Чёрный хребет (СИ) - Дроздовский Алексей. Страница 45
Изначально в войске Фаргара было пятьсот человек, но выстрелы из арбалетов, слаженность действий и защита друг друга позволили нам оказаться намного сильнее, чем они.
Сейчас на ногах осталось едва полторы сотни. Остальные либо мертвы, либо ранены, либо бегут. Пока не знаю, сколько пострадало наших, но явно на порядок меньше.
С каждым мгновением решимость оставшихся врагов уменьшается. Они держатся только из-за присутствия неуязвимого командира.
– Левый фланг! – кричу. – Отступить и перегруппироваться!
Три десятка моих соплеменников разделились на несколько групп и сражаются против таких же фаргаровцев. Битва на равных меня не устраивает – только тактическое преимущество и никак иначе.
Хватаю нескольких из них за шкирку и тяну назад.
– Отступить! – кричу. – Стать в строй! Щитом к щиту!
Один из фаргаровцев приближается слева, намереваясь проткнуть меня копьём. Метаю нож ему в грудь. Некоторое время он делает удары с ножом в груди, но каждый последующий наносит медленнее, чем предыдущий. Мне даже не приходится отвечать – мужчина оседает на землю через минуту.
– Стать в строй! – кричу.
Некоторые из моих соплеменников настолько погрузились в сражение, что полностью игнорируют происходящее вокруг, включая мои приказы. Таких приходится выволакивать силой и отправлять к остальным.
Бегтед один из таких. Кричу ему, чтобы отступил, а он разворачивается и заносит копьё для удара. В глазах – боевое помешательство. Это больше не человек, это дикий зверь.
Хватаю его за древко и толкаю назад. Парень ранен и едва стоит, реагирует на происходящее с запозданием.
– Гарн? – спрашивает.
– Иди в безопасное место и перевяжи рану, – говорю.
Приходится кричать ему прямо в лицо, поскольку иначе он не воспримет.
Медленно левый фланг перестраивается и снова становится щитом к щиту. Центр и правая часть наступают. Лишь в стороне сражение идёт не по плану. Теперь военачальник Фаргара окружён со всех сторон: Брас, Чемпин, Холган и одна из девушек по очереди бьют его копьями и молотами, но удары не имеют никакого эффекта. От него всё отлетает.
Пусть его кожа и непробиваемая, но двигается всё медленнее, значит устаёт.
– Не пытайтесь его убить, – кричу. – Пусть выдохнется.
Нужно отвлекать его как можно дольше, пока основной строй сминает защиту врага.
Возвращаюсь обратно к Вардису и становлюсь рядом. Немногочисленные оставшиеся противники даже не думают нападать, лишь держат копья направленными в нашу сторону и стоят на почтительном расстоянии.
Теперь я как следует могу их рассмотреть: парни, мужчины, старики. Все светловолосые, все стоят с широко раскрытыми глазами. Дунь на них и обратятся в бегство.
Запускаю последний метательный нож в противника. Лезвие входит в ногу молодого парня и этого оказывается достаточно, чтобы враг дрогнул. Фаргаровцы разворачиваются и мчатся кто куда. Некоторые из них направляются в свои дома, другие – прочь от деревни в случайном направлении.
Даже военачальник, глядя на подавленное, бегущее войско, разворачивается и мчится вглубь деревни – к дому старосты.
Наконец, позволяю себе опустить меч.
Битва выиграна. Мы одержали победу. Фаргар проиграл. По телу разливается тепло, волосу стоят дыбом, меня всё ещё пьянит, будто я выпил чистейшего спирта. Безумно приятное чувство.
– А-а! – кричу.
Победный клич сам вырывается из горла, я его не контролирую. В данный момент я первобытный хищник, почувствовавший, что такое кровь. Я больше не могу разговаривать, я могу лишь кричать и рычать. Мне нравится это ощущение.
В ответ раздаётся многоголосый хор моих соплеменников.
Мы победили.
Глава 50
Смотрю на свои руки, на свою одежду – весь в крови Фаргара.
Несколько лет назад Дарграг даже не мог о таком мечтать. Это была мирная деревушка, избегающая любого конфликта, и поэтому представляющая собой лёгкую цель для всех остальных. Нас грабили, убивали, похищали. Теперь же мы сами диктуем условия.
Это день нашей славы.
