Узы любви - Кэмп Кэндис. Страница 44

— Не понимаю.

Легонько, кончиками пальцев, он потрепал ее по щеке:

— Когда-нибудь поймешь.

Занервничав, она отвернулась и возвратилась к прежней теме разговора. Он без возражений принял перемену темы, и некоторое время они обсуждали корабли, войны и маневры. Кетрин было так интересно, что она забыла о своей враждебности к нему и жадно слушала каждое его слово. Хэмптон же обнаружил, что ему очень нравится объяснять ей, потому что ее вопросы были умны и показывали знание предмета. Она схватывала все на лету, и ее интерес льстил ему. Это помогало скоротать часы ожидания, в то время как парусник подходил все ближе и ближе.

Время шло, вражеский корабль нагонял их. Когда он приблизился на расстояние, позволявшее сигналить, Хэмптон решил перейти в наступление. Он просигналил им название своего корабля и попросил их представиться. Последовал незамедлительный ответ — корабль военного флота Соединенных Штатов «Саскветак».

Хэмптон поднял брови и слегка поклонился Кетрин.

— Кажется, за нами гонится капитан твоего жениха.

— Вы думаете, он знает об этом?

— Если предположить, что «Саскветак» — один из кораблей, посланных за нами, то не кажется ли странным, что он не спрашивает нас, не попадался ли нам украденный корабль? Он знает, что мы именно те, кого он ищет. С другой стороны, возможно, он не из посланных за нами кораблей и ничего не знает о нас, и тогда это не странно.

— Ну, а почему ж тогда он гонится за нами весь день?

— Боюсь, ты права.

Он решительно повернулся и начал отрывистым голосом отдавать четкие приказания матросам. Они рассыпались по своим местам и делали все, что он требовал.

Корабль совершил красивый поворот и хищно устремился на «Саскветака».

— Что вы делаете? — спросила Кетрин, ее сердце подпрыгнуло до горла.

— Атакую, — спокойно ответил он. — Сейчас увидим, насколько хорошо консервативно мыслящий может противостоять необычной тактике. А ты, моя дорогая, сойди вниз.

— Я не сойду ни в коем случае. Я хочу все видеть, — разгорячено ответила она. — Я остаюсь здесь.

Его брови грозно сдвинулись:

— Делай, что я говорю! Я не хочу, чтобы тебя ранило или убило, и я не могу позволить себе отвлекаться на мысли о тебе. Ты будешь мне мешать.

— Не буду, — пообещала она. — Пожалуйста, позвольте мне остаться. Я даю слово, что не буду путаться у вас под ногами и не попаду под снаряд.

— Как можешь ты отвечать за снаряд, который попадет в тебя?

— Пожалуйста.

— Исключено. Спускайся вниз.

Она рассерженно посмотрела на него и не двинулась с места.

— Кетрин, у меня нет времени возиться с тобой. Но если я должен буду схватить тебя в охапку и отнести вниз, чтобы запереть в каюте, то я так и сделаю, смотри, — пригрозил он.

Она повернулась и бросилась прочь. Хэмптон переключил свое внимание на атаку и не заметил, что Кетрин дошла лишь до трапа, но не спустилась, а спряталась за кучей ящиков и канатов, чтобы оттуда наблюдать за сражением.

«Сюзан Харпер» спустила флаг Соединенных Штатов, и вместо него на мачту взвилось самодельное знамя конфедерации южан. Последовал точный выстрел из шестифунтовой пушки, попавшей в борт противника.

Хэмптон выстрелил во время движения корабля, сделал четкий поворот и успел произвести второй залп, прежде чем артиллерия противника приготовилась открыть ответный огонь.

Первый залп «Саскветака» не попал в цель, и это подарило «Сюзан Харпер» несколько лишних минут, чтобы сделать круг и атаковать с другого борта. Кетрин глубоко вздохнула, восхищаясь искусством Хэмптона.

Внезапно Хэмптон сделал поворот, став кормой перпендикулярно к борту «Саскветака» и сделавшись тем самым менее уязвимым для его пушек, и сразу же устремился прочь. После двух залпов противника они вырвались из пределов досягаемости его пушек с малым для себя ущербом. «Саскветак» ринулся вдогонку, но как только он подошел ближе, «Сюзан Харпер» опять сделал поворот, и бой начался снова. На этот раз, однако, бортовой залп не миновал ее, корабль содрогнулся, и в воздух полетели щепки. Затем опять корабль, на котором была Кетрин, сумел оторваться от преследователя, и смертельный танец продолжился.

