровлями. Деревянные ставни почти везде были открыты, в одном окошке я разглядела дяденьку, который задумчиво пускал дымок, присасываясь к трубке. Какая-то тётенька вылила помои из другого окошка и уже ругалась с подоспевшим стражником, который обещал ей штраф за нарушение общественного порядка.
В тесных переулках было темно и грязно. Когда мы свернули в такой, мне сразу стало легче, зуд с кожи пропал. Высоко над головой полоскались простыни и рубашки, развешенные на перекладинах для просушки.
— Опа, малышка, аккуратнее, так под копыта попадёшь, — Радек резко утянул меня за рукав в сторону. Мимо промчалась четверка лошадей, запряжённая в красивую карету. Сбруи бренчали, но я так засмотрелась на красоту и грязь города, что не заметила.
Мы свернули с этой улочки на другую. Она находилась чуть выше уровнем, так что наши ботинки отсчитали несколько ступенек.
— А как называются такие дома? — спросила я, рассматривая стену с пересечением брусьев и побелкой между ними. Тут таких много было, как и каменных.
— Фахверк, просто каркасный дом, — пожал плечами Радек. — Пошли, рынок уже недалеко.
Вскоре мы действительно вышли на открытую площадь. Вот только толчея здесь была такая же, как в порту, если не хуже. Я посмотрела поверх мельтешащих голов и заметила строительные леса на одном каменном здании — красивом таком, почти как дворец. Кровельщики перекладывали черепицу на крыше. Один дяденька подтягивал ящик с кирпичами с помощью верёвки, переброшенной через блок. Другой его отвлёк, и он чуть не упустил её — вот бы кому-то счастье на голову прилетело.
— А это что? — я показала пальцем на здание с ремонтом.
— Городская ратуша. Так, нам сюда, держись за руку и не отпускай.
Мы прошли мимо загона с овцами и углубились в мясные ряды. Я с удивлением заметила, что тяжёлый дух бойни не кажется противным, даже как-то кушать захотелось. Потом были рыбные ряды — вот от этого запаха меня ещё в порту подташнивать начало.
В скобяном ряду Радек остановился и стал выбирать какие-то железки.
Мне было не интересно, так что я просто маялась, пока мы не двинулись дальше.
Когда проходили через ряды с восточными сладостями, Радек купил мне козинаки и халву с фисташками. Выбрал специи, которые заказал Демир, после чего пошли дальше через площадь — уже просто так.
Я облизывала сладкие пальцы и пялилась на прилавки, прохожих и телеги.
Но сильнее всего меня впечатлил храм.
Высокое, торжественное и очень мрачное здание. Кажется, такие называются соборами. Камень, из которого сложили эту громадину, отличался по цвету от кладки остальных домов в городе: гораздо темнее. Сразу видно — построено для вампиров. Уж для них самое то сходки в таких местах устраивать, чтобы нашу кровушку попивать.
Раньше я никогда храмов ночи не видела, но ошибиться тут сложно.
На фасаде здания красовался округлый витраж — огромный как дом. В его сплошной черноте я сумела рассмотреть сетку из отдельных стёкол, выложенных в затейливый круговорот. Почему-то вспомнилась паутина, хотя на неё совсем не походило. По кругу витраж украшался окладом из золочёной солнечной короны.
— Это Чёрное Солнце? — спросила я, воздев палец.
— Ага, символ затмения, во время которого на Первородную снизошла тёмная богиня, — Радек пренебрежительно плюнул, но в толпе его богохульного жеста никто не заметил.
— Мне говорили, что туда никогда не проникает солнечный свет.
Он кивнул, а лицо стало ещё более неприязненным.
— Конечно, благодаря зачернённым витражам даже самый яркий дневной свет становится мрачным и приглушённым — всё как любят наши упырьки. Вон, смотри: в остальных окнах стекла такие же.
Я присмотрелась к стрельчатым проёмам. Сейчас солнце светило ярко и отражалось бликами в их мрачной поверхности.
Собор уходил ввысь двумя боковыми башнями с очень вытянутыми шпилями. Мне пришлось задрать голову, чтобы увидеть их вершины.
Мы остановились у подножия лестницы, которая вела к трём глубоким аркам — каждая над своим входом. Все двери казались слишком массивными, чтобы их смог открыть человек — с двумя створками, очень красивые, резные, а у центрального входа самые богато украшенные.
— Центральный вход для вампиров, боковые — для смертных, — пояснил Радек.
— А мне куда? — я с непониманием уставилась на матроса.
Он пожал плечами.
— Я видел, как клыкастые степенно заходят туда, иногда под ручку с живыми людьми. Не знаю, может это были зараженцы, вроде тебя.
Я посмотрела на один из боковых входов.
— И люди действительно по собственной воле приходят сюда, чтобы им перерезали вены?
— Ещё как приходят, — фыркнул матрос.
— Они сумасшедшие? — без затей спросила я.
Радек прыснул и облокотился о здоровенный каменный поручень ступеней.
— Вообще жители каждого района договариваются об очерёдности сдачи крови. Хотя у некоторых, на мой взгляд, правда не все дома. Есть психи, которые верят, что таким образом получат после смерти особое расположение Калихи. Остальные видят такое расположение в том, что сытые вампиры не станут зариться на нас. Думаю, живи твоя семья здесь, родители бы тоже предпочли периодически жертвовать кровь, надеясь, что ты благополучно вернёшься домой, загулявшись поздно вечерком.
— Не-а, — мотнула я головой. — Ради меня отчим бы никогда вены не вскрыл. Хотя, ради Анки с Либенкой наверняка. Ну, или меня бы вместо себя послал.
Радек усмехнулся, взял меня за плечо и повёл с площади.
Напоследок я увидела мраморную колонну, увенчанную бронзовой чашей на ножке. Сразу же просила:
— Это Бездонная Чаша?
— Ага, причём в прямом смысле, — Радек снова усмехнулся. — В донышке есть дырочка для стока дождевых вод, которые отводятся через отверстие в тулове колонны. Вон, видишь внизу бронзовые пасти — через них вода хлещет фонтанчиками.
— А зачем это? — я с интересом рассматривала страшненькие морды.
— Ну, нехорошо ведь, если дождевая вода начнёт переливаться через край Бездонной Чаши, верно? Она сразу какой-то не очень бездонной становится, понимаешь?
Я кивнула.
Похоже, у зодчих с юмором-то всё в порядке.
Уже по дороге в порт, я спросила у своего провожатого:
— А вы верите в тёмную богиню?
— Что значит, верю, не верю? — удивился Радек и покосился на меня. — Думаешь, не существуй этой гадины, мы бы жили такой паскудной жизнью?
— А вы не боитесь её обзывать?
— Так сейчас же день, — пожал он плечами. — Ночному божеству не по статусу сейчас бодрствовать, как и её детишкам, так что ничегошеньки она не услышит.
— А вот Рихард в неё не верит.
— Да наш капитан вообще странный, с закидонами. Сам периодически в её храмы наведывается, но верить, оказывается, не верит. Да, смешно.
— Рихард посещает храмы ночи? — я даже остановилась от изумления.
* * *
На закате я поставила кровь подогреваться, ожидая пробуждения Рихарда.
Шхуна стала покачиваться на волнах сильнее, хотя сейчас полагалось наступить отливу. Похоже, сегодня ночью на воде будет неспокойно.
Лязгнула щеколда, люк со скрипом откинулся — петли я так нигде и не смазала.
— Мы прибыли? — спросил заспанный вампир. Ну, или лучше сказать — не до конца оживший.
— Ага, — кивнула я. — Здесь очень красиво… или вроде того.