Жнец - "РуНикс". Страница 38

Протянув руку, он всего раз провел подушечкой большого пальца по ее щеке и выпрямился.

Морана наблюдала, как он достал из заднего кармана ключ, ввел несколько кодов на панели сигнализации сбоку и открыл дверь. Тристан взглянул на нее, жестом велел оставаться на месте и вошел в дом. Морана слегка приподняла брови в ответ. Отчего-то она не думала, что он сделал так, чтобы прибрать грязное белье или что-то тому подобное. Он не походил на человека, который допускал вокруг себя беспорядок. Нет, судя по тому, что она о нем знала и успела мельком увидеть в пентхаусе, в его доме все находилось на своих местах. Простые мелочи, которые Тристан мог контролировать.

Однако кресло было очень удобным. Морана не ошиблась. А теперь, когда она расслабилась на мягкой подушке, боль в копчике усилилась, как и в остальных частях тела. Черт, ей нужно принять долгую, горячую ванну.

Вздохнув, Морана посмотрела на озеро как раз в тот момент, когда вернулся Тристан.

Она рассеянно наблюдала, как он подошел и снова взял ее на руки. Не отдавая себе отчета, тут же схватилась за него в поисках опоры и посмотрела ему в лицо, на щетину, покрывающую щеки, а затем на дверь в дом.

Тристан направился туда.

Сердце Мораны снова учащенно забилось.

Это было важно. Очень важно. Грандиозно. Она знала это. Он тоже. И все равно шел к этому.

Морана сделала глубокий вдох, когда Тристан внес ее через порог и остановился на секунду, чтобы ногой захлопнуть за собой дверь.

Замок щелкнул.

Сработала сигнализация.

Она оказалась внутри.

С ума сойти.

Глава 11

Владения

Морана озиралась вокруг, пытаясь все осмотреть. Они вошли в своего рода прихожую. Дверь слева была закрыта, а за еще одной, справа, виднелась, судя по всему, тускло освещенная гостиная. Прямо впереди простирался коридор, по которому они шли, а в самом его конце широкая лестница вела наверх.

Морана неосознанно крепче сжала его плечо, когда Тристан начал подниматься в тусклом ночном свете. Она видела картины на стенах, но едва успевала что-то разобрать из-за его быстрых шагов. Дом, насколько она поняла, когда они остановились наверху лестницы, походил на пентхаус. Лестница попросту выходила в огромную хозяйскую спальню.

Здесь горела только прикроватная лампа. Прежде чем Морана успела рассмотреть еще какие-то детали, Тристан понес ее к двери в дальнем углу просторной комнаты. Он даже не запыхался после того, как перенес ее из дома Данте в свой, а потом поднял наверх по лестнице.

Ну серьезно, чем он таким питался? Судя по состоянию своего организма, Морана поняла, что ей нужно опробовать его диету.

Выносливость тела была бы очень кстати, как и выносливость мозга.

Они вошли в огромную, тускло освещенную ванную комнату, которая казалась намного больше ванной Мораны в доме ее отца или гостевой ванны в пентхаусе Тристана. Он явно любил пространство.

Морана увидела, как от наполненной водой ванны поднимается пар, и у нее вырвался стон удовольствия от одного только вида. Да он просто прочел ее мысли. В воздухе витал запах лимона и корицы.

Морана высвободилась из его объятий, и Тристан поддержал ее, опустив руки ей на спину. Она прильнула к нему и медленно сняла футболку. Затем спустила порванные шорты, и они ворохом упали на пол.

Тристан жестом указал на манящую ванну, и Морана, полностью обнаженная, подошла к ней, не испытывая никакого стеснения рядом с ним. Стараясь не обращать внимания на боль, она окунула одну ногу, потом вторую, а затем опустилась в ванну. Вода, божественная горячая вода, заключила ее в теплые объятия.

