Возгарка II (СИ) - Ахметшина Ксения. Страница 39

Меня опять колотило.

У этого мертвяка крыша не на месте, да? Кукушка улетела на юга, да так и не вернулась?

— Вкусно пахнешь, — он раздул ноздри и присел на корточки. — Точно своя?

Я вздрогнула и вжалась в стену, когда упырь со стремительностью таракана перебрался через труп с разодранной шеей и на четвереньках приблизился ко мне. Его лицо казалось искорёженным какой-то болезнью, а от виска начинался страшный шрам, прикрытый волосами. Он обнюхал меня, как лесной зверь, и повторил:

— Вкусно, очень вкусно пахнешь.

— Это их кровь! — сообразила я и вздрогнула от звонкого эха собственного голоска. — Меня просто обрызгало! Я своя!

— Надо попробовать, — решил вампир.

Не успела я запротестовать, а когтистые пальцы уже сцапали мою челюсть и отвернули голову на бок. Мокрое прикосновение к шее заставило меня почти испустить дух — во всех смыслах. Не знаю, как кишочки сумели соблюсти приличия, а сердце не лопнуло от дикого галопа. Но боли не последовало, я только ощутила, как по моей потной коже скользит мерзкий язык.

— Своя, — подтвердил вампир и отпустил меня. — Жалко, очень жалко. Но своя. Кусать нельзя, пить нельзя. Порченая кровь, хозяин узнает. Альгер не тронет — жалко, как жалко!

Под его причитания я шмыгала носом и тихо умирала с перепугу.

Упырь задумчиво пощёлкал отросшими на ногах когтями о каменные плиты. Затем поднялся и протянул мне окровавленную пятерню. Дрожа и цепенея, я приняла её и позволила вздёрнуть себя на ноги, потому что сама подняться не могла.

— Идёшь с Альгером, верну хозяину.

Вампир направился к решётке.

— А он? — я сделала шаг и обернулась на хрип мужика, умиравшего с вилами в животе.

— Дольше проживёт — свежее кровь. Тёплая вкуснее, Альгеру нравится.

От этих слов мужик захрипел сильнее, а глаза вылупились как два куриных яйца.

— Вы его так и оставите? — с ужасом пискнула я, но быстро зажала рот и последовала за нежитью. Не стоит лишний раз с ним заговаривать. Кто знает, как этот псих отреагирует?

Похоже, безумец не заметил валявшегося на ступеньке сбитого замка, и ему даже на миг не взбрело в голову, как люди вошли в его склеп. Да какая разница, правда?

Шагнув к решётке, вампир плавно опустился на четвереньки, а на следующем движении рассыпался кучей мохнатых тварей с голыми хвостами. Крысиная стая ринулась вперёд. Грызуны пролезали между прутьями, толклись друг по другу, тихо попискивали, сверкали бусинами глаз и нюхали воздух усатыми мордочками.

Мне стало совсем нехорошо.

Этот вонючий труп ещё и превращаться умеет…

Собравшись обратно, вампир поднялся и покачал головой:

— Не пролезешь, маленькая, но не пройдёшь…

После чего схватился за прутья решётки и одним мышечным усилием раздвинул их. При этом дверь жалобно скрипнула и немного отворилась, потому что он нечаянно потянул на себя. Сдвинулись хмурые брови. Когтистая рука легла на ржавый металл и водворила раму обратно.

— Спасибо, — сказала я убитым голосом и пролезла в отверстие между погнутыми железками, хотя могла просто толкнуть незапертую дверь.

Ужас пробирал до костей, когда я поднималась, взирая в спину этому сумасшедшему. Мысли метались в голове, как светлячки в банке. И точно так же не могли найти выхода, тихо подыхая от отчаяния.

Ступени кончились.

Свежий ночной воздух заполнил лёгкие, прочищая их от тяжёлой атмосферы затхлого и залитого кровью подземелья.

Вампир повернулся к дверному проёму, прикрыв глаза и положив ладонь на косяк.

Нахмурился и покосился на меня.

— Ты умеешь? — вопросил он.

— Что умею? — невольно отшатнулась я.

— Как зашла? Моя завеса! Ты порвала?

— Я не понимаю, о чем вы…

Вампир зарычал и стал негодующе метаться из стороны в сторону.

— Стараешься, делаешь, вспоминаешь. Трудно вспоминать. Альгеру тяжело делать, но делает, чтобы не нашли, не заметили, прошли мимо. А ты ломаешь. Неправильно! Нехорошо!

