13 сектор. Следствие против знатоков - Левандовский Михаил. Страница 44

К автосалону я подъехал достаточно быстро. Набрал Юлю.

— Сейчас прибегу. Ты где конкретно?

Объяснил.

— Сейчас.

Я пытался отыскать между странной смесью воды и снега знакомый силуэт. Вскоре показалась Юлька. Она прикрывала золотистые волосы неубедительной курточкой на рыбьем меху, но это не помогало. Промокшая девушка плюхнулась на сиденье.

— Господи, ад какой! У тебя, случайно, в термосе ничего не налито?

— Еще как налито.

Я укрыл ее заранее приготовленным пледом и достал чай.

— Ой, господи, спасибо тебе. Что бы я без тебя делала?

— Я и сам не знаю что.

Неужели она мной интересуется? Не похоже. Быть полезным тоже хорошо.

— Прости, что дернула, просто не к кому больше обратиться.

— Может, нам пора прекратить всю эту авантюру? Опасно же.

— Да нет, пока не опасно. Хотя Олег сумасшедший, честное слово. Сейчас все расскажу. Заводись, поехали, нам нужно в «Распутье».

— Настолько плохо, что ты решила туда вернуться?

— Нет, мне надо денег занять у девчонок и охраны.

— А что случилось-то?

— Да покупки предстоят. Олег заставляет.

— Ты вышла на работу, страшную и ужасную, и поэтому ты должна за нее платить?

— Ну, если честно, Олег такой жмот, что не удивлюсь. Но не за работу, а за антураж.

— Ты должна шест для стриптиза принести? Он со своим автосалоном на него пока не заработал.

Я знал, что хорошие шесты для стриптиза изготавливают на том же заводе, что и космические корабли, только под заказ, из специальных материалов. Цена хорошего шеста (настоящее его название — «пилон») достигает пяти тысяч долларов.

— Ну почти.

— Так что нужно?

— Ты не поверишь. Туфли нормальные и этот, как его, компьютер-планшет. Как его называют?

— Зачем тебе? Туфли я могу понять. Хотя и сапоги твои, по-моему, достаточно аккуратные. А планшет зачем?

— Сейчас объясню. Поехали.

— Слушай, может, тебе не надо в «Распутье»? Я заплачу. Это моя история, я тебя в это завлек.

— Туфли я обожаю. Я ведь женщина.

— Прекрасная женщина.

— Спасибо, я знаю. Просто я с детства росла сорванцом. Вот как только выросла, в модельки захотела.

— А планшет?

— Тоже шеф требует.

— Зачем?

— Туфли нужны особые, чтобы ногу подчеркивали. Олег вообще сумасшедший. Вот посмотри, что на мне.

Юля подняла юбку. Да, все-таки стрип-клуб из человека не вытравишь. Она взглянула на свои ноги и покраснела, немедленно одернув подол. Я тоже покраснел.

— Юлька, у тебя красивые ноги, но я их уже видел.

— Не напоминай об этом. Ты не посмотрел, что на мне?

— Чулочки очень дорогие, изящные, с плоской резинкой.

— А ты видишь, что на улице?

— В общем, да.

— Ты думаешь, я в этих чулках на работу пришла?

— Да, действительно, это маловероятно.

— Я пришла, он на меня взглянул: «Поднимай юбку». Я подумала: «В конце концов работа у меня такая».

— Это ты, скромница Юля?

— Так это ведь работа.

— Начертил бы для меня свою диаграмму пресловутой этики, Джефф.

— Поросячья у меня этика.

— Уж скорее лисья, Юля.

— Лисьи у меня повадки и лицо, а этика поросячья. Будем дальше выяснять, кто лучше знает О’Генри?

— Да, ты права, давай к делу вернемся.

— Так вот… «Поднимай юбку, — говорит Олег, — снимай колготки». «Какого черта?» — отвечаю. А он мне: «У нас чулки — обязательная часть дресс-кода». Открыл ящик стола и кинул мне упаковку. Потом посмотрел, в чем я хожу, и потребовал туфли на высоких каблуках, чтобы голень и изгиб бедра хорошо было видно.

— Извращенец. Бросай эту затею, правда.

— Нет, Саша, не брошу. Во-первых, я в «Распутье» и не такое видала, во-вторых, интересно, в-третьих, я буду дурой, если его не перехитрю.

— Ваше Лисичество…

— Именно — Ваше Лисичество. Королева лисиц. Знаешь, что лиса в Китае— это девушка-оборотень? И молчи. Морали не читай. Будем дальше расследовать.

