Жестокое желание (ЛП) - Джеймс М. Р.. Страница 26

Я тяжело сглотнула.

— Значит, вы владеете копами. И вы попытаетесь помочь мне выбраться из затруднительного положения. Ты же не думаешь, что этот человек имеет какое-то отношение к тому, что мы… что я…

— Даже если и так, он может преследовать и угрожать сколько угодно, но руки у него будут связаны. Я регулярно встречаюсь с шефом полиции. Дела семьи Кампано остаются в стороне.

Я киваю, но узел в животе не ослабевает. Даже если из этого ничего не выйдет, мысль о том, что этот человек будет и дальше появляться в клубе, копаться во всем, даже копаться во мне и моей семье…

От этого мне становится плохо.

Лоренцо протягивает руку, его пальцы проскальзывают под мой подбородок, и он наклоняет мое лицо так, чтобы я смотрела на него. От этого прикосновения каждый нерв в моем теле воспламеняется, легкие сжимаются, и я стараюсь не показать этого на своем лице. Я не хочу, чтобы он видел мой страх, и еще больше я не хочу, чтобы он видел мое желание.

Он уже показал мне, что не будет этим пользоваться. Но он уже отверг меня однажды, и я не хочу, чтобы он знал, что я все еще хочу его.

Меня достаточно унижали мужчины, которых я не хочу. Еще хуже будет, если меня унизит тот, кого я хочу.

— Мила. — Его голос грубеет, и это заставляет меня посмотреть ему в глаза. — Я не позволю ему причинить тебе боль.

В его взгляде смешались ярость и желание. У меня слабеют колени, жар опускается к пальцам ног, мне становится больно. Он почти не прикасается ко мне, лишь кончики пальцев лежат на моем подбородке, но я чувствую, что задыхаюсь.

Каково это, когда он делает больше, чем сейчас?

— Ты можешь сказать мне, если захочешь уйти, Мила, — тихо говорит он. — То, что ты продала, с лихвой покроет аванс, который я тебе дал, я уверен. Возможно, ты даже останешься в выигрыше. И мы можем пойти разными путями. Тебе не нужно заставлять себя проходить через это, если это слишком.

Мне хочется смеяться и рыдать одновременно, когда он это говорит — потому что он не понимает.

— Я должна, — шепчу я. — Так что нет. Я не хочу уходить.

Последняя часть — ложь. Если бы был другой путь, я бы его выбрала. Если бы он предложил вернуться и принять соглашение, которое я пыталась предложить ему в его кабинете, я бы сделала это и с радостью, думаю я сейчас. Но хочу я уйти или нет, я действительно чувствую, что у меня нет выбора.

Лоренцо смотрит на меня сверху вниз, его зеленые глаза изучают мое лицо.

— Я должен вытащить тебя. — Его голос низкий и серьезный, и еще один толчок страха пронзает меня. — Отчаяние вредно в этой работе. Оно может привести к ошибкам.

— Тогда прими мое другое предложение. — Слова вылетают прежде, чем я успеваю их остановить, но я говорю серьезно. По внезапной тени на его лице, по тому, как сжалась его челюсть, я вижу, что он знает, что я это делаю. — Тогда танец. Мы можем начать с этого. Если ты не хочешь, чтобы я продавала таблетки для тебя, то это не единственное, что я могу сделать.

Лоренцо медленно вдыхает, и меня почти одолевает искушение протянуть руку между нами и дотронуться до него. Я уверена, что если бы я это сделала, то обнаружила бы, что он твердый. Я чувствую, как от него исходит желание, как он прилагает усилия, чтобы удержать свое тело от прикосновения к моему.

Это опьяняет — его контроль и то, как сильно я хочу узнать, что заставит его сорваться.

Опьяняюще и смертельно.

— Нет, Мила. — Мое имя срывается с его языка, с легким акцентом, и я смутно понимаю, что он называет меня по имени. Никаких прежних мисс Илени. Просто мое имя, густое и медовое на его языке, и от этого осознания у меня слабеют колени.

Я не могу удержаться, чтобы не запустить руку в его рубашку и не притянуть его к себе, чтобы ощутить сладость его языка у себя во рту.

Его взгляд опускается к моим губам, словно он думает о том же. Воздух между нами напрягается, и я чувствую, как дрожат мои руки, когда я засовываю их в карманы, чтобы не прикасаться к нему.

