Дневник переводчика Посольского приказа Кристофа Боуша (1654-1664). Перевод, комментарии, немецкий о - Русаковский Олег. Страница 56

4 сентября поляки переслали русским через Комара обещанную ими прощальную грамоту, в которой они не одобрили перемирие на восемь месяцев и отказались сдерживать татарина и не вступать в дальнейшем в союзы против России, согласившись лишь на новый съезд в первые дни июня будущего 1665 года с тем же составом посольства на том месте, где соизволят обе стороны. Это поначалу отнюдь не понравилось русским, но все же было принято с извещением о том, что, если нельзя прийти к другому соглашению и договоренности, сгодится и это. Между тем намеревались еще раз сами обговорить это завтра с поляками.

5 сентября состоялась восьмая встреча. Русские целиком и полностью объявили ничтожным и недействительным прощальное письмо, посланное вчера поляками, указывая на то, что они не смогут предстать с таковым перед Его Царским Величеством, своим великим государем, и что лучше желают расстаться без грамоты. Поляки объявили, что в ином случае не дадут собственной грамоты, поскольку невозможно с выгодой защищать их государство без оставления русскими прежде названных городов и земель. Русские же требовали одобрить или общее перемирие на несколько лет, называя в этом случае срок в пять лет и обещая уступить на это время полякам города и области Полоцк и Витебск, или же перемирие до 1 июня будущего года, то есть до завершения предстоящего в Варшаве сейма и следующего за ним съезда, без оставления каких-либо из завоеванных городов. Поляки не желали согласиться ни на что, кроме как на восьмимесячное перемирие с оставлением всех завоеванных городов, кроме Смоленска и Северской дороги, которые следовало удержать до решения сейма. Разногласия еще раз отложили до 9 сентября, когда должна была вновь состояться встреча, в надежде, что из Москвы за этот срок прибудет гонец с другим приказом.

9 сентября, согласно договоренности, состоялась девятая встреча [397]. Русские и в этот раз держались того, чтобы заключить общее перемирие до июня месяца следующего года. Поляки же требовали все завоеванные местности, кроме Смоленска и Северской округи, предоставив это решению сейма – тем, однако, образом, чтобы русские объявили, какими средствами они решились удержать эти местности на своей стороне, поскольку было бы невозможно принять это решение без должного одобрения этого дела на сейме. Из доброй склонности к миру русские предложили Польской короне три миллиона польских флоринов и вместе с тем посулили польским комиссарам от Его Царского Величества на полторы тысячи рейхсталеров соболей, дабы те направили дело так, чтобы в соответствии с предложенными русскими условиями одобрить или вечный мир, или общее перемирие. Польские комиссары поблагодарили весьма презрительно и соизволили объявить, что, если Его Царское Величество вернет Польской короне и Великому княжеству Литовскому все завоеванные города и утвердит достохвальный вечный мир без ущерба и убытка для республики, то тогда и им придутся впору соболя, предложенные Его Царским Величеством, на память о высоком государе, склонившемся к христианскому и справедливому миру, хотя их личные траты и убытки, понесенные в этой войне, совершенно не окупаются этими соболями. Ведь из их числа один лишь господин Глебович, староста жемайтский, понес убытки из своих средств на четыре миллиона и более того. Поскольку, однако, это не шло в счет, русские, надеясь на вечный мир, объявили о переходе к полякам крепости Витебск с принадлежащими к ней городами и областями, чтобы добиться одобрения всеобщего перемирия до устроенного в будущем съезда и подписания грамоты, подобной той, которую русские представили на седьмых переговорах. Поляки, однако, ни в коем случае не желали подписать подобную грамоту и одобрить заключение всеобщего перемирия без оставления всех захваченных местностей, на которые русское государство не предъявляло свои права до того. Они объявляли, что совершенно готовы ныне вернуть оружием несправедливо отнятое у них. В нынешних обстоятельствах последовали бы многие расходы, если бы они столь опрометчиво искали выгоды. Поэтому решили вновь сойтись на завтрашний день и обменяться такими прощальными грамотами, чтобы возобновить съезд после окончания сейма в Польше и чтобы комиссары с обеих сторон встретились в соответствии со своими полномочиями в первые дни месяца июня 1665 года на том месте, где это будет наиболее удобно, и обе стороны обменялись бы через своих дворян полномочиями, достаточными для заключения вечного мира, а предварительные условия, заключенные под Шейново [398] и подтвержденные и скрепленные с обеих сторон клятвой, оставались бы полностью действительными. Также в соответствии с таковыми условиями следовало в будущем наблюдать безопасность комиссаров с обеих сторон, их вспомогательных отрядов и прислуги при прибытии и на обратном пути.

