Узы любви - Кэмп Кэндис. Страница 8

— Мисс Девер, — он сделал маленький смешной кивок, который, по его мнению, видимо, означал поклон.

— Джордж, это лейтенант Перкинс, его интересует, как продвигается работа.

— Ну что ж, я буду рад вам все показать. Вы знаете, — признался он, начиная обход корабля, — я сам никогда бы в это не поверил, но они работают прилежно! Большинство из них — простые матросы, они легко справляются с заданиями, своих квалифицированных рабочих мы перевели на другие участки, потому что с этими ребятами сможем закончить все оставшиеся работы на этом корабле. Должен сказать, они не увиливают от работы, что меня несказанно удивляет.

— Полагаю, они стараются, потому что предпочитают работу на верфях тюремным камерам, — сказал лейтенант. — Для моряков нет ничего страшнее мрачных стен тюрьмы, ведь они привыкли к бескрайним просторам океанов. Я тоже моряк и прекрасно их понимаю.

Кетрин шла рядом с ними, но едва ли слышала их разговор. Ее порыв иссяк, и она злилась на себя. Зачем она пришла? Что за дела ее сюда привели? Почему она не отослала сюда лейтенанта Перкинса одного? Впервые и своей жизни она почувствовала, что не понимает себя и не управляет своими поступками. Неужели дело в том, что ей снова захотелось увидеть этого человека? Как все нелепо!

— А теперь, — сказал Макферсон, — если вы подниметесь сюда… — он принялся карабкаться по лестнице.

За ним было последовал лейтенант, но спохватился и обернулся:

— Подождите! Мисс Девер не может взбираться по лестнице, как мы.

Кетрин взглянула на крутые ступеньки и улыбнулась. Действительно, в кринолине и нижних юбках взбираться ей было бы нелегко, не говоря уже о том, что вид карабкающейся по лестнице девушки мог вызвать неприличную заинтересованность мужчин, работавших внизу.

— Боюсь, что мне и в самом деле не взобраться, — сказала она. — Но вы поднимайтесь! Я подожду вас здесь.

— Но…

— Идите! Я буду здесь в полной безопасности. Я знаю, вам интересно.

Лейтенант благодарно улыбнулся и ринулся вверх по трапу вслед за дюжим десятником. Кетрин, на устах которой еще играла улыбка, повернулась и обнаружила, что смотрит в прозрачные серые глаза, уставившиеся на нее из-под сатанинско-черных бровей. Ее сердце бешено забилось, и она подумала было броситься вверх по лестнице вслед за Перкинсом, но мужчина улыбнулся, изящным жестом снял свою потрепанную шляпу и отвесил ей элегантный поклон:

— Капитан Мэтью Хэмптон, мадам, к вашим услугам.

Подражая тете Аманде, она высокомерно подняла голову, посмотрела сквозь него ледяным взглядом, словно он и не существовал вовсе, и отвела глаза.

— Браво, мисс Девер! — его голос прозвучал тихо и насмешливо. — Даже наши старые матроны Чарльстона не могут так держаться, может, потому, что в сорокаградусную жару очень трудно сохранить столько льда в глазах.

Она демонстративно повернулась к нему спиной и услышала позади себя его негромкий смех:

— Вам не пристало говорить со мной? Моя бабушка Соумс всегда утверждала, что я не подхожу светскому обществу. Конечно, допускаю, — продолжал он игриво, — что на мне одет не самый лучший вечерний костюм, да и обшлага моей рубашки слегка поистрепались, а мои ботинки… — он театрально вздохнул, — нельзя сказать, что они сияют, словно зеркало, — он сделал небольшую паузу. — Господи, девушка, неужели вы не можете хоть немного улыбнуться? Ваша улыбка согрела бы воспоминаниями долгие вечера моего тюремного одиночества.

Она резко повернулась к нему, страстно желая крикнуть, что он груб. и невыносим, но слова не шли у нее с языка. «Я не снизойду до разговора», — подумала она, надменно задирая подбородок.

— Вы привлекательны, — сказал он, и его глаза медленно и беззастенчиво ощупали ее лицо и тело.

Она не сомневалась, он видел сквозь одежду, его глаза ее обнажали. Кетрин ощутила, как ее щеки окрасил румянец смущения, а он только развязно ухмыльнулся, словно прочитал ее мысли. Она закусила губу, пытаясь придумать что-нибудь хлесткое для ответа, но не сумела подобрать слова. Где же лейтенант Перкинс? Почему он не вернется, чтобы выручить ее?

