Путь служанки - Мо Чжоу. Страница 74

На клумбах дворца Чанчунь выросло много сорняков, они угрожали жасмину и вытесняли его с земли.

Инло яростно выдергивала их вместе с корнями и швыряла в кучу.

– Кто же тебе так досадил, что ты на сорняках зло срываешь? – раздался мужской голос позади нее.

Обернувшись, Инло увидела улыбающегося Фухэна. Тот протянул руку, но девушка отстранилась.

– Отстань от меня, – пробурчала она. – Я сейчас от одного взгляда на мужчину злюсь.

– А не из-за благородной супруги Хуэй? – немного озадаченно спросил юноша.

– Старшая наложница Юй с сыном едва жизней не лишились, а ей совсем чуть-чуть за такое досталось. – Казалось, даже звук имени приводил Инло в ярость. – И пары месяцев не прошло, как ее простили! Конечно, что стоит парочка жизней в сравнении с такой красавицей!

– Но она в самом деле очень красива, – рассмеялся Фуча.

Его смех вызвал еще большее раздражение Инло, она рассердилась и запустила в него сорняком:

– А ты знаешь, что ее величество прошлой ночью два часа прождала императора на холодном ветру? А потом узнала, что тот направился во дворец Чусю. Ты же ее родной брат, почему, вместо того чтобы сочувствовать, ты смеешься?

– Ты лучше вот что мне скажи, – перевел тему Фухэн, – то кровавое письмо – твоих рук дело?

Неужели он и вправду заподозрил ее?

– Нет!

– Тогда ладно. Очевидно, что все было подстроено, да еще и кое-как. Император не дурак, он понял, что благородную супругу Хуэй подставили. Но чтобы немного приструнить ее, он решил поступить так! Вот только… Ее отец, Гао Бинь, занимается строительством дамб и каналов, он контролирует реку Хуанхэ, защищает простых жителей. Это великое, благое дело. Вот из-за него император так снисходителен с госпожой Хуэй. Понимаешь?

Инло ничего не ответила.

– Что такое? – с беспокойством спросил Фухэн, заметив, что с девушкой сегодня явно что-то не так.

Он подошел ближе, она же, напротив, отступила назад:

– Ничего, просто ты подозревал меня…

Фухэн даже не знал, плакать ему или смеяться. Инло немного смилостивилась над императором, зато ей стало обидно за себя. Фухэн взял ее за руку.

– Я не подозреваю тебя, – начал объяснять он. – Я другого подозреваю. Так же, как и его величество…

Кого они там подозревают, Инло выяснять не стала. Все уже закончилось, зачем снова ворошить былое, ведь куда лучше задуматься о нынешнем и грядущем.

– Забудем об этом, – сказал Фухэн, сжимая ее руку. – Я выяснил то, о чем ты просила. В ту ночь, когда на твою сестрицу напали, дворец Цяньцин никто из императорских родичей не покидал.

– Правда? – изумилась Инло.

– Я спросил у главного евнуха, ответственного за этот дворец.

Инло испытующе посмотрела на него.

– Поверю тебе… – наконец вздохнула она. – Раз от него ничего не разузнали, значит, нужно расспросить кого-нибудь из ближайшего окружения императора!

Вот только как к нему и его приближенным подобраться?

Инло приходило на ум много идей на этот счет, но постепенно она отбросила их все. Ее план то был слишком простым и совершенно точно навлек бы на нее подозрения, то слишком сложным – результат можно было получить только через несколько лет.

Как же быть?

Мысли о том, как действовать дальше, так занимали Инло, что она оказалась едва ли не единственной во всем дворце Чанчунь, кто до сих пор не слышал, что…

– Государь заболел? – удивилась Инло. – И чем же?

– Об этом все говорят, а ты только сейчас узнала? – вытаращилась на нее Минъюй. – Чесоткой!

Инло слыхала кое-что об этой болезни. Ей было известно, что больных терзает нестерпимый зуд, они постоянно чешутся, что приводит к распространению заразы, лишь усугубляя болезнь и оттягивая выздоровление.

– Госпожа беспокоится за императора, вот и собирается переехать в павильон Янсинь, чтобы ухаживать за ним. Ее должен кто-то сопровождать, – деловито сказала Минъюй. – Она выбрала тебя, поэтому быстро иди собирайся.

