(Не)дай мне утонуть - Мейер Лана. Страница 1

Лана Мейер

(Не)дай мне утонуть

Глава 1

Марина

– Дорогая, ты что нос повесила? Любая другая бы визжала от радости на твоем месте. Посмотри, какая здесь красота! Мы уже подъезжаем к Марбелье, ( * город на побережье в Испании) – воодушевлено щебечет мама, пока я скептическим и скучающим взором оглядываю идеальные пальмы, сопровождающие нас всю дорогу от аэропорта до этого проклятого дома, где живет мой будущий отчим.

Моя мама вот-вот выходит замуж, и за обрушившееся на нее счастье, приходиться расплачиваться мне.

Иммиграция в другую страну совершенно не входила в мои планы, даже если это солнечная Испания. Я до мозга костей петербурженка, и несмотря на то, что очень люблю теплую погоду и морской воздух, я совершенно не была готова к этому переезду.

Надеюсь, через несколько недель, когда мне исполнится восемнадцать, я вернусь обратно в Россию. В Питере у меня есть все: мои друзья, вуз мечты, несколько ролей в театре и главное – мой молодой человек, без которого мне не нужен этот чертов дом на побережье средиземного моря.

С Денисом у нас большие планы на будущее и общие цели. Мы оба с тринадцати лет играем в театре Эстрады имени Райкина. Он – мои первые серьезные отношения, и я уверена, что это навсегда. А раз «навсегда» то временное расстояние не разлучит нас, правда?

Мама конечно, настаивает на том, чтобы я получала европейское образование, если есть такая возможность. Она думает, что мое желание стать актрисой – детский инфантилизм, хоть и гордится моими подростковыми ролями и выступлениями. Я же не вижу смысла начинать все с нуля, на не родном языке, если за моими плечами фактически пять лет упорной работы в индустрии мечты.

– Боже, что это, мам? Мы приехали к испанскому королю? – нервно сглотнув, интересуюсь у матери, когда комфортабельное авто с личным водителем, встретившее нас в аэропорту, бесшумно тормозит перед забором из кованного железа с изысканными узорами, что придают ему роскошный и помпезный вид. Сам особняк, который станет нашим будущим домом, окружен пышной зеленью туи и кипариса, многообразие которой создает атмосферу уединения и уюта.

За воротами виднеется минималистичная дорожка, вымощенная камнем. С обоих сторон она украшена цветочными клумбами, что по красоте и яркости красок могут конкурировать с наполнением Эдемского сада, но для меня все эти цветы и невообразимая красота больше выглядят как «разукрашенная дорога в ад».

Или в тюрьму. Так называемую «золотую клетку» на которую подписалась моя мать, влюбившись в русского олигарха, что баснословно разбогател пять лет назад и перевел свой международный бизнес в Испанию. Кажется, они знакомы еще со студенческих лет, и несмотря на то, что у каждого из них после окончания института была своя жизнь и свои семьи, судьба свела их вновь и привела к планированию свадьбы.

У Владислава Кайриса есть взрослый сын от первого брака. Кажется, он на пару лет старше меня. И я очень надеюсь, что он не сильно изменился с того времени, как я видела его в последний раз, потому что мы неплохо ладили, когда пересекались в детстве. Помню, как он манипуляциями заставлял меня поднять юбку и показать ему что у меня под ней, будучи восьмилетним мальчишкой, но я не сдалась его провокациям.

Уже тогда он был юным монстром. Меньше всего я хочу контактировать с ним, и надеюсь, в таком огромном доме мне удастся хорошенько от него спрятаться. Впрочем, мама говорила, что на неделе он учится в закрытом колледже для мажоров, а я выбрала удаленное обучение в своей российской школе и подготовку к экзаменам.

Да уж, ситуация, конечно, странная. Моя мама выходит замуж за овдовевшего супруга своей давней студенческой подруги. Анна Кайрис умерла лет пять назад и мама тяжело переживала ее скоротечный уход из жизни из-за рака легких. В студенческие годы они дружили и общались в одной большой компании. Влад, Анна и моя мама познакомились в студенческом строительном отряде. Раньше, браки заключали очень рано, и на последнем курсе университета, мама уже родила меня, в то время как Влад и Анна были родителями с третьего курса. Первые восемь лет мы дружили семьями, виделись не часто, но собирались в мае на шашлыки, а летом ездили в походы. После смерти жены, Владислав баснословно разбогател и уехал в Испанию. Казалось бы – нити, связывающие наши семьи навсегда оборвались, и я даже представить себе не могла такой исход, что маме придется превратиться из Агаты Диваковой в Агату Кайрис.

