Плач - Сэнсом К. Дж.. Страница 79

И вдруг мой ученик бросился на одноухого, одним прыжком преодолев разделяющие их несколько футов, и схватил его за запястье, прежде чем тот успел выхватить меч. Застигнутый врасплох, Стайс издал злобный крик, а Овертон схватил его за другое запястье и прижал к стене, а потом ударил коленом в пах. Стайс закричал и согнулся.

— Стой, Николас! — крикнул я.

Меньше всего я хотел сейчас драки — в ней мы не могли одержать верх. В этот момент появился Гоуэр с кувшином воды. Он с криком выронил его на пол, выхватил кинжал и замахнулся, чтобы всадить его Овертону в спину. Я бросился на Леонарда, и мне удалось сильно толкнуть его, но он не упал, а лишь зашатался и повернулся с кинжалом ко мне, в то время как Стайсу удалось оттолкнуть Ника и снова поднять меч. Его лицо побледнело от гнева.

Тут с лестницы послышались торопливые шаги, и чей-то голос крикнул:

— Прекратите эту дурацкую драку!

Голос был не громким, но резким, как напильник — и я узнал его. Одного окрика хватило, чтобы Гоуэр замер на месте и Стайс тоже остановился. Их сообщник уверенным шагом вошел в комнату. Я обернулся и увидел тайного советника Его Величества сэра Ричарда Рича в скромной черной робе и шапке, с властным, нахмуренным лицом.

Глава 24

Рич с сердитым взглядом вышел на середину комнаты. Ростом он был ниже всех присутствующих, но мгновенно овладел ситуацией. Сняв свою черную шапку, он ударил ею Стайса по лицу. На мгновение глаза молодого человека вспыхнули, но он опустил меч. Ричард рявкнул:

— Я сказал вам: не причинять вреда! Вы и так обошлись с этим парнем круче, чем я хотел…

— Он бросился на меня, когда очнулся… — рискнул оправдаться Гоуэр.

— Молчи, болван! — прикрикнул на него Рич, после чего повернулся ко мне и сказал спокойным серьезным тоном: — Шардлейк, я не хочу насилия. Мы схватили парня, зная, что это приведет тебя сюда, а мне нужно с тобой поговорить. Может даже случиться, что мы поможем друг другу.

Я уставился на него. Это был тот самый встревоженный Ричард Рич, которого я видел на сожжении Анны Эскью.

Я ничего не сказал, на время онемев. Николас изумленно уставился на внезапно возникшего тайного советника, а двое людей Ричарда внимательно следили за нами. И тут послышался стук в дверь, отчего все подскочили — кроме Рича, чье лицо сложилось в более характерную для него хитрую улыбку.

— Открой, Гоуэр, — сказал он. — Наша вечеринка еще не закончилась.

Леонард открыл дверь. Там стояли констебль с помощником, а между ними — взбешенный Барак. Я увидел, что кинжала у него на поясе нет. Спутники Джека втолкнули его в дом, а Рич, кивнув на него, сказал своим людям:

— Посмотрите на него, на источник неприятностей. Мастер Барак, позвольте сказать вам, что это вторжение не поможет ни вам, ни вашему хозяину. — Затем советник подошел к констеблю, который низко поклонился. — Больше никого?

— Нет, сэр, только этот, — отозвался страж порядка.

— Хорошо. Вы оба получите награду. И помните: держите рот на замке.

— Да, сэр Ричард.

Констебль снова поклонился, махнул рукой своему помощнику, и они оба вышли. Рич закрыл за ними дверь и снова обернулся к нам, качая головой. На его лицо вернулась сардоническая улыбка, обнажившая мелкие ровные зубы.

— Барак, я был о тебе лучшего мнения. Неужели ты не подумал, что если я пользуюсь домом, то первым делом заплатил местному констеблю? Их можно купить, а плачу я хорошо.

Джек ничего не ответил, и Ричард пожал плечами.

— Сядем за стол. И ты тоже, юноша, — посмотрел он на Овертона. — Я хочу поговорить с вашим хозяином, и если все закончится хорошо, я отпущу вас всех. Поняли?

Мои сотрудники не ответили, но кивок с моей стороны позволил Стайсу и Гоуэру подвести их к столу. Они сели.

— Смотрите за Бараком хорошенько, — велел Рич. — Он как обезьяна — горазд на всякие штуки. — Он подошел к лестнице. — Поднимемся наверх, мастер Шардлейк.

