Князь Стародубский (СИ) - Лист Банный. Страница 43

Ерден-нойон спешил присоединится к войску Бату-хана, добивающего на севере строптивых собак, башкир и мадьяров. По приказу Субэдая-бахадура он оставил обоз с осадными машинами, самого полководца с небольшой частью войск из Монголии и союзников, призванных с земель бывшего Хорезма, и повел две трети тумена в ставку хана. По слухам, потери армии были велики, но победа близка и неизбежна. Необходимо только пополнить ее ряды и как можно скорее, пока мерзавцы, осмелившиеся противостоять внуку Чингисхана, не оправились от поражений.

Через Урал переправились благополучно и достигли земель, где власть монголов была еще не прочна. Следовало сбавить темп и двигаться осторожнее. Разведчики, отправленные вперед, на пол дневного перехода, прислали странную весть. Около брода через небольшую речку, стоит на холме армия непонятных людей. Пехотинцев. И явно с недобрыми намерениями.

Ерден-нойон пехоту не любил и презирал, хотя и понимал полезность хашара при штурме городов и крепостей. Но противостоять в чистом поле конным лучникам и тяжёлой кавалерии? Даже не смешно. Однако, не смотря на молодость, нойон успел повоевать в Китае, под руководством Субэдая и поэтому хорошо знал, что любая странность требует немедленно удвоить осторожность. Он разослал дополнительную разведку и сбавил скорость передвижения.

К тому времени, как тумен подошел к переправе, разведка донесла, что пехота одна, без прикрытия кавалерии. Что ж! Если столько народу сразу охватила безумие, то кто такой нойон, чтобы противится наказанию Неба, ниспосланному на иноземцев?

Подъехав поближе, Ерден пригляделся к противнику. Стоят красиво, плотными рядами. Смешные доспехи сверкали на солнце. Кто их так снарядил? Младенцу же понятно, такую защиту стрела пробьет в самых неожиданных местах. Нет, встречал он похожие и сделанные очень качественно, но стоили они столько, что найон не держал в руках такого количества серебра за всю жизнь. А нарядить, (сколько их там? две тысячи?) воинов в такие доспехи не хватит богатства ни у одного хана. Может только у верховного хана монголов, да и то, сомнительно. Так что ничего другого, кроме как быть скошенными первыми же залпами лучников, этих глупцов не ожидало.

На флангах стояли воины в кольчугах и с большими щитами. Вот этих так просто не перестреляешь. Но вооружение… самострелы, оружие китайских неженок. Встречается и в иных краях. Не сравнится ни в дальнобойности, ни в скорострельности с составным луком.

«На что они рассчитывают?» — в очередной раз задал себе вопрос нойон. И снова не нашел ответ. Посмотрел на своих помощников. Те взирали на противника с таким же недоумением, как и он.

— Пошлите к ним кыпчака, пусть спросит, кто они такие и что тут делают. — Решил все-же подождать с атакой Ерден.

Традиция велела к слабоумным относится с почтением, их и так уже Небо наказало. К тому же, вдруг эти сумасшедшие — союзники, часть хашара? Тогда вдвойне будет ошибкой не поговорить сначала.

Половец, служивший проводником, поскакал к холму. По нему не стали стрелять и выслушали. Посол вернулся невредимым и доложил:

— Это русы. Они воюют с ханом. Предложили поворачивать коней и возвращаться домой. Иначе, грозились, что мы все тут и умрем.

Нет, они точно безумцы. Ладно! Нойон сделал все, что мог. Пришло время избавить землю от этих глупцов.

Монголы подошли ближе к полудню и расположились полумесяцем, охватив фланги. Молодой воин выехал немного вперед с двумя соратниками и остановился, глядя на нас с удивлением. Постоял какое-то время, таращась на терцию, а потом что-то повелел своим и к нам помчался одинокий всадник.

— Ерден-нойон, великий воин и темник тумена Субэдая- бахадура, повелел мне узнать, кто вы такие и что здесь делаете? — Заявил посланник на половецком языке.

— А где сам Субэдэй? — Поинтересовался я.

— Сзади едет с обозом, в пяти дневных переходах. — Бесхитростно ответил половец.

— И что, большая армия при нем? — Продолжил допытываться у него.