День нашего торжества.
С этого момента всё изменится: перед нами будут преклоняться, трепетать, ужасаться нашего боевого клича. Мы превращаемся из жертв в охотников. Никто не знает, на кого мы нападём в следующий, никто не знает, когда мы это сделаем. Так бойтесь же. Дарграг явится и за вами.
И я буду стоять во главе.
И моего силуэта будут страшиться на горизонте.
Сладкое чувство победы, ощущение собственного превосходства. Стоя посреди тел павших врагов с мечом в руке, трудно не поддаться самолюбованию. Чувство величия улетает в небеса и кажется, что ничто не может тебя остановить. Нет такого препятствия и нет такой силы, что станут у тебя на пути.
Я ходил по самому краю, на самой границе пропасти, но я устоял. Я выжил. И более того, я сбросил в неё всех, кто пытался мне помешать. Нет никого могущественнее меня...
Замечаю Вардиса, сидящего на коленях...
Пытаюсь собраться, но сделать это сложно. Сейчас мой организм – настоящий коктейль из гормонов. Награждает меня за проделанную работу.
– Вардис! – кричу.
Мчусь к брату. Надеюсь, он не пострадал.
– Я в порядке, – отвечает. – В полном порядке.
Вокруг него – десятки мёртвых людей, но один из них лежит головой у брата на коленях. Присматриваюсь и вижу Лиру. Кожа девушки стала бледной, стёганый доспех залит кровью из раны на шее. Она совсем не двигается.
– В полнейшем порядке, – говорит Вардис и отстранённо смотрит вдаль. – Меня даже не поцарапали. Так, постучали немного.
– Лира... – говорю.
– Она сейчас отдохнёт и пойдём.
Прикладываю ладонь к шее девушки: пульс пока есть, но слабый. Незаметно достаю красную жемчужину и кладу в ладонь Лиры.
«Нет-нет-нет, дружочек, – слышу сиплый смех Хоса. – Пока не умрёшь – Дар другому не передашь. Таковы мои правила. Я очень привередливый парень, знаешь ли».
Паскудство. Я надеялся, что смогу исцелять жемчужиной кого угодно, а не только себя. Придётся действовать руками.
– Аделари, – кричу. – Принеси тряпки, как можно скорее!
Девушка убегает к мешкам, оставленным на пригорке.
Но перевязать рану – лишь половина дела, в теле Лиры осталось слишком мало крови. Здесь помогло бы переливание, но как его сделать без двух игл и трубки для передачи крови? В этом мире трубки существуют только как деревянные изделия для курения. А иглы... А ведь иглы есть!
Некоторые жители Дарграга делают украшения из клыков убитых змей, они полые внутри. Чем не игла?
– У кого-нибудь есть змеиные клыки? – кричу.
Никто не реагирует на мои слова: все пребывают в блаженстве, дарованном победой.
– Зажимай рану, – говорю Вардису. – Сейчас придёт Аделари, сразу же её перевяжите.
– Ты чего? – спрашивает. – Лиры больше нет.
– Она ещё с нами и мы её спасём!
Бегу к толпе дарграговцев, все они в состоянии эйфории. Похожи на кучку наркоманов, закинувшихся психостимуляторами.
– Есть змеиные клыки? – спрашиваю Хоба.
Парень возбуждён, сжимает и разжимает кулаки, улыбка до самых ушей. Так ощущается дуновение смерти: она пронеслась мимо, но тебя не задела. Лишь столкнула на обочину.
– Нет, – говорит.
Иду дальше и спрашиваю у всех подряд, не найдётся ли у кого змеиных клыков. Задача оказалась труднее, чем я думал. Все вокруг реагируют активно, проявляют участие, но при этом будто бы не задумываются над смыслом сказанных слов.
Все отвечают мне отказом, но не покидает ощущение, что кто-то пропустил мои слова мимо ушей. У одного из двухсот человек обязательно должно быть ожерелье, браслет или заколка со змеиными клыками. В Дарграге считают, что это к удаче.
– Есть змеиные клыки? – спрашиваю у Крилин, соседки.
– Нет, – говорит.
Смотрю на её волосы, а они сзади завязаны в хвост на верёвочку с цветными камнями, среди которых один маленький, изогнутый, змеиный клык.
– Можно я позаимствую? – спрашиваю.