Мозаика Парсифаля - Ладлэм Роберт. Страница 99

– Я все же не понимаю, каким образом мое вторжение могло способствовать этим планам?

– У меня на руках оказывается труп. Покойник мог успеть рассказать кому надо, куда он идет. Вполне спокойно мог позвонить, когда еще был жив.

– Но вы застрелили человека, вторгшегося в ваше частное владение, и при этом вооруженного пистолетом. Вы защищались. Никто не может вас осудить.

– Никто, – согласился Когоутек, продолжая раскачиваться. – Но тем не менее этого достаточно, чтобы сказать: от морава одни неприятности. Мы не можем больше этого позволить. Гнать его подальше!

– Почему?

Горец опять отхлебнул из стакана.

– Вы заплатили двадцать тысяч. Готовы еще потратиться?

– Что же, не исключено, что меня можно убедить сделать это. Нам нужна женщина; она работала на наших врагов.

– Кто это «вы»?

– А вот этого я вам не скажу. Даже если бы и сказал – для вас лично это не имеет никакого значения… Почему же вас надо гнать?

Когоутек пожал широкими плечами и сменил тему.

– Ферма всего лишь первый этап людей вроде этой женщины… Кореску.

– Ее зовут иначе.

– Не сомневаюсь. Впрочем, меня это совершенно не касается. В конечном итоге ее смирят точно так же, как и других, что здесь были до нее. Поработает тут месяц-другой, затем будет переведена в другое место. На юг, юго-запад, северные районы Среднего Запада – одним словом, туда, куда мы решим ее направить. – Буйвол ухмыльнулся. – А документы тем временем «вот-вот будут готовы». Надо подождать всего лишь месяц… заплатить конгрессмену… встретиться с сенатором. Через некоторое время они становятся как овечки.

– Но даже овечки могут взбунтоваться.

– С какой целью? Улучшить свое существование? Для того чтобы немедленно отправиться туда, откуда сбежали? Чтобы их там расстреляли, или сослали в сибирский ГУЛАГ, или просто придушили в темном переулке? Вы должны понять – эти люди пребывают в постоянном страхе. Нет, мы занимаемся просто фантастически выгодным бизнесом!

– Ну а документы когда-нибудь все же приходят?

– О да. Довольно часто. Особенно для талантливых и способных к продуктивной деятельности. Они продолжают нам платить долгие годы.

– Но мне кажется, что степень вашего риска все же высока. Кто-то может отказаться платить, кто-то станет угрожать разоблачением.

– В таком случае нашими усилиями на свет появляется иной документ, приятель. Свидетельство о смерти.

– Теперь моя очередь спросить – кто это «вы»?

– И моя очередь ответить: «А вот этого я вам не скажу».

– И Рабби хочет отлучить вас от этого «фантастического бизнеса»?

– Не исключено.

Резко зазвонил телефон. Когоутек вскочил с кресла-качалки и поспешно пересек комнату.

– Возможно, мы сейчас это и выясним, – сказал он, снимая трубку на втором звонке. – Да?

Хейвелок затаил дыхание. Любопытный университетский атлет, отвечающий за безопасность жильцов, мог в этот момент оказаться в коридоре… У аспиранта могла быть назначена встреча с руководителем… Так много случайностей…

– Продолжайте поиск, – отрывисто бросил уроженец Карпат.

У Майкла отлегло от сердца.

Когоутек вернулся к креслу, забыв стакан на телефонном столике.

– У Хандельмана никто не отвечает.

– Он в Бостоне.

– И на какую сумму вас можно убедить?

– Я много с собой не ношу, – ответил Хейвелок, прикидывая количество наличности, оставшейся в чемодане. Из денег, взятых в парижском банке, должно было остаться около шести тысяч долларов.

– У вас оказалось с собой двадцать тысяч для Рабби.

– Это было оговорено заранее. Я могу дать аванс. Скажем, пять тысяч.

– Аванс от какой суммы?

– Скажу откровенно, – проговорил Майкл, наклоняясь вперед. – На эту женщину отпущено тридцать пять тысяч. Из них двадцать я уже потратил.