— Нет, две тысячи лучников, да по пять сотен тяжёлых копейщиков и мастеров осадных машин. — Не стал скрывать и этого простоватый кочевник. Или наоборот, хитрый.

— Ясно. Передай нойону, что я, русский князь и могу стоять, где хочу, не отчитываясь проходящим мимо нищебродам. Так что пусть эти безродные овцелюбы убираются к своим ненаглядным в ту дыру, из которой выползли. И да! Напомни, чтобы не забыли прихватить с собой, по дороге, старого дурака, вздумавшего воевать, вместо того, чтобы нянчить внуков. Не послушаются — всех убьем. Все, скачи и донеси мой ответ.

Половец похихикал и отправился с посланием обратно.

Мы стояли на вершине холма, с пологими склонами. Впрочем, уклона вполне достаточно, чтобы арбалетчики могли стрелять поверх голов передних шеренг, поэтому велел стрелкам втянутся в центр каре. Тыл нам прикрывала река и густые заросли кустарника на ее берегу. Да и земля там вся в глубоких ямах и кочках. Ни одна лошадь не пойдет туда по своей воле, ни за какие коврижки. Да и человек предпочтет обойти, целее ноги будут.

Атака началась мгновенно. Только что стояли и вдруг уже несутся во весь опор. На расстоянии метров в 100 начали стрелять. Когда до противника оставалось 50 метров, я махнул рукой. Залп!

Восемь сотен болтов — это больно. Большая часть нашла цель: коня или его седока. Перед нашими рядами образовался барьер из бьющихся на земле, в агонии, тел животных и людей. С другой стороны этой преграды двигалось море конных лучников, посылающих в нас одну стрелу за другой с какой-то запредельной скоростью. Пока мои арбалетчики перезаряжались спрятавшись за павезами, я с тревогой прислушивался к монотонному гулу от ударов тысяч стрел по доспехам бойцов. Выдержат они или нет? Вроде бы не в первый раз, но так страшно было впервые. Будь моя пехота одета в кольчуги, или даже бригантины из местного, дрянного железа — мы бы все тут и легли уже. Мои стрелки подали знак, что готовы.

Залп! Результат не хуже. Из-за огромного количества срикошетивших и разлетающихся на щепу стрел, не мог толком рассмотреть, что происходит дальше, чем на пять шагов от меня. Но стоящие рядом держатся, погибших нет. Несколько человек правда ранены, бронебойные наконечники смогли проникнуть в самые слабозащищенные места, прорвать гамбезон и впиться в плоть. Но силу они уже потеряли и особого вреда не наносили. Знак — Залп!

То ли урон был неприемлемым, то ли кончился запас стрел в колчанах, но монголы отхлынули.

— Тысяцкие доложить о потерях. — Тут же потребовал я.

— Девять раненых, двое убитых! — С правого фланга прокричал Петр.

— Пять раненых, трое убитых! — Следом доложился Федор.

Я посмотрел на поле боя. Не меньше тысячи. Впечатляет. Неожиданно раздался нервный смешок. Вся терция повернулась на этот звук и удивленно уставилась на хихикающего алебардщика. Через несколько секунд громко ржали все. Так выходил из людей страх.

Ерден-нойон сидел неподвижно в седле и смотрел на горы тел своих воинов. За ними стояла невредимая стена хашара и обидно смеялась. «Где-то я ошибся, — думал молодой монгол, — и эта ошибка была стоимостью в тысячу жизней земляков».

Теперь армия Бату не получит эту тысячу, и война немного да затянется. А задержка на пути к победе приведет к еще большим потерям.

«Я погубил одним неверным решением больше монголов, чем китайцы за месяц войны. От меня отвернутся друзья и покровители и участь моя будет печальна. Спасти положение и карьеру уже не удастся, но еще можно отомстить.»

— Высылайте лучников. — Бесстрастным голосом приказал нойон.

Заместители переглянулись и подали знак трубить атаку.

Вторая атака прошла спокойнее. Было так же много врагов и тучи стрел, но не было прежнего запала у монголов, они стали нас опасаться. Не бояться, нет. Именно опасаться. Мы смогли их удивить. А мои бойцы почувствовали свою силу, у них появилась уверенность, что победить можно. Соотношение потерь говорило само за себя.