Мой испорченный рай (ЛП) - Солсбери Дж. Б.. Страница 22
— Беренис Эббот
Я сдалась.
Куинн привела много веских аргументов в пользу экономии денег и высвобождения наличности для приобретения телеобъектива. В основном это меня убедило. Но то, что окончательно склонило чашу весов, произошло, когда мы вернулись в наш мотель в тот день. Город, запах резиновых шин на горячем асфальте, туристические ловушки и дешевые гавайские рубашки… и меня охватила депрессия. Наше пребывание на Северном побережье показало мне возможности, и сделало нашу нынешнюю ситуацию невыносимой. Поселиться в комнате с Грантом — небольшая жертва, которую нужно принести, чтобы выбраться из города.
Мы собрали свои вещи, и Джейк поехал за нами, чтобы вернуть машину, а затем отвез нас обратно в «Дом Райкер», где мы проведем остаток нашего путешествия. Или пока Куинн и Джейк не надоедят друг другу, и мы не вернемся в мотель.
Я полностью уверена в нашем решении, пока помогаю Куинн поднимать ее чемоданы по лестнице. Мне уже не терпится выйти из дома с фотоаппаратом и отправиться на поиски, вдохновляясь открывающимися возможностями. Водопад. Походы в джунгли. В голове крутятся миллионы идей…
— Вот черт! — Я подпрыгиваю, когда сталкиваюсь лицом к лицу с Матео на вершине лестницы.
Джейк проходит мимо, не обращая на него внимания. Теперь, когда думаю об этом, Грант тоже не обратил на него внимания сегодня утром на пляже.
Матео — как призрак. Призрак, который в данный момент кривится, наблюдая, как мы втроем тащим ярко-розовые чемоданы Куинн вверх по лестнице.
Я пытаюсь игнорировать его, как это делают все остальные. Пройти мимо него, как будто его не существует. И мне это почти удается, но в последний момент цепляюсь пальцем за верхнюю ступеньку, и кренюсь вперед. И чуть не приземляюсь лицом в пол, но, к счастью для меня, или не очень, большое тело Матео оказывается рядом, чтобы остановить мое падение. Точнее, я щекой припадаю к его груди, обтянутой хлопчатобумажной футболкой.
Парень крепко сжимает мои плечи. Я шиплю от боли, когда его пальцы впиваются в повязку на моей ране, боль настолько сильная, что зрение затуманивается.
Матео отталкивает меня, как будто это мои руки причинили ему боль. Я обхватываю себя за плечи и дышу сквозь волну тошноты. Когда встречаюсь с ним взглядом, я на секунду улавливаю что-то похожее на сожаление, но оно исчезает так быстро, что я не могу быть уверена.
— Сама виновата.
Он с ума сошел?
— Необязательно было хватать меня так сильно.
— Ты права. Я должен был позволить тебе упасть лицом в пол. А еще лучше, свалиться с лестницы.
Позволяя боли в руке подстегнуть меня, я открываю рот, несмотря на то, что мозг кричит мне уйти.
— В чем твоя проблема?
Парень наклоняет голову.
— Ты — моя проблема.
— Такая маленькая незаметная я, да? — Я хмурюсь. — Я польщена.
Я всегда думала, что его глаза настолько темно-карие, что почти черные, но на свету они цвета карамели с небольшими вкраплениями желтого.
— Тебе здесь не место, — рычит он.
— Спасибо, что просветил. Скажи это моей похотливой лучшей подруге. — Я хватаю сумку Куинн, которую уронила во время своего почти падения, и направляюсь в комнату Джейка. Дверь заперта. Охренительно.
Я поворачиваюсь обратно к двери Гранта и вздрагиваю, когда вижу, что Матео все еще там. Изо всех сил стараюсь не обращать на него внимания, даже когда его взгляд впивается мне в спину, а по коже бегут мурашки.
Бросаю все вещи в комнате Гранта. Украдкой оглядываюсь через плечо, надеясь, что Матео наконец-то ушел. И отшатываюсь. Он выглядит смертоносно. Пульс подскакивает, когда меня охватывает неподдельный страх. Парень, кажется, выныривает из того состояния, в котором находился, и бежит вниз по лестнице.
