Птицы - Торин Владимир. Страница 64

– И вот мы идем домой, а вы просите меня не отбирать у вас воспоминания, – продолжила она. – И это после всего, что вы видели. После всего, что услышали. Я не слишком переживаю о том, что вы проболтаетесь, ведь вам, скорее всего, никто не поверит. Я больше опасаюсь последствий, которые, видимо, неминуемы.

– Что вы имеете в виду? – спросил Финч.

– Вы очень опасные существа, – сказала мадам Клара. – Дети… Обладая неуемной фантазией и бесконечным запасом энергии и при этом часто не представляя последствий, вы способны на ужасные, роковые поступки.

– Ничего подобного! – воскликнул Финч. Он не представлял себя совершающим какие-то ужасные, роковые поступки. Он что, жулик какой-то? У него даже нет бархатной черной маски с прорезью для глаз!

– Хорошо. Я поясню, – сказала няня. – Я так понимаю, вы продолжаете искать пропавшего мистера Фергина. И весь этот утренний спектакль с гремлинами – тоже ваших рук дело.

– А откуда вы знаете, что мы ищем дедушку? – удивился Финч. – И вообще что он пропал?

– Ты сам мне рассказал.

Финч негодующе засопел:

– Это было перед тем, как вы забрали мои воспоминания? Я что, совсем тогда был спятившим, чтобы вам все рассказывать, и… и вы меня не остановили?

– Ну, как видишь… Так чего вы намеревались добиться, устроив всю эту возню с гремоловами?

– Не скажу, вы… – храбро начал Финч, намереваясь с вызовом бросить «Вы и так знаете слишком много!», но тут же как на духу выдал всю правду:

– Перед исчезновением к дедушке приходил Человек в черном. Мы подумали, что он как-то связан с тем, что дедушка пропал, и хотели узнать его имя – прочитать в книге учета посетителей дома миссис Поуп.

– И вы для этого все это устроили? – мадам Клара глянула на Финча с удивлением. – Я так погляжу, вы не ищете легких путей, – сказала она. – Ведь все можно было сделать намного проще.

– Как это? – спросил Финч.

– На вашем месте я просто попросила бы миссис Поуп показать мне это имя в книге, – сказала мадам Клара. – Будь я тобой, Финч из двенадцатой квартиры, я дождалась бы, когда придет мистер Дьюи, подошла бы к стойке и сказала, что дедушка просил отправить письмо его старому другу, который приходил на днях. И передала бы мистеру Дьюи пустой конверт, на котором заблаговременно очень неразборчиво написала бы какое-нибудь имя. Конечно же, он сразу попросил бы уточнить имя получателя, и вот тогда я попросила бы у консьержки дозволения переписать имя из книги учета посетителей. Возможно, в обычное время миссис Поуп и спорила бы, но в присутствии почтальона, я уверена, она не стала бы. Да и зачем? Это ведь просто имя. Которое, по ее мнению, ты и так должен знать. Нужно было просто поизобретательнее соврать, а не устраивать целый… я даже не представляю, как это назвать.

Финч и Арабелла мрачно переглянулись. Действительно, более простой способ им и в голову не пришел. Они даже не задумались о возможности спросить у консьержки нужное им имя.

– Так к чему я это веду, – продолжила мадам Клара. – Вы сымитировали нашествие гремлинов, перевернули все в нашем доме кверху дном, обманули взрослых. Подделали следы и отыскали где-то дохлого гремлина… При этом вы не учли, что любой из вас мог задохнуться, надышавшись газом. Что случилось бы, если бы кто-то из вас умер? Отчего вы опустили ваши головы? Эй, Финч из двенадцатой квартиры! Почему молчишь? Что бы ты испытывал, если бы твоя подружка из-за тебя задохнулась? Что бы испытывали твой дедушка или ее мама? Это и есть роковые, ужасные поступки без оглядки на возможные последствия. Раз все прошло хорошо, вы, вероятно, ощущаете себя самыми настоящими храбрецами и героями, но в случае провала это была бы трагедия. Ты спрашиваешь, почему я тебя не остановила, не отговорила и вообще ничего не предприняла? Да потому, что я знаю: детей невозможно остановить, если они что-то задумали. Даже клетка их не удержит. Я знаю, что ты добрый мальчик, у тебя большое сердце и ты намеренно никогда бы никому не навредил. Поэтому я могу лишь предупредить. А уже ты, зная о том, что от тебя, возможно, зависит жизнь этой девочки или еще кого-то, вроде той же мисс Кнауэ, будешь осмотрительнее.

