Версаль. Мечта короля - Мэсси Элизабет. Страница 21

Высоких гостей встречал Бонтан.

– Добро пожаловать в Версаль, ваше высочество, – сказал он Аннабе Ассинскому.

Господин Аннаба огляделся по сторонам.

– Красивый дом, – снисходительно произнес африканец.

Бонтан повел принцев Аннабу и Кобину по коридорам дворца в приемную короля. Свита Аннабы молча шла за своим господином, высоко подняв головы. Придворные глазели на диковинных гостей и улыбались им. Аннаба с попугаем на плече отвечал им улыбкой, больше напоминающей ухмылку.

– Все понятно, – говорил он брату нарочито громко, чтобы слышали придворные. – Я ведь глупый чернокожий, который только вчера слез с дерева… Здравствуйте. Как поживаете? Вы думаете, меня легко облапошить? Прекрасно. Продолжайте так думать.

– Брат, ты бы говорил потише, – посоветовал ему Кобина.

– Французам нужны деньги, и потому им нужны мы, – отмахнулся Аннаба.

– Тогда почему они целый месяц продержали нас в Париже, заставляя дожидаться этой аудиенции?

– Брат, ну сколько раз мне повторять тебе одно и то же? Власть – это игра с зеркалами.

Они завернули за угол и попали в еще один, столь же длинный коридор. И здесь на них тоже глазели придворные.

– В этом дворце нам может грозить опасность, – прошептал Кобина.

– Успокойся и убери с лица пугливое выражение, – посоветовал ему Аннаба. – Мы с тобой приехали в центр мира.

– Только центр мира почему-то слишком белый.

– Мы – первопроходцы. Мы творим историю. Французы хотят получить то, что у нас есть. И голландцы тоже хотят. Вот и пусть воюют из-за нас. Мы в любом случае выйдем победителями.

Они подошли к череде запертых арочных дверей. Возле каждой стояли гвардейцы. Здесь гостей ждали Фабьен и его помощница Лорена. Аннаба наклонился к брату.

– Мы уедем, а они еще долго будут вспоминать этот день, – прошептал он.

– Это меня и тревожит, – ответил Кобина.

– Позвольте представить почетных гостей короля, – сказал Бонтан, учтиво кивнув Фабьену. – Принц Аннаба Ассинский.

– Сын короля Эгуафо, – добавил Аннаба, – наследник Берега Слоновой Кости и Золотого Берега, Правитель Неба. А это мой брат Кобина.

– Принц Аннаба, покорнейше прошу вас пройти со мной, – сказал Бонтан.

Аннаба знаком приказал своей свите следовать за ним, однако Бонтан предупреждающе поднял руку:

– Нет, ваше высочество. Только вас. Заботу о вашем брате возьмет на себя господин Фабьен.

– А мои друзья? – спросил Аннаба.

Попугай взмахнул радужными крыльями и перелетел на плечо Кобины.

– Ваши друзья насладятся всей полнотой и теплотой королевского гостеприимства.

Теперь вперед вышла Лорена. Африканских гостей разделили на три части и увели в разных направлениях.

Бонтан привел Аннабу в небольшую, довольно скромно меблированную комнату. Здесь было всего одно окно. Напротив окна находилась дверь, которая тоже была закрыта. Часть комнаты была отгорожена плотным зеленым занавесом. Заглянув туда, Аннаба увидел альков с кроватью. Похоже, французы что-то затеяли. Аннаба вспомнил слова брата. Видно, Кобина был прав. Принц выглянул в окно, делая вид, что интересуется садом.

– Господин Бонтан, а долго ли идти до тех деревьев? – с наигранной непринужденностью спросил принц.

Ответа не было. Аннаба лишь услышал, как закрылась дверь. Бонтан ушел. В комнате остались лишь двое гвардейцев. Аннаба шагнул к двери, однако гвардейцы загораживали ее своими спинами.

«Что происходит? – встревожился принц. – Что они…»

Дверь снова отворилась. Аннаба ожидал увидеть короля, пожелавшего дать ему личную аудиенцию. Однако в комнату вошла королева. Мария Терезия была по-прежнему красива. Аннаба залюбовался ею. Оба долго молча смотрели друг на друга.

– Здравствуйте, принц Аннаба, – произнесла королева.

– Здравствуйте, ваше… величество. Какое удовольствие снова видеть вас.

