Путь служанки - Мо Чжоу. Страница 72

– Это все ложь! – начала она. – Я в глаза его не видела! Все ложь! И письмо поддельное!

Хунли оттолкнул ее протянутую руку.

– С этого часа благородная супруга Хуэй будет заперта во дворце Чусю! – строго отрезал он. – Пока я не разрешу, никому не позволено входить или выходить из него!

Казалось, что сам воздух в этих покоях стал для него невыносим. Он встал.

– Госпожа, госпожа! – закричала позади него Чжилань. – Ваше величество, госпожа лишилась чувств!

Но ее крики не тронули Хунли.

– Ваше величество! – остановил императора чей-то голос. Кое-кто нарочно ждал его у дверей. – Я должна сообщить вам об одном человеке!

Хунли был раздражен – только разобрались с одним, тут же возникло другое.

– И о ком же? – В голосе сквозила сталь.

На коленях перед ним стояла Минъюй:

– Когда благородная супруга Хуэй намеревалась похоронить маленького принца, ее попытались остановить, используя золотую печать ее величества. Но моя госпожа никому не доверяла свою золотую печать. Та служанка нарочно солгала о ее приказе!

– Да что ты? – безразлично спросил Хунли. – И о ком же речь?

Минъюй подняла голову:

– Вэй Инло.

– Вэй Инло… – медленно произнес Хунли и посмотрел на девушку с ребенком на руках. – Признаешь вину?

Инло опустилась на колени и тихо, словно боясь напугать маленькое высочество, прошептала:

– Государь, мне нет прощения. Я обманула госпожу Хуэй. Прошу, смилуйтесь.

– Госпожу Хуэй, говоришь, обманула? Не меня?

– Я бы не посмела использовать печать моей госпожи. Распространение ложного приказа ее величества – тяжелый проступок, – послушно ответила Инло. – Я вынуждена была рискнуть, чтобы защитить старшую наложницу Юй и ее ребенка, иначе они бы не дождались вас! Разумеется, я обманула благородную супругу. Я признаю вину. Молю ваше величество простить меня.

Но покорность и почтение в ее словах разнились с ее действиями.

Хунли буравил ее взглядом, а затем внезапно поднял руку:

– Увести! Дать ей пятьдесят ударов палками!

По его указу евнухи бросились к Минъюй, та опешила, а потом в панике закричала:

– Почему? Меня-то за что? Государь! Государь, пощадите!

В коробке золотой печати не оказалось, следовательно, Минъюй откровенно клеветала. Но самым страшным было даже не это. Император разгадал замысел служанки – она пыталась его руками избавиться от раздражающей ее Вэй Инло.

Хунли окинул Инло суровым взглядом. Она больше всех заслуживала наказания, но в этот раз император не мог найти подходящего повода. Потому он лишь раздосадованно удалился.

Остальные последовали за ним. Супруга Чунь тоже засобиралась, но Инло тихонько скользнула к ней, а затем заговорила так тихо, чтобы никто, кроме них двоих, не мог услышать:

– Госпожа Чунь, могу я кое-что спросить у вас?

Может, дело было в ее хорошем настроении, может, в том, что Инло была любимицей императрицы, но супруга Чунь отослала слуг и проследовала за девушкой в соседние покои.

– Госпожа, осмелюсь спросить, – перешла прямо к делу Вэй Инло, в конце концов, даже стены всё слышат, а медлить было нельзя. – Действительно ли благородная супруга Хуэй повинна в болезни пятого принца?

Супруга Чунь с улыбкой взглянула на нее.

– Едва я увидела труп того повара, в мою душу закрались сомнения. Если уж благородная супруга собралась убивать его, то почему выбрала именно то время, когда ее легко могли поймать? И почему она не подчистила за собой, позволив повару оставить письмо?

– Раз почуяла неладное, почему промолчала? Благородную супругу Хуэй наказать хотела? – тут же поинтересовалась супруга Чунь.