Кетрин поняла, что делает Хэмптон. Он применил тактику укусов, то нападая, то отступая, навязывая противнику бой на своих условиях, а время работало на него. Без сомнений, он надеялся ускользнуть от федерального судна с наступлением темноты. Он также пытался нанести противнику как можно больше повреждений, чтобы принудить его отказаться от преследования или, по крайней мере, сбить его скорость. Огонь своих пушек для этого он сосредоточил на мачтах неприятеля. У «Саскветака» был неплохой капитан, но его характер сводил на нет преимущества его корабля. Его судно было меньше и более быстроходно, но его медлительность приводила к запаздыванию «Саскветака» с ответом на маневры «Сюзан Харпер». Он не мог противостоять Хэмптону, его быстрым, жалящим наскокам и таким же стремительным отступлениям. Он был застигнут врасплох неординарной тактикой своего врага и потому был озадачен и нерешителен. Он вел огонь на поражение, а не затем, чтобы ухудшить скоростные качества «Сюзан Харпер», но судно Хэмптона было больше и могло выдержать значительные повреждения. Чего Кэмбертон не мог взять в толк, так это то, что Хэмптон и не собирался затевать полномасштабный бой. Он просто старался ускользнуть.

Одно из ядер «Сюзан Харпер» попало в мачту, и та обрушилась. Кетрин искренне обрадовалась, но тут же сообразила, что поддерживает своего врага. Она услышала свое имя и неохотно обернулась, опасаясь гнева капитана. Но это был доктор Рэкингхэм, знаками подзывавший ее к себе. Она быстро пробралась к нему.

— Вам когда-нибудь доводилось делать перевязки? Мне нужна помощь при осмотре раненых, — старался доктор перекричать рев ветра и выстрелы пушек.

— Нет, не доводилось, но у меня крепкий желудок, и я не упаду в обморок при виде крови.

— Идемте со мной!

Кетрин последовала за Рэкингхэмом. Она носила его сумку с медикаментами, держала руки и ноги раненых, когда он выправлял конечности, подавала ему инструменты, аккуратно вытирала раны тампонами. Сначала она решила было, что переоценила себя, но, в конце концов, сумела перебороть тошноту и заставила себя привыкнуть к ужасу криков раненых, зная, что от проявления ее чувствительности им не станет лучше. Время ползло.

Она вставала на колени, тянула, приседала, толкала, пока у нее не заболели мускулы и суставы. В голове Кетрин стоял гул орудий. На ее лице застыла маска озабоченности. Вскоре она почувствовала огромную усталость, но отдыхать было некогда. Во время попаданий палуба под ней содрогалась, орудия изрыгали грохот и пламя, корабли уклонялись, совершая повороты, гнались друг за другом, воздух пропитался запахом пороха.

Но она не обращала внимания на сражение, все меркло перед ней, кроме раны человека, которую нужно было обработать, даже к виду крови, забрызгавшей ее платье, и к своей глубокой царапине от пролетевшей щепки она отнеслась безразлично. Хэмптон, случайно увидев ее, почувствовал, как в нем закипает злость — как она не понимает опасности, которой себя подвергает? Он уже отправился, чтобы унести ее с палубы прочь, но вдруг остановился и лишь огорченно пожал плечами: она была здесь нужна, она приносила пользу, и она не была бы Кетрин, если бы не стремилась попасть в самое пекло. С таким же успехом он мог бы приказать ветру прекратить дуть.

Только тогда, когда, повернувшись к очередному раненому, она увидела, что никого нет, она осознала, что все закончилось. Тем временем стемнело, орудийный огонь прекратился. Потрясенная всем пережитым, она подняла взгляд на доктора Рэкингхэма. Тот лишь утомленно улыбнулся.

— Конец? — сказала она. — Что случилось?

— Мы показали им хвост, — послышался голос Мэттью за ее спиной.

Она резко повернулась:

— Мы удрали от них?

— Сейчас ночь, и нас трудно заметить, обычно звезд и луны нет, вдобавок, мы плывем на юг, изменив наше первоначальное направление. К утру мы оторвемся от них. Мы уменьшили их скорость раза в два, и к тому времени, когда они починят мачту и паруса, если смогут вообще это сделать, мы будем уже очень далеко.