Аморизм (СИ) - Махина Манюша Сергеевна "anonim". Страница 20

Но Троцкий е видел, что его масштаб, намерение распространить революцию за пределы России, играло против него. Далеко не все в правительстве разделяли идею пожара мировой революции. Многим больше нравилась идея Сталина построить коммунизм в отдельно взятой стране. Троцкий критиковал ее, говорил, что это также бессмысленно, как очищать от чумы угол в чумном бараке. Это действительно бессмысленно. Нельзя спасать одну каюту на тонущем корабле. Нужно или весь корабль спасать, или вовсе не браться за спасение. Но это при условии, если целью является построение коммунизма. Если же целью является власть, тут работает другая логика.

По каким причинам в 1917 году гарнизону Петрограда приказ Петросовета остаться в городе выглядел не в пример привлекательнее приказа Временного правительства идти на фронт, по такой же причине большинству коммунистов было привлекательнее «строить коммунизм в отдельно взятой стране», чем воевать со всем миром, подвергая себя риску потерять власть и голову.

Когда в 1925 году Зиновьев и Каменев поняли стратегию Сталина, они объединяются для борьбы против своего соратника со своим бывшим противником — с Троцким. Теперь они тоже за демократизацию партии. Но уже поздно, за спиной Сталина большинство.

Генсек называет курс своих противников троцкизмом и мелкобуржуазным уклоном. Партия ему аплодирует. В 1927 году за идеологическое разногласие демократичного Троцкого исключают из партии «единой линии». В 1928 году высылают в Алма-Ату, а в 1929 выдворяют за пределы СССР.

В 1934 году арестовывают Зиновьева и Каменева, обвиняя их во всех смертных грехах, в том числе в приготовлении покушения на Сталина. В 1936 году они и их соратники были расстреляны. В 1940 году Троцкого в Мексике, куда он эмигрировал, убивает агент Кремля. Троцкий вел активную политическую деятельность, тогда как Сталин считал, что у идеи должен быть один центр — Москва.

Внутри партии устанавливается диктатура, именуемая линией партии. Кто от нее отклонялся, тот попадал во враги. Тут видна стратегия Церкви: уклонение от официальных догм автоматически переводило человека в разряд еретиков, а из этого статуса уже не было иного выхода, кроме как на костер. Кто раскаивался, того перед сожжением душили, кто не раскаивался, того заживо сжигали.

Чтобы облегчить обществу принятие своей власти, Сталин называет политическую модель советской, хотя совещательный характер из нее был устранен, последнее слово было за Сталиным. По той же причине Наполеон десять лет называл себя не монархом, а Первым консулом, а свою политическую модель не империей, а республикой. Правильные слова упрощают принятие власти.

В России устанавливается монархия, власть одного. В отличие от предыдущей монархии, где основанием была религия, и она порождала класс хозяев, под красной монархией не было никакого основания. Держалась она исключительно на культе Сталина, и не могла породить класс хозяев.

Всякая монархия рушится с утратой монарха. Когда Россия утратила царя, она стремительно распалась на огромное множество «суверенных государств». Когда СССР утратит красного царя, она повторит судьбу царской России. Более медленная скорость распада объясняется тем, что партия все же конституционно закрепила свою монополию на власть (про это подробнее будет позже).

Животное

Когда человек сталкивается с незнакомой ситуацией, в первую очередь он ищет, а как с ней справлялись раньше. Если ситуация случилась впервые, и решение нельзя подсмотреть, на первое место выходит интуиция. Как животное не вычисляет, а чует, что нужно делать для поимки добычи или избежания опасности, так и люди чуют, куда нужно двигаться в не вычисляемой ситуации.

В этой параллели Наполеона можно считать военным животным, Ротшильда финансовым, а Пуанкаре научным. Все они говорили, что чувствуют верное направление. Пуанкаре говорил, что интуитивно знает решение. Доказательство же пишет, чтобы не просить коллег верить ему на слово.

Сталин был политическим животным, очень ясно понимавшим смысл ленинской мысли, что «История знает превращения всяких сортов. Полагаться на убежденность, преданность и прочие превосходные душевные качества — это вещь в политике совсем не серьезная».