– Того мальчишку вы тоже предупреждали? – пробурчал Финч и сразу же почувствовал, что, кажется, перегнул палку.

Но мадам Клара выглядела всего лишь грустной. Она не собиралась кричать на него или отчитывать.

– Напротив, – сказала она глухо. – Я пыталась быть строгой воспитательницей. Няней, которая следит за каждым шагом ребенка. Я не позволяла ему и на дюйм отступить от заданий, занятий, расписаний. Так, мне казалось, я уберегу его от ошибок, от непоправимых вещей, от разочарований, которые извратят его душу. А еще, – она презрительно поморщилась, – я годами ему втолковывала: «Ты не должен забывать о вежливости, почтительности, манерах»… Вежливость, вежливость, вежливость, будь она неладна. Я добилась своего – могу собой гордиться: воспитала вежливого, почтительного убийцу. И теперь я понимаю, что нужно было поступать по-другому – хотя бы не пытаться уберечь его от всего на свете… Он был таким хорошим. Он был моей надеждой. Горечь очерствила его сердце. Утрата ожесточила его разум. Он не понимает, что делает, и пожалеет о своих поступках. Но будет слишком поздно.

– Вы пытались сделать так, чтобы не было слишком поздно? – спросил Финч. Арабелла просто слушала, не осмеливаясь встревать.

– И я совершила ошибку.

Финч не поверил ушам. На его памяти это был первый взрослый, который признался в том, что ошибся.

– А теперь скажи мне, Финч из двенадцатой квартиры, – няня поглядела на него строго-строго, – зачем вы вообще за мной увязались?

– Мы… – Финч бросил неуверенный взгляд на Арабеллу в поисках поддержки, но та испуганно молчала. – Мы просто подумали, что вы слишком часто стали гулять с ребенком и что это неспроста, вот и решили…

Он намеренно не сказал о Сергиусе Дрее и о Человеке в черном из «Пересмешника», более того, ему стоило неимоверных усилий не спросить ее о Гелленкопфе. Финч прекрасно помнил, как отреагировали на это имя мистер Франки и Кора, и очень не хотел, чтобы мадам Клара отреагировала так же. Это значило бы одно: наутро он проснется, не помня ничего из сегодняшнего вечера.

– Ты мне лжешь? – спросила мадам Клара.

– Нет! – Финч сказал няне правду, но тут же приправил ее обманом: – Мы знаем, что в нашем доме пропадают люди, и просто не хотели, чтобы вы тоже пропали.

– О, за меня не беспокойся, – холодно сказала мадам Клара. – Я уже давно пропала.

– Как это? – спросил Финч.

– Тебе не кажется, что ты слишком часто спрашиваешь «как это?», – спросила мадам Клара. – Это, знаешь ли, утомляет.

– Зато я не пытаюсь показывать то, что знаю все обо всем, как… как… – он запнулся.

– Как кто?

– Как взрослые!

Они снова замолчали, и какое-то время раздавались лишь скрип колес коляски да хруст снега под ногами.

– Что ты помнишь? – спросила мадам Клара. – О том вечере, когда мы с тобой вышли на прогулку?

– Не очень много, – признался мальчик. – Оно вспоминается по чуть-чуть.

– Да, воспоминания возвращаются иногда, – покивала няня. – Но люди считают их обрывками сказочного сна или фантазиями. Ты помнишь наш разговор о них? О жителях города – таких, как мисс Кнауэ, мадам Воррта и прочие…

– Не совсем. – Финч, как мог, напряг память, но ничего не пожелало вспоминаться. – А что это за существа?

– Это не-птицы, – сказала мадам Клара.

– Да, я понял, что это не птицы.

Мадам Клара резко остановила коляску и взглянула на Финча предельно выразительно.

– Не испытывай мое терпение, Финч из двенадцатой квартиры! – Ее маска хладнокровия пошла трещинами. – Даже ты не можешь быть настолько недалеким, чтобы слово в слово повторять свои же глупости! – Она так крепко сжала ручку коляски, что та даже скрипнула. – Хорошо! Все! Ты таки добился своего, утомительный ребенок! Я знаю, что ты снова сунешь свой нос куда не просят, и этот разговор снова состоится. А я просто не переживу еще раз слушать те же вопросы и выносить твои глупые комментарии.