Подскакивая на ухабах, груженная бочками с вином крытая повозка быстро катилась к Версалю. В ней на скамеечке среди бочек сидел розовощекий монах. Дорожная качка и скрип колес почти усыпили его. Почему бы и не вздремнуть в столь славный, теплый летний день? Наверное, сам Господь на небесах радуется в такие дни покою и тишине в мире земном.

Идиллия монаха была внезапно нарушена сердитым окриком снаружи:

– Стой! Товар или жизнь!

У монаха пересохло во рту. Он упал на пол, стараясь сделаться маленьким и незаметным.

– Гляди-ка! – раздался второй голос. – Вино! Королю!

Кучер выкрикнул что-то невразумительное. Повозка резко тронулась с места. Монаха отбросило на бочки. Позади слышался топот копыт. Что-то громыхнуло. Повозка дернулась и завалилась набок. Монах откатился и ударился головой об угол скамьи. По волосам потекла кровь.

В окошко опрокинутой повозки заглянул какой-то человек. Он увидел монаха. У человека был орлиный нос, темные брови и бесстрастное лицо.

Монкур глядел на беспомощного монаха, затем поднес к окну мушкет и равнодушно нажал курок, превратив розовощекое лицо в кровавое месиво.

Бонтан нашел короля в обществе Кольбера. Оба любовались фонтаном Бахуса. Громадная статуя древнего бога стояла посреди большой мраморной чаши. Вокруг зеленели недавно высаженные деревья.

– Ваше величество, все сделано так, как вы приказывали, – сказал Бонтан, вытирая вспотевший от быстрой ходьбы лоб.

Людовик улыбнулся:

– Я получил известие, что к нам из своих южных поместий едут мои дорогие друзья – семейство Партене.

Бонтан тоже заулыбался:

– Значит, скоро мы увидим маленькую Франсуазу?

– Не только ее, но и ее мужа и детей.

– Как быстро летит время, – сказал Бонтан.

Король кивнул и зашагал по дорожке. Бонтан и Кольбер поспешили за ним.

– На юге род Партене пользуется большим уважением. Их влияние на местную аристократию достаточно велико. Меня радует, что они решили меня поддержать и приехать сюда не просто чтобы полюбоваться Версалем, но чтобы представить грамоты, подтверждающие их благородное происхождение и титул. Другим это послужит впечатляющим примером. Мы позаботимся, чтобы «Газетт де Франс» обязательно напечатала сообщение об этом событии. Возможно, даже выбьем памятную медаль. Как вы думаете, Кольбер? Политическая арифметика должна предвосхищать наступление великих событий.

– И сообщение будет озаглавлено так: «Родовитая знать юга поддерживает короля», – сказал Кольбер. – Это должно произвести впечатление.

– Пожалуй, лучше так: «Король получает поддержку знати юга», – ответил Людовик.

Они достигли совсем новой части сада, где еще вовсю велись работы. У обочины дорожки стояла телега с навозом. Жак следил, как садовники разгружают отвратительно пахнущую субстанцию.

– Надо же, какое изобилие навоза, – усмехнулся король.

– Это самый лучший навоз из луврских конюшен вашего величества, – сказал Жак. – Ваше величество…

Чувствовалось, однорукий садовник хотел что-то сказать, но не решался.

– Говори, – велел ему король. – Я же чувствую, тебя что-то тревожит.

– Я тут как-то шел через лес и наткнулся на старика. Он сидел возле ручья и жарил крысу. Поначалу я принял его за бродягу.

– Но потом ты его узнал.

– Да, ваше величество. Он из свиты вашего отца. Сражался на стороне Константена Овернского.

Людовик сразу перестал улыбаться. Воспоминания были не из приятных.

– Времена Фронды, – сказал король. – Победи они тогда…

– Вашего величества не было бы в живых.

– Я многого не знаю о своем отце. Хочется послушать рассказы тех, кто жил при нем. Думаю, я найду время для этого.

Махнув рукой своим спутникам, король зашагал по обсаженной деревьями извилистой дорожке. Дальше он пошел один. Дорожка вела к пруду и купальному домику. Людовик не сомневался, что Генриетта уже там.

Предположение короля оправдалось. Генриетта ждала его в комнате для переодевания, выпроводив фрейлин в коридор. Едва увидев его, она подошла и положила голову ему на грудь. Людовик провел рукой по ее мокрым волосам, затем приподнял ее голову. «До чего же она красива, – подумал он. – Моя дорогая. Самая дорогая».