Обещание сердца - Скотт Эмма. Страница 30

Взять. Прижать к себе. И никогда не отпускать.

Эпилог

Три года спустя

Раздувшись так, словно проглотила шар для боулинга, я шагала по коридорам колледжа гуманитарных наук Нью-Йоркского университета. Точнее, переваливалась с ноги на ногу подобно утке. Нет, беременности точно не для таких коротышек, как я. А ведь впереди еще двенадцать недель. Мысль о том, что я растолстею еще больше, слишком утомляла меня, и я старалась об этом не думать.

Я подошла к кабинету Ноя и с благодарностью опустилась на стоящую рядом скамейку. Часы на обшитой деревянными панелями стене напротив показывали, что занятия закончатся через десять минут. Я облегченно вздохнула и рассеянно провела рукой по округлившемуся животу. Малыш пошевелился, и я улыбнулась. Улыбка почти не сходила с моего лица. Мне безумно хотелось засунуть руку в сумку, достать устроившуюся там маленькую коробочку и в сотый раз за день взглянуть на содержимое. Но я подавила это желание и на минутку прикрыла глаза…

И тут же задремала.

Я проснулась от странного толчка, когда коридор наполнился эхом голосов и шагами десятков студентов. Я заметила в толпе Ноя, в солнцезащитных очках и с белой тростью. Он направлялся ко мне, держась за руку коллеги. При одном лишь взгляде на великолепного мужа мое сердце зашлось в бешеном ритме, и я мысленно поблагодарила руководство Нью-Йоркского университета за установленный дресс-код, в соответствии с которым даже приглашенные преподаватели были обязаны носить костюмы. Сегодня Ной надел мой любимый светло-серый костюм и ярко-синий галстук с золотым принтом. Он выглядел сногсшибательно, и судя по взглядам, которые бросали на него некоторые студентки, так думала не только я одна.

Профессор, который вел его, – Гарри Олбрайт, если я правильно запомнила имя, – вскоре заметил меня, и из-под седеющих усов показалась лучезарная улыбка. Он что-то сказал Ною, видимо, сообщил о моем присутствии. Я увидела, как Ной просиял, и мое сердце забилось быстрее от переполнявшего его счастья.

– Ну вот и твой кабинет, – сказал Гарри Олбрайт, когда мужчины приблизились ко мне. – Здесь, как и обещано, тебя ждет жена. Шарлотта, ты просто сияешь.

– Спасибо, Гарри, но я не чувствую никакого сияния. Я скорее похожа на моржа.

– Морж? Вчера был ламантин. – Ной отпустил руку Гарри и потянулся ко мне. – Успокойся, детка. Еще три месяца, и ты перестанешь сравнивать себя с грузными морскими животными.

– Ха-ха, очень смешно, – отозвалась я, когда Ной нежно поцеловал меня в щеку и потянулся рукой к моему животу. Он всегда одновременно здоровался с нами обеими.

– Можно и посмеяться, – произнес Ной, обращаясь к Гарри. – Тем более это полная чушь. По правде говоря, она великолепна.

– Точно, – согласился Гарри и подмигнул мне. – Шарлотта, кто у вас? Мальчик или девочка?

– Девочка, – ответил Ной, вложив в это слово всю свою любовь и неимоверную гордость. – У нас будет девочка.

– О, ну разумеется, мистер Лейк! – рассмеялся Гарри. – Вы сообщаете об этом всем сотрудникам кафедры примерно по шестнадцать раз на дню. – Он повернулся и снова подмигнул мне. – Синдром гордого отца, ждущего первенца. Классический случай.

– Разве тебе не пора на встречу, Гарри? – осведомился Ной, растянув губы в легкой улыбке.

– Да-да, пора. Шарлотта, был рад увидеть тебя. Еще раз поздравляю с… девочкой.

В очередной раз подмигнув мне, Гарри влился в поток студентов, куда-то спешащих по коридору. Некоторые из них, вероятно, посещали курс сравнительного литературоведения «Писательская память», который вел Ной. Благодаря успеху опубликованных мемуаров, он вот уже целый год преподавал в университете в качестве приглашенного профессора. Думаю, Ной и сам не ожидал, что ему так понравится преподавание. Возможно, он даже решит сделать это своей карьерой. Во всяком случае, на какое-то время. Я не могла представить себе, что он будет придерживаться одного пути – слишком сильна в нем страсть к путешествиям. Как и во мне. Последний год мы путешествовали по миру почти без остановок, пока полгода назад маленький розовый знак «плюс» на тесте на беременность не положил конец нашим странствиям.