— Пожалуйста, не вынуждайте меня позвать охранника, — холодно произнесла Кетрин.

Горькая усмешка исказила его лицо.

— О, да! Я забыл, я пленный! А вы с вашим приятелем пришли взглянуть на диковинных зверей! Неужели городской зоопарк закрыт? Или посмотреть на людей в кандалах куда забавнее?

— Вы, мятежники, поете, оказывается, совсем другую песню, когда вы сами, а не ваши рабы, находитесь в кандалах. Как же так? Я думала, что кандалы, плети и прочие символы рабства для вас священны. Я считала, вы будете гордиться цепями, что звенят на вас, напоминая звуки вашей родины.

В гневе он застыл неподвижно, и она сжалась от огня, заметавшегося в его глазах. Но он заставил себя расслабиться, и его глаза вновь приобрели стальной оттенок.

— Мисс Девер, — его, прежде протяжное, произношение стало отрывистым и четким. — Бросьте сначала взгляд на то, что творится на вашей родине, прежде чем пытаться оскорбить меня. Посмотрите на женщин и детей, чахнущих и умирающих от непосильного труда на ваших фабриках, взгляните на ваши тюрьмы, ваши заведении для душевнобольных, ваши больницы. Вы видели, чем нас кормят, хотя мы заняты на тяжелых физических работах? Вы видели грязь наших камер, зверства наших охранников? Почему бы вам сегодня, вернувшись домой, не взять в руки Библию, которую вы, высокомерные пуритане, так почитаете, и не ознакомиться с историей о Марии Магдалине. «Пусть тот, кто сам без греха, бросит первый камень». Или эта история считается слишком рискованной для воспитанной молодой леди из Бостона?

От злости Кетрин задрожала. Ей захотелось ударить его по лицу как можно сильнее и крикнуть: «Черт побери вашу наглость!» Так выразился бы ее отец. Но возле нее неожиданно оказался один из охранников.

— Не мешает ли вам этот человек, мисс?

С трудом ей удалось выговорить:

— Нет!

Однако Хэмптон с грязной усмешкой сказал:

— Мы обсуждали с молодой леди вопрос о том, правда ли, что ложась в постель с девушкой из Бостона, рискуешь к рассвету окоченеть.

У Кетрин перехватило дыхание: какая вульгарность! А в следующий момент она взвизгнула, оттого что охранник, размахнувшись винтовкой, ударил Хэмптона прикладом. От удара пленный пошатнулся и упал, но тут же вскочил, как кошка, на ноги. Пригнувшись, он стал, выжидая, кружить вокруг охранника, его мускулы напряглись, он готов был прыгнуть на обидчика.

Его звериная красота и природная ловкость его движений завораживали Кетрин. Его глаза были — холодная серая смерть, из носа и рта капала алая кровь. Охранник медленно поднял винтовку и, прищурив глаз, прицелился.

— Нет! — Кетрин, очнувшись, закричала. — Нет! Остановитесь!

Она бросилась между Хэмптоном и охранником. Хотя винтовка была у охранника, она стала лицом к Хэмптону, признавая в нем главную опасность, несмотря на то, что он был не вооружен.

— Пожалуйста! Вы не должны! У него винтовка! Вас убьют!

Словно глухой, не слыша ее, он отступил в сторону, дуло винтовки последовало за ним, и Кетрин снова ступила между ними. Его невозможно было остановить, в его глазах она читала только ненависть, в них не было страха.

Внезапно ее осенило, и, хотя позже она не могла себе представить, как это ей в голову взбрело, и как, вообще, она смогла это сделать, на ее лице появилась улыбка, а на щеках заиграли ямочки.

— Ну, ну, капитан Хэмптон, — сказала она с напускной суровостью, кокетливо склонив голову, — разве ваша бабушка Соумс не говорила вам, что это дурной тон — убивать человека в присутствии леди?

Растерявшись, Хэмптон замер на месте, и его лицо вновь обрело осмысленное выражение. Он опустил руки с пальцами, крепко сжатыми в кулаки, и громко рассмеялся.

— О Боже, мэм, должно быть в ваше семейное древо вкрался южанин! Я прошу прощения за свой дурной вкус.

— Довольно, капрал, — как ни в чем не бывало продолжила Кетрин, — дело безобидное! Почему бы вам не вернуться на свой пост, а капитану не заняться работой?