Он делает вдох, долгий и медленный, как будто вдыхает мой запах. Мои духи, мою кожу. Я тяжело сглатываю, смотрю на него и думаю, может ли он прочитать все, что я чувствую, по моему лицу.

А потом он выпрямляется, делает шаг назад, и момент рушится.

— Нет, — повторяет он, как будто говорит не только мне, но и себе. — Я уже говорил тебе. Я не заключаю подобных сделок ради секса. Что касается таблеток…

— Они почти все закончились. — Я проговорила это, и страх вернулся с резким холодом. Если он заберет у меня эту работу, я не представляю, что буду делать.

У меня не останется выбора, кроме как забрать Ники и уехать из Лос-Анджелеса.

— Я справлюсь. — Я заставляю себя говорить увереннее, чем чувствую. — Пока что все было хорошо. Полицейский просто напугал меня, вот и все. Если ты говоришь, что все в порядке…

Лоренцо долго смотрит на меня. Я вижу, как он взвешивает варианты и решает, что сказать. Мое будущее зависит от слов этого человека.

Негодование и желание сгорают в моем горле, пока я не чувствую их вкус, горький на языке.

— Тогда позвони мне, когда закончишь их продавать. Думаю, на следующей неделе. Тогда мы поговорим подробнее. — Лоренцо отходит от меня, и мгновение спустя я вижу, как к задней части здания подъезжает машина. Его машина ждет его — черный внедорожник с тонированными стеклами, настолько темными, что, как только он проскользнет внутрь, я не смогу его увидеть.

Он поворачивается и идет к ней, и я хочу, чтобы он оглянулся. Я хочу, чтобы он хоть на секунду пожалел, что ушел, а не пошел со мной внутрь.

Но если он и сожалеет, то никак этого не показывает. Он просто садится в машину и уезжает.

Оставив меня там, страдающую от боли.

10

ЛОРЕНЦО

Я с болью осознаю, насколько близка была к пределу напряженность между мной и Милой в клубе в прошлую пятницу вечером. С тех пор она не выходит у меня из головы, утонченность ее лица, выражение, дико колеблющееся между отчаянием и желанием, то, как она засунула руки в карманы, словно ей требовалось физическое усилие, чтобы не прикоснуться ко мне. Как будто она хотела меня так же сильно, как и я.

Я не могу отделаться от мысли, что неправильно понимаю ситуацию. Что в своем пылком и неожиданном вожделении я вижу вещи такими, какими хочу их видеть, а не такими, какие они есть. Что она устраивает для меня шоу, очень хорошо поставленное шоу, чтобы убедить меня в том, что ее желание равно моему, чтобы я сдался и принял ее предложение.

В тот вечер было ясно, что она предпочла бы зарабатывать на спине, а не продавать наркотики. Ненавижу признавать правоту Данте, но той ночи мне хватило, чтобы понять, что это была ошибка — брать ее в таком качестве. Она в отчаянии и делает это только потому, что чувствует, что у нее нет других вариантов, а это рецепт катастрофы.

Но я отказываюсь платить ей за секс, и это единственный выход, который я вижу, если не считать того, что я буквально даю ей деньги без всякой причины, кроме как для того, чтобы облегчить свою вину. Я никогда не думал, что буду испытывать что-то кроме удовлетворения от того, что расправился с таким засранцем, как Альтьере, но, видимо, моя ахиллесова пята, это когда красивая, хрупкая девушка оказывается сопутствующим ущербом.

Что мешает мне просто оплатить ее счета? Множество богатых мужчин покровительствуют девушкам из балета. Как правило, я представляю себе, что это происходит именно для того, чтобы заключить соглашение, которое Мила заключила с Альтьере, но нет такого закона, который бы предписывал мне трахать ее. Я могу просто дать ей деньги, а если Данте узнает об этом и захочет что-то сказать, скажу ему, куда он может засунуть это мнение.

Стоит подумать. Я дал ей эту работу, потому что мне действительно нужно было найти кого-то, но, если для нее это слишком много, это не значит, что у нее нет вариантов. Я снова и снова прокручиваю эту идею в голове, пока проходят дни и не покидаю мысль о Миле, и решаю, что могу дать ей такой вариант. Возможно, она скажет, что предпочтет заработать, но это, по крайней мере, ослабит ее чувство отчаяния. А это, в свою очередь, уменьшит риск, связанный с этим отчаянием.