Из горла Мораны вырвался звук – нечто среднее между хныканьем и стоном. Закрыв глаза, она с головой опустилась под воду, а потом вынырнула, впервые за ночь чувствуя себя чистой. Тристан уже делал это прежде, когда Морана пришла к нему после того, как упала с лестницы благодаря стараниям своего отца. Тристан тогда не проронил ни слова, но позаботился о ней и набрал для нее ванну. Ее растрогала и поразила и его доброта, и доброта Данте. А сейчас, опустив голову на бортик ванны и позволяя воде успокаивать ее уставшие мышцы, Морана наконец осознала, что это проявление доброты ее вовсе не удивило. Отчего-то ей стало так уютно, что она даже стала ожидать от него подобных поступков.

Она не знала, как к этому относиться.

Вытерев лицо, Морана открыла глаза, ожидая, что окажется одна.

Однако этого не случилось.

Тристан стоял возле раковины, где взял мочалку и несколько бутылочек, а потом подошел к ней.

В замешательстве Морана захлопала глазами, ничего не понимая.

– Что ты делаешь? – тихо спросила она, наблюдая за ним.

В ответ он молча встал на колени у нее за головой.

Его большие грубые руки, привыкшие обращаться со смертоносным оружием, медленно и нежно коснулись ее щек, будто он боялся надавить слишком сильно. Удаляя макияж, Морана и то нажимала сильнее. Легким, но уверенным прикосновением он провел мочалкой по ее щекам, подбородку и лбу.

Запрокинув голову, Морана расслабилась и позволила ему позаботиться о ней так, как не делал никто и никогда, и так, как он сам, скорее всего, уже давно ни о ком не заботился. Они оба заслужили этого. Этот момент принадлежал только им.

Тристан молча протянул ей мочалку, и, опустив взгляд, Морана запоздало поняла, что белая ткань стала бледно-красного цвета. Она посмотрела на пятно и смутно припомнила, что нападавший порезал руку, а потом попытался схватить ее за лицо. Подонок испачкал ее лицо своей кровью.

А Тристан вытер ее.

Снова.

Сердце защемило, и, сильнее сжав пальцами мочалку, Морана ощутила, как задрожали губы, когда он коснулся ее мокрых волос. Запах мужского шампуня ударил в нос, и Морана заставила себя дышать ровно. Он решительными движениями втирал шампунь в кожу ее головы и намыливал пряди. Морана откинула голову назад и застонала от переполнявших чувств. Его руки замерли на мгновение, а потом продолжили вновь. При желании он мог бы однажды сменить род деятельности. В царящем молчании витало нечто умиротворяющее, что напомнило ей о первой ночи, которую она провела на его территории.

Но Моране следовало рассказать ему о той отраве, что терзала ее голову. Она должна была открыться ему, потому что он единственный знакомый ей человек, который был невосприимчив к отраве. Тристан примет ее, но все равно выкарабкается. Но Морана не могла. Она всю жизнь цеплялась за яд, и он начал разъедать ее изнутри, пока она не выплеснула его перед ним.

– Я ударила его по голове, – слова, сказанные в темноту, сказанные ему, прозвучали еле слышно в тишине комнаты.

Тристан снова остановился, дожидаясь, когда она продолжит. Морана сама не знала, почему заговорила, но, как только начала, слова хлынули из нее потоком.

– У меня не было никакого оружия, – тихо произнесла она, и Тристан продолжил мыть ее волосы, внимательно слушая. Она чувствовала это по тому, как его пальцы двигались в такт ее словам. – Он пытался задушить меня подушкой. Кое-как мне удалось схватить лампу и ударить его.

Пальцы Тристана дрогнули. Набрав в ладонь воды, он осторожно вылил ее Моране по краю лба, так что она почувствовала, как пена стекает вниз.

– В итоге мы как-то оказались на полу, а он между моих ног.

Тристан замер.

Замер, источая столько опасности, сколько она не ощущала еще никогда.

Морана сразу же осознала свою ошибку и поспешила объяснить:

– Нет, нет. Не в этом смысле. Нет, он не тронул меня.

Она слышала его участившееся дыхание, чувствовала, как пальцы сильнее сжали ее волосы, но тело оставалось неподвижным, как у настоящего охотника.

Морана быстро продолжила:

– Я зажала его голову бедрами, чтобы обездвижить. А потом била его лампой по голове, пока он не потерял сознание.

Пару мгновений спустя Тристан снова начал смывать шампунь с ее волос. Морана вздохнула с облегчением и рассказала ему все остальное.