У меня не было выбора. Оказавшись наверху, Ричард провел меня в комнату, так же бедно обставленную, как и весь дом, с одним столом и канделябром со свечами на нем и парой стульев. Королевский советник жестом предложил мне сесть, а потом, вернув себе серьезный вид, молча посмотрел на меня. Мне показалось, что на его лице появились новые морщины. В свете свечей его серые глаза казались светлыми точками. Я ничего не говорил и ждал. Он сказал, что мы можем помочь друг другу — пусть скажет как. Знает ли он о пропавшем «Стенании»? Ни в коем случае я не должен первым упоминать про рукопись!

— Ты снова работаешь на королеву, — сказал советник. Это было утверждение, не вопрос. Но из его записки уже было ясно, что он это знает.

— Да, — ответил я. — И у вас будут неприятности, если я исчезну. Помните, что Ее Величеству кое-что известно о вас. — Я имел в виду «новые неприятности», и Рич прищурился. — Она не обрадуется, например узнав, что Стайс пытался подкупить одного из ее пажей, — а я это знаю точно.

От этих слов тайный советник нахмурился, и я спросил:

— У вас на самом деле есть шпион в ее окружении, как вы написали в записке?

Ричард пожал плечами:

— Нет. Но несколько дней назад я заметил тебя в Уайтхолле, в помещении стражи.

— Я не знал, что вы меня видели, — ответил я, теперь действительно встревожившись.

Советник наклонился над столом.

— От меня ускользает очень немногое. — В его тоне слышалась как угроза, так и самодовольство. — Вряд ли ты приходил к королю, подумал я тогда, а значит, ты снова работаешь на нее, через столько времени… Я стал гадать почему. А ты сразу же начал свои допросы, связанные с убийством некоего Армистеда Грининга, печатника.

— Только по поручению его родителей.

— Не держи меня за дурака, Шардлейк! — в раздражении сказал Рич. — Ты делал это по поручению королевы. — Он ненадолго задумался, а потом проговорил: — Позволь угадать, что ты разнюхал. Грининг входил в группу религиозных фанатиков, вероятно анабаптистов. Один член этой группы, Вандерстайн, — голландский купец, а мы знаем, что Голландию терзает анабаптизм. Другой, Кёрди, — купец из семьи старых лоллардов, а нам известно, сколько их в прошлом соблазнялось анабаптизмом. — Ричард поднял тонкую руку и стал загибать пальцы. — Вандерстайн, Кёрди, Элиас Рук, подмастерье, Маккендрик, шотландский солдат, ставший проповедником, и, — он подался вперед, — Лиман, стражник из охраны королевы, ни больше ни меньше. И, наконец, — он глубоко вдохнул, — похоже, тюремщик из Тауэра по имени Милдмор. Все шестеро растворились в воздухе.

Я тоже глубоко вздохнул. Значит, этому человеку известно многое, но он не знает, что Элиас убит и что лорд Парр держит Милдмора под охраной в надежном месте. Иначе он сказал бы о четверых, а не о шестерых.

— Значит, вы тоже разыскиваете убийц Грининга? — спросил я.

Советник наклонился над столом, сцепив руки, и твердо сказал:

— Нет. Я разыскиваю книгу. Очень важную для меня и, возможно, для Ее Величества королевы.

Книгу. Одну книгу. Но от Милдмора я узнал, что книг было две — «Стенание» и «Свидетельства» Анны Эскью. А в «Свидетельствах» говорится, как Рич пытал Анну. Что, если он не знает про «Стенание»?

— Книгу Анны Эскью, — рискнул я предположить, — о проведенном ею времени в Тауэре?

Ричард откинулся на спинку стула.

— Хорошо. Тут мы раскрыли карты. Да, ложь и бред той порочной женщины. Значит, ты знаешь об этом. Откуда?

— Я говорил с подмастерьем Элиасом до его исчезновения, — соврал я, — и он сказал, что у Грининга была эта книга. Скажите, это из-за нее Стайс вместе с каким-то полуспятившим негодяем — во всяком случае, так показалось издали — пытались проникнуть к Гринингу до того, как его убили?

Тайный советник нахмурился:

— Откуда у тебя эти сведения? Ах да — догадываюсь, от молодого Элиаса. Да, те двое пытались ворваться и забрать записки Анны Эскью, но их спугнули. А вскоре кто-то убил Грининга.

— А откуда вы узнали, что она у Грининга, сэр Ричард?