Жестокая память. Нацистский рейх в восприятии немцев второй половины XX и начала XXI века - Борозняк Александр Иванович. Страница 34

Сходные аргументы выдвигал Мартин Брошат (1926–1992) занявший в начале 1970-х гг. пост директора Института современной истории. Он считал, что «неверные представления о Третьем рейхе как тоталитарной диктатуре, целенаправленно контролирующей все отрасли общественной жизни», являются косвенным отражением «мистификаторской нацистской техники пропаганды и осуществления власти» [473].

Каким был Брошат? Я беседовал с Германом Грамлем, долгие годы работавшим с ним. «Это был бесконечно талантливый человек. Он был изобретательным, постоянно будоражащим директором. Он, собственно говоря, и создал наш институт. Во время научных дискуссий он чувствовал себя как рыба в воде. Он не только охотно выслушивал возражения, он всегда просил высказывать другие мнения».

Во время дискуссий о политической структуре национал-социализма взошла научная звезда Ганса Моммзена, прямого потомка великого немецкого историка, лауреата Нобелевской премии по литературе Теодора Моммзена. Ганс Моммзен брался за решение самых серьезных вопросов истории нацистского периода, нередко вызывающих непримиримые споры. Научные дискуссии стали его стихией. Не ограничиваясь лекциями в университетских аудиториях, он нередко выступал перед учителями, профсоюзными функционерами. Ученый левых убеждений, следуя демократической традиции своего великого предка, он неутомимо борется против националистических тенденций в историографии ФРГ. Я хорошо помню, какой отклик вызывали его сообщения на научных конференциях, которые проходили в Москве, Екатеринбурге, других городах России и Германии.

С точки зрения Моммзена, было необходимо «дать анализ процесса принятия решений в рамках системы нацистского господства, рассмотреть специфические структурные элементы этой системы, которые не определяются только лишь характером и стилем руководства Гитлера» [474]. Ученый указал на ошибочность представлений о режиме (представлений, вытекавших из концепции тоталитаризма) как «рационально организованной совершенной системе террористической диктатуры». Он писал об «анархии в рамках системы», отмечая «нараставшую некомпетентность решений на всех уровнях» [475].

Моммзен считал, что для политической структуры нацистской Германии были характерны «внутренняя аморфность системы национал-социалистической диктатуры», «постоянное соперничество за благосклонность фюрера среди сатрапов режима». Он полагал, что погружение рейха в пучину иррациональных преступлений («окончательное решение еврейского вопроса», физическое уничтожение советских военнопленных) являлось проявлением неизбежной «тенденции кумулятивной радикализации». В нацистской Германии, по мнению Моммзена, действовали «механизмы, которые вели режим к саморазрушению», и лишь «напряжение войны частично приостановило внутренний распад режима» [476].

Существенные сдвиги происходили в изучении проблематики Второй мировой войны — на том фланге западногерманской историографии, где были традиционно сильны позиции консервативных кругов. В 1969 г. вышла в свет монография сотрудника фрайбургского научного центра профессора Манфреда Мессершмидта «Вермахт в нацистском государстве».

Примечательна биография автора книги, впитавшего в себя с детских лет независимый дух рабочих Рура. В 1943 г. шестнадцатилетним мальчишкой он был призван в вермахт, сначала в зенитную артиллерию, а затем в инженерные войска. Манфреду, по его собственным словам, было совершенно ясно, что война проиграна, и в апреле 1945 г. он, как и тысячи немецких солдат, решается на дезертирство, но попадает в плен к американцам. После возвращения из плена Мессершмидт получает историческое и правовое образование, приобретает навыки практикующего юриста. С конца 1960-х гг. он посвящает себя исследованиям в области германской военной истории.

Ученый, привлекая множество неопубликованных документов, убедительно раскрыл механизм подчинения германских вооруженных сил гитлеровскому политическому руководству, активного участия генералитета в осуществлении преступной внутренней политики, планировании агрессивных акций Второй мировой войны. Мессершмидт, смело выступая против сложившихся в историографии ФРГ установок, неопровержимо доказал, что «образ мышления и военной верхушки был неотделим от образа мышления и деятельности нацистского государства» [477]. Для исследователя «история вермахта и история гитлеровского режима совпадают друг с другом» [478].

Открывавший новые научные и политические горизонты труд Манфреда Мессершмидта положил начало фрайбургской научной школе. Выводы ученого вызвали взрыв ярости на консервативном фланге западногерманской исторической науки. Исследователя обвинили в клевете на «безупречный» вермахт и даже в попытке «развязывания гражданской войны» в ФРГ. Что же касается разоблачений, то оппоненты Мессершмидта объясняли казни партизан «военной необходимостью», выдвигая сомнительный тезис о том, что «временное сотрудничество с айнзацкомандами не является доказательством участия вермахта в преступлениях» [479]. Руководство солдатских союзов, в свою очередь, потребовало немедленно уволить ученого из учреждения, подведомственного федеральному Министерству обороны. Набор обвинений в адрес Мессершидта был стандартным: нанесены «оскорбления немецким вооруженным силам», ведется «злобная атака на немецких солдат», германская история «фальсифицируется на средства налогоплательщиков». Генерал Карст, ведавший воспитательной работой в бундесвере, заявлял, что «атака на вермахт», которую осуществляют фрайбургские военные историки, означает «вторую волну демилитаризации» [480].

После того, как американские власти в середине 1960-х гг. передали правительству ФРГ трофейные архивные фонды, в рамках Ведомства военно-исторических исследований (научного института, подчиняющегося Министерству обороны и работавшего тогда во Фрайбурге) развернулась работа по подготовке многотомного труда по истории Второй мировой войны. План фундаментального издания «Германский рейх и Вторая мировая война», по которому первоначально предполагалось выпустить 10 томов, был основан на том, что необходимо описание не только военных действий, но и «истории общества в период войны», «объективных связей военных, экономических, политических, идеологических и других общественных факторов» [481]. Подчеркивалось стремление к комплексному исследованию истории войны, к привлечению инструментария политологии, социологии, социальной психологии и других научных дисциплин. Принципиально новым было и то, что в подготовке многотомного издания с самого начала участвовали исследователи, принадлежавшие к разным историческим течениям, которые могли свободно высказывать и отстаивать собственную точку зрения. Одним из ведущих авторов научного труда являлся профессор Мессершмидт.

Авторы этого труда опирались на обширную и разнообразную источниковую базу. Широко были использованы материалы Федерального военного архива, Федерального архива, Политического архива МИД, архива Института современной истории, документы, хранящиеся в архивах США. Великобритании, Австрии, Бельгии и других государств.

После выхода в свет в 1979 г. первого тома, посвященного причинам и предпосылкам Второй мировой войны, можно было с уверенностью говорить о сложившейся во Фрайбурге «критической школе». Мировая научная общественность по достоинству оценила это не совсем привычное для ФРГ явление. Американский историк Омер Бартов назвал многотомник «замечательным научным достижением». «Сотрудники официального института, тесно связанного с военными кругами и Министерством обороны, — отмечал исследователь, — сумели сохранить высокую степень академической свободы, настоять на своем праве критики общепризнанных по сию пору и весьма удобных “истин”» [482]. В штат фрайбургского научного центра вошли талантливые ученые демократической ориентации. Среди них необходимо назвать — наряду с представлявшим старшее поколение Манфредом Мессершмидтом — исследователей новой генерации — Вольфрама Ветте, Герда Юбершера, Рольфа-Дитера Мюллера.