Надеюсь, она не будет настаивать на том, чтобы я меняла фамилию. Меня вполне устраивает моя, как и устраивал мой город и страна!

– Теперь это наш дом, милая, – с немного одержимым восхищением вздыхает мама. Моя мама всегда выглядит «с иголочки» и очень хочет всем нравиться. У нее всегда идеальная укладка, ухоженные ногти и наглаженная одежда. Подозреваю, что как человек, почти всю жизнь пребывающий за чертой бедности и сводящий концы с концами, она всегда мечтала о подобной роскоши и богатстве.

– Ну правда, здорово? Тебе здесь понравится, я уверена. Глядя на все это, уже не так домой хочется, правда? – теребит свое блондинистое каре, очевидно нервничая.

Она должна быть самой счастливой, но я кожей ощущаю ее нервозность и странные перепады в настроении. Еще бы, меня тоже бы терзало чувство вины, если бы я соблазнила мужа своей трагически скончавшейся подруги.

Треш.

Кидаю скептический взор на свою мать, скривив губы. Мама кружится перед открывающимися воротами в нежном цветочном платье и снова выглядит чертовски счастливой. Аж тошно. Никак не могу за нее порадоваться, потому что откровенно считаю, что Владислав Кайрис и его сын – темные лошадки. Всадники апокалипсиса, разрушающие жизни и идущие по головам ради своих целей.

Человек, что начинает встречаться с бывшей подругой своей покойной супруги не может вызывать у меня никакого доверия. Черт знает что у них там творилось в студенческие годы.

– Мой дом в Питере, – сквозь стиснутые зубы бурчу я, скрещивая руки на груди.

Наши чемоданы забирает многочисленная прислуга и водитель, аккуратно и услужливо укладывая их на специальную тележку, как в самых дорогих отелях мира. Жаркое испанское солнце печет лоб, и заставляет прилично так щуриться, что сулит мне преждевременные морщины вокруг глаз. Как будущей актрисе, мне важно сохранять определенный внешний вид и лишний раз не портить мимику.

Хотя, очевидно, что этот переезд поставит под удар не только мою карьеру, но и всю будущую жизнь.

Могла ли я остаться там? Не было ни единого шанса.

– Влад! – кричит вдруг мама, подпрыгивая на месте и тут же несется вперед по каменной дорожке, направляясь к двери дома. Всего пару мгновений назад на крыльцо вышел широкоплечий и высокий мужчина. Видок у него такой, словно он собирается играть в гольф, хотя, кажется, мама делилась тем, что именно этим видом спорта он и занимается профессионально, уделяя ему все свое свободное время. – Наконец-то мы вместе, – она крепко обнимает мужчину в белой рубашке поло, несмотря на то, что он остается довольно сдержанным. С разочарованием замечаю, что его ответные движения в ее сторону слегка скованы. Не думаю, что это из-за того, что его чувства к ней не сильны. Скорее всего, Владислав Кайрис относится к этим вечно холодным мужчинам, любовь которых приходится заслуживать.

Мама всегда выбирала таких.

– Добро пожаловать в Испанию, солнце. Кажется, с твоим приездом, здесь стало еще жарче, – их разговор доносится до меня словно сквозь толстый слой ваты. Я рыдать хочу в голос, потому что не хочу идти вперед и заходить в дом. Кажется, будто, когда я переступлю его порог – обратной дороги не будет.

– Я всю жизнь мечтала жить в лете. Эта питерская погода, хмурость и слякоть, вечные ОРВИ…кому я рассказываю? Ты и сам прекрасно все помнишь, – воркует с женихом мама.

– О да, эту погодку лучше не вспоминать, – низко смеется мужчина, приобнимая маму за талию. У меня сердце кровью обливается, потому что мне, как и любому ребенку, трудно принять «нового папочку». Да, мне скоро восемнадцать, и считается, что я уже взрослая и должна быть терпимой, разумной, и сепарированной…но когда дело касается того, что я должна пожертвовать своей жизнью и своими желаниями ради близкого человека, осознанность и толерантность вырубается автоматически.