— Я ничего не ломала, честно!

Он внезапно остановился и пристально посмотрел мне в глаза. В его собственных плескалась бездна.

— Честно?

— Честно-пречестно, — закивала я.

— Тогда хорошо, — успокоился безумец. — Тогда не трону. А как хозяин? Хозяин живой?

Похоже, он про Рихарда.

— Да, живой, он меня ищет, — закивала я ещё истовей.

— Хороший хозяин? Не обижает?

— Нет, нет, очень хороший. Он уже идёт сюда.

— Ладно, пусть заберёт. Не моё, жалко, но надо отдать.

Вампир походя сграбастал моё запястье и потащил за собой внутрь замка.

Я не могла собраться с мыслями, всё продолжало путаться и вопить от ужаса.

Только сейчас я осознала, что в голове настойчиво пульсирует. Сосредоточившись на этом биении, позволила ему выплеснуться в сознание. Меня тут же сшибло, потому что Рихард орал:

«Где ты, бесы тебя дери?! Почему не отвечаешь?! О, стой, теперь чувствую. Оставайся там и не закрывайся, мы уже плывём. За тобой ещё гонятся?».

«Рихард, меня спас вампир, — захныкала я. — Он сумасшедший. Мне страшно».

Мой опекун мысленно выругался и велел:

«Если сможешь, сбеги, только не провоцируй его».

«Хорошо, пожалуйста, быстрее. Я на руинах замка, его наверняка видно с воды, — помедлив, я вспомнила про ребят: — Всё живы?»

«Да, живы. Держись».

Поехавший кровосос затащил меня в полуразрушенную залу, где когда-то пировали лорды со своими приближёнными. Огляделся. Никакая мебель не сохранилась после набегов мародёров. Зато из-под завалов хлама и балок от провалившихся перекрытий ему удалось извлечь драную подушечку. Выбив от пыли, вампир кинул её на каменную скамью в алькове с разбитым окном. Его когтистый перст велел мне сесть, и я благоразумно послушалась. Сам он уселся напротив, не страшась застудить хозяйство о холодные камни.

Я боялась сделать лишний вдох или не так на него посмотреть.

Возникла мысль, что у него наверняка когда-то были дети. Отсюда эта забота: то боится, что меня кошмары замучают после видов кровавой бани, то под жопку подстилает. Интересно, он хоть помнит их? Или безумие поглотило всё, кроме таких вот смутных порывов?

— Голодная? — внезапно спросил вампир.

Я не нашлась, как ответить. Вдруг этот псих сейчас вернётся в склеп, оторвёт руку или ногу одному из несчастных ублюдков и предложит мне? С него точно станется.

Мертвяк поскрёб грязную щёку и велел:

— Сиди.

После чего оторвался от каменной скамейки и на четвереньках умчался к выходу.

Внутренние порывы разделились. С одной стороны, я осталась одна и могу попытаться сбежать. С другой, не понятно, как псих поведёт себя, если догонит. Очень не хочется разделить участь своих преследователей. Но я понятия не имею, в каком случае такой исход вероятнее.

Решившись, я соскочила с подушечки и поспешила в парадную, к двойной двери — той самой, одна из тяжёлых створ которой давным-давно слетела с петель, а второй просто не было. Наверное, оставшуюся не утащили, потому что она пробита навылет.

Едва выскочив за порог, я чуть не налетела на вампира.

— Любишь сливы? — вопросил он, как ни в чём не бывало.

Когтистые лапы протянули мне горсть плодов с сизым налётом. Скорее терновник, чем настоящие сливы. Да, кажется, я видела заросли, когда бежала вверх по склону.

С трудом продрав горло комком слюны, проговорила:

— Спасибо.

Через минуту я молча сидела на подушечке и протирала вампирские дары подолом бострога. Они были мельче садовых слив, но по вкусу почти не отличались. Кисло-сладкие и зелёные внутри. Очень помогающие от тошноты.

Вампир пристально на меня смотрел, обхватив подтянутую на сидение босую ногу. И не моргал. Совсем. В трещинах на его губах запеклись остатки крови, он медленно всасывал воздух между влажных зубов. Рихард упоминал, что вампирам не нужно дышать, они делают это, чтобы разговаривать или обонять. Этот упырь ничего не говорил. Становилось очень жутко.

Я же по-прежнему пахну чужой кровью…