Я не ожидала увидеть Джейка и Куинн в ближайшее время, и ни за что не хотела оставаться в доме наедине с Матео. Мне казалось, что он притаился за каждым углом, готовый выскочить и напугать меня. И решила, что лучше всего использовать всю нервную энергию с пользой. Я купила строганный лед22 в фургонах с едой и пошла по пляжу до залива Ваймеа.
Перед прогулкой поставила перед собой творческую задачу: фотографировать все, что вызывает эмоции. Когда добралась до Ваймеа, поняла, что мои снимки выброшенного пакета чипсов, наполовину зарытого в песок ствола дерева с вырезанными на нем именами, и множество различных береговых птиц, ковыряющихся в крошечных крабах, не выиграют мне стажировку.
Вздохнув, сажусь на песок, снова чувствуя себя немотивированной и желая ударить себя за это по лицу. Я помню, как мама во время короткого периода трезвости хотела уехать из Су-Фолс. Сказала, что, живя где-нибудь в другом месте, ей было бы легче оставаться трезвой. Она переехала в Рапид-Сити и через несколько недель снова появилась на пороге нашего дома под кайфом от героина. Мои бабушка и дедушка говорили, что человек не может убежать от своих проблем, потому что проблемы живут внутри него.
Интересно, может быть, это то, что происходит со мной? Возможно, моя проблема не в том, что находится перед объективом моей камеры, в конце концов, я нахожусь в самом фотогеничном месте в мире. Я начинаю беспокоиться, что препятствием могу быть я сама.
Легко было думать, что у меня настоящий талант к фотографии в моем замкнутом городе, где я считала, что мои снимки делают обыденное интересным. Но здесь, где реальная жизнь ярче, изменчивее и живее, чем может адекватно запечатлеть моя камера, боюсь, что сбилась с пути.
Как уловить скрытое очарование, которое невозможно увидеть невооруженным глазом?
Вот вопрос, на который мне нужно ответить. И быстро. Иначе вся эта поездка окажется напрасной.
Благодарная за козырек бейсболки, но жалея, что не взяла с собой солнцезащитный крем и немного воды, я отправляюсь обратно к дому. Вместо того чтобы бросить себе вызов на обратном пути, я пытаюсь отбросить свои очень человеческие, некультурные фильтры и глубже всмотреться в окружающее.
Увидеть по-новому.
Найти не очевидное, скрытое в красоте.
Если бы я только могла стать одним из тех фотографов, которые прославились тем, что просто оказались в нужном месте в нужное время. Как фотография Альфреда Эйзенштадта, на которой американский моряк целует женщину на Таймс-сквер. Это культовое изображение так же узнаваемо, как статуя Свободы. Или Стэнли Форман, который увековечил момент падения девятнадцатилетней девушки и ее двухлетней крестницы с пожарной лестницы. Правильное место. Правильное время. Камера наготове.
Если подумать, я бы не хотела прославиться тем, что сфотографировала трагическую смерть. Но если бы наткнулась на такую удачу, я бы точно получила стажировку.
Погрузившись в свои мысли, я быстро иду обратно. Прошло несколько часов, с тех пор как я ушла, и полагаю, что Джейк и Куинн спустили пар. Теперь, когда солнце садится, они, должно быть, проголодались. По крайней мере, хотят пить.
Я направляюсь по пляжу к дому, когда замечаю группу парней, сгрудившихся возле группы пальм. Нет ничего необычного в том, чтобы увидеть серферов в группе, изучающих волны, только эти парни не смотрят на океан. Они стоят лицом друг к другу, и хотя они не ведут активной борьбы, их энергия излучает напряжение. Мои шаги замедляются, когда группа расступается, и я вижу Матео. Его пристальный взгляд излучает опасную вибрацию, которая включает все мои внутренние предупреждающие сирены. Вглядываюсь в лица парней, с которыми он находится, ища Джейка, Гранта или даже Шона, но я никогда не видела этих парней раньше. Даже на вечеринке. Я бы запомнила, потому что, как и Матео, они чертовски пугающие, даже на расстоянии. Чем больше наблюдаю за ними, тем больше они кажутся властными.
Я отступаю назад к выступу из песчаника и деревьев, отделяющему пляж от улицы, и подношу камеру к глазу. Мой объектив достаточно мощный, чтобы различить черты лица — татуировки, множество мускулов и взгляд «не связывайся со мной». Это еще не все. У нескольких из парней татуировка, как у Матео в виде треугольника.