– Если нам пора остановиться, – произнес Ной, когда я сообщила ему радостную новость, – то это лучшая из возможных причин.

Сейчас он вновь поцеловал меня, сияя, как гордый отец, о котором говорил Гарри.

– Что за приятный сюрприз. Почему ты здесь, детка? – Его улыбка погасла. – Все хорошо? Ребенок в порядке?

– Все отлично, – мягко ответила я, не имея привычки смеяться над его беспокойством.

Быть родителем и так непросто, но куда тяжелее, когда приходится идти по этой неровной дороге в темноте.

Тревога Ноя исчезла, и он снова улыбнулся, а затем осторожно погладил мой живот поверх цветастого платья. Малышка пиналась, кувыркалась или чем там занимаются младенцы-гимнасты. В общем, била меня по ребрам и давила на мочевой пузырь одновременно.

– Она проснулась, – тихо произнес Ной. Такой мягкой и нежной улыбки на его лице не видел никто и никогда, кроме меня.

– Можешь мне не рассказывать, – поморщившись, рассмеялась я. – Она весь день шевелится не переставая. Может, погуляем, чтобы ее успокоить? Ты уже закончил?

– Да, – подтвердил Ной. – Только возьму вещи, и пойдем.

Он отпер дверь кабинета. В сердце неистово разгоралась гордость, пока я наблюдала, как он с легкостью перемещается внутри. В полумраке – Ной никогда не зажигал свет, разве что в присутствии студентов, – он засунул в сумку ноутбук и клавиатуру со шрифтом Брайля, а затем книгу, которую сейчас читал. Большой толстый роман, напечатанный шрифтом Брайля. Ной усердно занимался в Фонде Хелен Келлер и уже через девять месяцев смог взять в руки настоящую книгу. Я знала, что в тот момент он чувствовал себя так, будто перед ним открылся целый новый мир. Я безумно им гордилась.

Когда мы вышли из кабинета, в коридоре стало тише, пусть и ненамного. Проходящий мимо студент, окинув взглядом мой большой живот, воскликнул:

– О-о-о! Так держать, мистер Лейк!

Я рассмеялась. Ной сделал вид, что раздражен, но я-то видела, что он тоже горд.

Я бы с радостью прокатилась на метро, но Ной и слышать не желал об этом. Ему не нравились толпы, а сама мысль о том, что он ничего не сможет сделать, если вдруг кто-то толкнет меня или начнет приставать, приводила его в настоящий ужас. Его защитные инстинкты мне нравились, хоть порой и казались несколько чрезмерными. Однако после ограбления, когда я лишилась скрипки, и инцидента в лифте с Диконом Ной поклялся всеми силами оберегать меня. Наверное, кто-то мог бы воспротивиться подобной опеке – например, Ава или Мелани, – я же чувствовала, что меня любили, защищали и лелеяли. Впрочем, как и всегда рядом с Ноем.

Мы взяли такси и поехали в теперь уже наш таунхаус.

На свадьбе, прошедшей три года назад, мы настояли, чтобы вместо подарков гости сделали пожертвования Американскому онкологическому обществу. Тогда, в больнице, после проведенных анализов врачи сообщили Ною благоприятные новости. Как оказалось, мигрени и приступы головокружения были вызваны сильной реакцией организма на лекарства, предназначенные для их облегчения. После смены медикаментов головокружения полностью прекратились, и за все это время мигрени у Ноя случались всего несколько раз. Нам несказанно повезло, однако других пациентов в больнице, да и во всей стране, ждали не такие хорошие новости.

Однако родители Ноя не смогли обойтись без грандиозного жеста. Простую, скромную, но элегантную свадебную церемонию – только для членов семьи и самых близких друзей – провели в крошечной часовне с видом на долину Галлатин, в Бозмене, штат Монтана. Все прошло великолепно, и я была безумно счастлива.