Когда Инло подходила к ней, то не ожидала, что та ответит вопросом на вопрос. Девушка помолчала с мгновение:

– Детей трогать нельзя. Оправдайся она сейчас – и в следующий раз принцу опять несдобровать. Поэтому, если выбирать между его высочеством и благородной супругой, я предпочту защитить его.

– Это ненадолго, – слегка улыбнулась супруга Чунь. – Этот мальчик родился в Запретном городе. Ему судьбой уготовано бороться за трон. Умрет молодым – так тому и быть, благополучно вырастет – так все равно борьбы не избежит. За жизнь, полную роскоши и богатства, нужно будет платить!

Инло посмотрела на супругу Чунь.

Хотя она и не сказала прямо, но намерение, сквозившее в словах, было равносильно признанию – это она использовала монгольского повара и новорожденного ребенка, чтобы подставить благородную супругу Хуэй.

– Я поняла, что вы хотите сказать, но не согласна с этим, – медленно произнесла Инло. – Сожрать свое потомство способны лишь свирепые звери. Разве люди, убивающие детей, хоть чем-то от них отличаются? Прошу прощения, вынуждена откланяться!

Глава 54

Ожидание

Последствия не заставили себя ждать.

Первой они настигли Минъюй, которая лишилась благосклонности своей госпожи. Ее величество не стала открыто наказывать Минъюй, учитывая все годы верной службы, но доверия ей больше не оказывала. Изменить это Минъюй была не в силах.

Не миновали они и старшую наложницу Юй.

– Поздравляю тебя, – улыбнулась императрица, покачивая маленького принца на руках. – Я не так давно уже попросила государя от твоего имени. Ты теперь мать принца, и его величество собирается повысить твой ранг. Завтра, после оглашения указа, ты станешь младшей супругой и хозяйкой дворца Юнхэ!

– Госпожа! – воскликнула старшая наложница Юй. Она на миг лишилась дара речи. До этого она все время беспокоилась, что с ее рангом ей не позволят самой растить сына, а теперь все разрешилось.

– Я даже не знаю, как благодарить вас за вашу милость…

– Хорошенько заботься о себе и особенно о сыне, – мягко улыбнулась императрица. Пятый принц вдруг протянул пухлую ладошку и ухватился за прядь ее волос, усиленно агукая.

– Ох, ваше высочество! Куда же это годится! Нельзя делать больно ее величеству! – спохватилась Юй.

– Ничего страшного, – заверила ее императрица абсолютно счастливым голосом. Пока пятый принц забавлялся с ее волосами, она нежно гладила его по щеке.

Инло стояла в стороне, погруженная в свои мысли. Заговорить она решилась только после ухода госпожи Юй.

– Не пора ли и дворцу Чанчунь обзавестись маленьким наследником?

– Ах ты! – Императрица щелкнула ее по лбу. – Совсем еще девица, а такие вещи говоришь!

Но девица совсем не выглядела смущенной, лишь потерла лоб и улыбнулась:

– Его величество ведь собирается прийти сегодня вечером?

Теперь уже императрица напоминала юную барышню: она опустила голову, стыдливо кивнув, щеки ее заалели – слова Инло явно смутили ее.

Ночью в сторону дворца Чанчунь двинулась императорская процессия. В паланкине восседал Хунли, подперев кулаком голову, глаза его были закрыты, на лице проглядывали следы усталости.

– Жизнь мимолетна, словно весенние грезы, я с готовностью несколько чашек выпью, – эти строки куньшаньских мотивов [94] донес ветер. В них чувствовались и слезы обиды, и обвинение, проскальзывала ненависть и тоска любящего сердца.

– Остановитесь, – приказал Хунли.

Вся процессия тут же встала, но пение, сопровождаемое печальными звуками хуциня [95], не прекращалось.

И доносилось оно из дворца Чусю.

Когда-то в нем было шумно, от гостей не было отбоя, сейчас же, казалось, не было ни души. Осенний ветер сдувал опавшие листья, обнажая дорожки и выставляя их на всеобщее обозрение.