10 сентября состоялась десятая по счету отложенных переговоров или по общему счету – двадцатая встреча. Поскольку обе стороны не хотели отступать от прежде объявленных ими условий, то подписали составленные вчера прощальные грамоты, запечатали их комиссарскими печатками и, обменявшись ими с обеих сторон, расстались после долгих возражений и противоречий со слезами на глазах, так что глава посольства, князь Одоевский, который весьма склонялся к миру, впал из-за великой меланхолии в лихорадочный жар и слег в постель совершенно без сил.

12 сентября, отослав подполковника Василия Тяпкина со шквадроной всадников сопровождать польских комиссаров до Шклова, русские комиссары также отбыли из Красного со всей свитой и 13-го прибыли в Смоленск.

15 сентября русские комиссары отбыли в Москву без князя Одоевского, который остался в Смоленске, будучи прикован к постели.

6 октября по настоянию думного дворянина Ордина-Нащокина отослали в Смоленск подполковнику Василию Тяпкину царское письмо, приказывая ему отправиться с таковым в качестве гонца к Его Величеству королю Польши. Содержание этого письма было таково. Поскольку великие комиссары Его Королевского Величества объявили на прошедшем съезде в Дуровичах, что у них в Польше устраивается некий сейм в Варшаве, то не надлежит ли и великим и полномочным послам Его Царского Величества явиться туда для продолжения начатых мирных переговоров? Равным образом спрашивали относительно посредничества, намерены ли Его Королевское Величество и Польская республика уладить возникшие разногласия при посредничестве каких-либо христианских государей и вести переговоры с Его Царским Величеством в присутствии каких-либо посредников.

26 ноября утром, в пять часов перед восходом солнца [399], в Москве показалась между югом и западом, поначалу в созвездии Рыб, великая комета. Хвост, достигавший по человеческому разумению более четырех клафтеров [400] длиной, тянулся оттуда до Тельца, бледный и темный, словно лицо покойника или совершенно смятенного человека. Ее вид вызывал сильный страх и печаль. Комету можно было видеть в продолжении трех полных недель, пока непогода и опустившиеся тучи не воспрепятствовали ее явлению. По прошествии месяца, когда несколько дней была пасмурная погода, а именно 28 декабря, между востоком и югом в созвездии Девы вновь показалась комета. Она являлась тотчас после захода солнца, держась обычного направления вплоть до Плеяд. Цветом она была светлее предыдущей, а звезда ее меньше. Хвост следовал за ней, несколько задираясь вверх. Она являлась вплоть до 18 января, пока полная растущая луна не заставила ее померкнуть. Была ли это, как полагали многие, одна и та же комета, прошедшая столь много небесных созвездий, и т. д.

4 декабря вернулся в Москву бывший в Швеции гонец Василий Ябинин с письмом Его Королевского Величества, в котором тот объявлял, что в соответствии с Кардисскими соглашениями невозможно принять в Стокгольме русское великое посольство, прежде и до того как великие комиссары с обеих сторон не согласуют и полностью не уладят на границе все споры и разногласия, возникшие после заключения мира. Однако Его Величество король Швеции, желая сохранить мир и единство, соизволил в этот раз принять великих послов Его Царского Величества по его многократным просьбам таким, однако, образом, чтобы те незамедлительно явились по нынешнему зимнему пути и не теряли времени, как это происходило до сих пор.