Сталин появился из ниоткуда, вдруг. Никто не мог предположить, что этот невзрачный человек, грузин с рябым лицом и сухой негнущейся рукой, станет красным царем. Ближайшее окружение за глаза звало его хозяином. Когда мать спросила Сталина, кем же он теперь будет, тот ответил: чем-то вроде царя. Он был единственным человеком за всю историю СССР, кто чувствовал себя не управляющим и не слугой народа, а именно хозяином государства.

Бесхозную Россию от стремительного разрушения спасло появление хозяина. Пусть размер хозяина был мал, нужен был класс хозяев, а не один человек, но лучше пусть у динозавра будет крошечная голова, чем никакой. Безголовый динозавр – это просто куча мяса. На него со всех сторон наползло бы масса живности, как это случилось в России во время «нашествия 14 государств».

Очевидно, что малая голова не способна адекватно реагировать на все вызовы, требовавшие ответа. Сталин обладал гигантским авторитетом, что было одновременно минусом и плюсом. Плюс в том, что на его авторитете держалась вся страна, и он этот момент прекрасно понимал.

Есть история разговора Сталина со своим сыном Василием. Вождь ему говорил: думаешь, я или ты Сталин? Вот Сталин! — и указал на портрет. На нем был нарисован мудрый взрослый человек в военном кителе. На реального Сталина, невысокого грузина с рябым лицом и сухой рукой, он был похож не более, чем изображение на иконе на реального человека, кому посвящена икона. Равно официальная и реальная биография Сталина отличались также, как биография от жития святого.

Минусом его авторитета было то, что он видел только то, что умещалось в его представление о реальности. Чего не было, что шло из будущего, того не он не видел. По этой причине он назвал атомную физику, генетику и кибернетику буржуазными лженауками, поставив на них крест. В результате СССР, имевший шансы быть первым по этим дисциплинам, безнадежно отстал.

Эта пропасть сохраняется по сей день. Догнать Запад по айтишному вектору стандартными методами невозможно, как невозможно за неделю вырастить из желудя дуб или за одно поколение правящий класс. Тут нужен ход (в чем я это вижу, о том разговор будет позже).

Еще минусом было отсутствие мировоззренческих оснований открыто заявить себя хозяином, как это делал царь и дворяне. Приди к власти Сталин в религиозную эпоху, возникла бы новая династия и правящий класс. Но в ХХ веке никто не мог открыто заявить себя хозяином государства, так как от общества пришел бы вопрос: «на каких основаниях?». Невозможность ответа исключает возможность открыто позиционировать себя собственником, даже если по факту ты именно он.

Но появление даже такого хозяина меняет ситуацию. Потоки одних комсомольцев потянулись «За туманом и за запахом тайги». В диких местах возникают новые заводы, вокруг которых строятся города. Невиданный энтузиазм строителей коммунизма выражен в стихах: «Не каждому дано так щедро жить/ Друзьям на память города дарить». Первые пятилетки были очень эффективными. Советская экономика росла невиданными темпами. Она выглядела автомобилем, а рыночная на ее фоне казалась телегой. Этот феномен до сих пор является предметом научного интереса.

Потоки других комсомольцев потянулись по наказу партии в репрессивный аппарат. Как Церковь из католиков, главным достоинством которых было отсутствие лишних знаний и верность, создала инквизицию, так Сталин из комсомольцев, не отягощенных лишними знаниями и верными вождю, создает репрессивный аппарат. Как инквизиция называла противников церковной линии еретиками и отправляла на костер, так силовики называли противников сталинской линии контрреволюцией и отправляла в лагеря.

Если бы победителем вышел Троцкий, вместо диктатуры вождя установилась бы диктатура управляющих — формальных коммунистов. В демократизированной партии они были неуязвимы. СССР под их властью рухнул бы значительно раньше. Бюрократы не будут упираться рогом там, где хозяин упрется. Кто не считает себя хозяином активов, тому разумнее договориться с тем, кто на них тоже претендует. Хозяин не будет договариваться о разделе активов. Он будет их защищать.