— Хорошо. А планшет тебе зачем?

— Я думаю, он нам пригодится. Я, видишь ли, все, что творится в салоне, не запомню. А творится там много интересного. На планшет и снять можно.

— Слушай, да ты просто детектив.

— Ага, миссис Холмс, а также миссис Ватсон и мистер Хадсон — все в одном лице. Ладно, поехали.

— Куда?

— В «Распутье».

— Девочки плохо деньги одалживают.

— Да, что есть, то есть. Правда, они мне все должны. Я-то им одалживала. Но, боюсь, сразу не соберу.

— У меня случайно имеются деньги. Поехали, и туфли купим, и планшет.

— Ты что?

— Я не «что», а «кто».

— Саша…

— Спокойно, это моя затея.

— Я не могу.

— Можешь. Это реквизит.

— Сашка, я тебе потом отдам.

— Не надо.

— Тогда нет. Потом отдам.

— Хорошо. По нашим еврейским законам.

— А ты что, еврей?

— Частично.

— И когда?

— Потом. Через сто двадцать лет. Слово у нас такое.

— Через сто двадцать лет не буду. Сразу.

— Окей. Когда договоримся, тогда и отдашь.

«Никогда», — подумал я про себя.

— Поехали выбирать.

Через три часа у Юли были туфли и планшет. Достаточно сказать, что туфли она выбирала пятнадцать минут, а планшет — два часа. Так в мою жизнь вошли айпады. Я понял, что всерьез влюбился. И не в продукцию компании «Эппл».

Глава девятнадцатая

Вечером довез Юлю до «Ублюдков». Хозяин, очевидно, не обиделся, что его бывшая официантка перешла в разряд клиентки. Что было? Настраивали айпад. Скачали пару игрушек. Долго смеялись, когда выяснили, что популярная игра «Словомания» хорошо знает слова из блатного жаргона. Мы вместе тестировали Wi-Fi заведения и устанавливали новые программы. Перемывали косточки «Ковбой-авто». Я согласился считать мальчиков-менеджеров стукнутыми пыльным мешком, а девушек — излишне провинциальными. Контора паленая, начальник сумасшедший. Правда, безопасник дядя Жора — мужик вроде славный.

— О да, если что — обращайся к нему, — посоветовал я.

— А что, вы с ним знакомы?

— Да. Наш человек.

Правда, сам он об этом пока не знает. Надо сказать, чтобы не удивлялся.

— Больше сегодня ничего не было. Оформилась, истерику у шефа устроила, намеки отразила.

— А что, уже намекал?

— Еще бы. Как подружимся…

— Считаешь, ты долго сможешь делать вид, что вы не подружились?

— Какое-то время смогу.

— А потом?

— Скажу, что у меня дни не те.

— А потом, дорогая, беги.

— Дальше я идти не готова.

— Вот-вот. Может, все-таки бросишь?

— Ты уже в шестой раз за день это спрашиваешь. Я сейчас обижусь и прекращу с тобой общаться.

Все-таки юная девушка — это юная девушка, хоть и радистка Кэт. Все они так обижаются.

— Ладно, не обижайся.

— Ты позволил себе подумать, что я не справлюсь.

— Юля, ты редкая девушка, я таких не встречал. Я просто очень боюсь…

— А ты не бойся. Я еще всех вас, мужиков, посрамлю. И мужиков, и спецагентов.

— Но будь осторожна.

— Буду, буду.

— Что еще сегодня было?

— Притащил шеф какую-то побрякушку позолоченную, герб. Сказал, что заставит полировать.

— И чего?

— Большой герб, неудобный, с каменьями.

— Может, он в нем сбережения держит?

— «Ага, Шура, они золотые». Мне завтра пилу за подвязку засунуть?

Терпеть ненавижу, когда меня называют Шурой. И отсылка к «Золотому теленку» это никак не извиняет.

— А кто они? Там гири на гербе?

— Нет. Там три башни. Точнее, трехбашенный замок.

— Что за герб?

— Родного города, говорит.

— Погуглим?

— Давай.

«Гугл» выдавал довольно много разных гербов, ни один из которых Юле не понравился. Клайпеда — нет. Брацлав — нет.

— «Гугл» пока не на высоте.

— Там есть стратегические силы, — сказал я. — Смотри, сейчас будет фокус.

Я достал телефон и набрал номер. Через три гудка услышал чуть заикающийся голос Сашеньки Высоцкого.