Но тут вмешалась Эрцин:

– Минъюй, госпожа велела мне присматривать за дворцом Чанчунь, а тебе отправляться с ней. Ты зачем на Инло это перекладываешь?

Инло посмотрела на Минъюй. Она сразу поняла, в чем дело. Минъюй страшно боялась заразиться, поэтому и решила спихнуть это поручение на кого-нибудь еще.

Это была поистине редкая и удачная возможность поближе подобраться к императору и его окружению.

– Хорошо, – улыбнулась Вэй Инло. – Я пошла собираться!

Минъюй и Эрцин крайне удивились.

– Довольна?

– Сама захотела, – отвернулась Минъюй. – Силком ее туда никто не тащил!

– Минъюй, ты винишь ее величество в том, что она изменила свое отношение к тебе, но подумай лучше, как ты себя ведешь! – упрекнула ее Эрцин, взгляд ее стал каким-то чужим и незнакомым. – Стоило госпоже уехать, ты не раздумывая пожертвовала старшей наложницей Юй и ее сыном, чтобы не пострадать самой! Теперь тебя просят отправиться в павильон Янсинь, и ты снова находишь отговорки! Государь все видит! Я уже не говорю о госпоже. Да взгляни, тебе еще хоть кто-нибудь из нашего дворца доверяет?

Раздраженная, Эрцин развернулась и ушла, а Минъюй оторопело смотрела вслед, не в силах вымолвить ни слова. Впервые она задумалась.

Неужели… я где-то ошиблась?

Доверие подобно воде: накопившись, оно превращается в бурную реку, а теряясь, уходит, оставляя вокруг безжизненную пустыню. Ее величество, узнав об отказе Минъюй, равнодушно бросила:

– Поняла.

Она ни в чем не обвиняла свою служанку, но взгляд ее стал отстраненным и ранил Минъюй хуже кинжала. Она смутно понимала, что поступила неверно, но исправить ничего уже было нельзя.

Императрица перебралась в павильон Янсинь.

Она была рядом с Хунли, когда тот болел, поддерживала его и разговаривала, пытаясь унять его боль, а на плечи Инло и остальных слуг легла вся грязная работа.

– Сперва нужно очистить тело государя чаем с квасцами, – пояснял лекарь, отдавая мазь Инло. – А после омовения надобно нанести серную мазь на все тело, а на раны в два раза больше.

– Хорошо, – ответила Инло, принимая мазь.

Она никогда раньше не видела мужского тела, тем более обнаженного.

Сделав несколько глубоких вдохов, Инло собралась с духом и вошла в опочивальню павильона Янсинь.

Там было тепло, бочку для омовения только что вынесли, но в воздухе все еще висел запах чая с квасцами.

Посреди огромных покоев в одиночестве сидел император.

– Это ты? – спросил Хунли, медленно открывая глаза, а затем холодно приказал: – Вон!

Инло, услышав его приказ, вздохнула с облегчением. Она оставила мазь на столике:

– Слушаюсь.

Едва за ней закрылась дверь, как тут же вошел Ли Юй.

– Ваше величество, позвольте помочь вам.

Хоть евнух и старался действовать как можно осторожнее, но все же умудрился задеть раны.

Хунли зашипел от боли и в гневе пнул своего евнуха:

– Вон отсюда! Другого позови!

Из-за двери раздался голос Вэй Инло:

– Ваше величество, почти всех служанок отправили из павильона Янсинь, здесь по большей части евнухи. Моя госпожа переживает, что они слишком неуклюжие и могут вам навредить, поэтому она наказала мне помочь… Кто-нибудь другой будет ничем не лучше управляющего Ли.

Хунли по-своему воспринял эти слова, ему казалось, что она решила воспользоваться случаем и подобраться поближе. Какое-то неясное чувство охватило его сердце.

– А ты, значит, не такая неуклюжая? – с натянутой улыбкой спросил он.

Инло совсем не хотела прислуживать этому мужчине с дурным характером. Но ей нужен был не он, а его ближайшие придворные. Одним из наиболее важных был главный евнух Ли Юй. Ему и так хотелось переложить на девушку часть своих обязанностей, и отказывать ему было не в ее интересах.