– Отнимем еще пять. Остается десять, – заметил буйвол.

– Деньги в Нью-Йорке. Вы их сможете получить завтра, но я должен увидеть женщину и увезти ее еще до наступления утра.

– И очутиться в самолете с моими десятью тысячами долларов в кармане.

– Зачем мне это нужно? Это бюджетные средства, я к ним не имею отношения. Кроме того, я полагаю, что вы можете потребовать справедливую долю и от Хандельмана. Вор у вора дубинку украл. Если вы сможете прихватить Рабби сейчас, то вам, может быть, удастся отставить от фантастического бизнеса его самого.

Когоутек громогласно заржал.

– Ты, чех, тоже, наверное, родился в горах. Но какие гарантии я могу получить?

– Пошлите со мной вашего самого лучшего, самого доверенного человека. Я безоружен. Прикажите ему все время держать меня под прицелом.

– И в аэропорту? Вы меня за козла принимаете?

– Мы отправимся на машине.

– Но почему такая срочность?

– Ее ждут рано утром. Я обязан доставить ее одному человеку на угол Шестьдесят второй улицы и Йорк-авеню, там, где начинается скоростная Ист-Ривер-Драйв. У него остальные деньги. Этот человек должен переправить женщину в аэропорт Кеннеди. С Аэрофлотом достигнута полная договоренность. Ваш человек не позволит ей пересесть в другую машину, пока не получит денег. Каких еще гарантий вам надо?

Когоутек качнулся в кресле и хитро взглянул на собеседника.

– Рабби – вор. Может, чех точно такой же?

– В чем вы видите подвох? Вы что, не можете доверять своим лучшим людям?

– Самый лучший из них – я собственной персоной. Может, мне и поехать?

– Почему бы и нет?

– Решено! Мы едем вместе. Женщина сидит со мной. Один ствол – к ее голове, другой – к вашей. Пара револьверов, приятель. Ну, где ваши пять тысяч?

– В моей машине на дороге. Пошлите кого-нибудь вместе со мной. Но в машину я влезу один, ваш человек останется снаружи. Это обязательное условие, иначе сделка не состоится.

– Вы, коммунисты, всегда ужасно подозрительны.

– Мы научились этому в горах.

– Ах ты, чех!

– Где женщина?

– Там, на заднем дворе. Она отказывается от пищи. Запустила подносом в нашего кубинца. Но она человек образованный, что не всегда является положительным качеством, хотя и приносит хорошие барыши позже. Вначале ее надо сломать. Возможно, кубинец уже приступил к делу. Он горячий мужчина с железными яйцами. Эта женщина принадлежит к его любимому типу.

Майкл улыбнулся. Эта улыбка далась ему труднее, чем любая другая за всю его жизнь.

– Комната прослушивается? – поинтересовался он.

– Зачем? Куда они денутся? Какие действия смогут замыслить в одиночестве? Кроме того, установка и обслуживание подобного оборудования породит море слухов. Мне хватило шума из-за электронной сигнализации на дороге. Теперь ее приезжает обслуживать специальный человек из Кливленда.

– Я хочу взглянуть на нее. И убраться отсюда как можно скорее.

– Почему бы и нет? После того, как я получу свои пять тысяч долларов.

Когоутек прекратил раскачиваться, повернул голову и проорал по-английски:

– Эй! Проводи-ка нашего гостя до его машины. Пусть он подгонит ее поближе. Да держи его на прицеле!

Через шестнадцать минут Хейвелок уже отсчитывал банкноты, передавая их Когоутеку.

– Ну, теперь можешь сходить к этой бабе, приятель, – удовлетворенно проворчал тот.

Майкл прошел через весь огороженный участок. Силосная башня осталась слева.

– Сюда, направо, – подсказал сопровождавший его человек с испанской «ламой» в руке.

У опушки леса стоял амбар. Но на самом деле это был больше чем простой амбар. Он был двухэтажным, и в нескольких окнах второго этажа горел свет. Окна пересекали темные полосы, в которых без труда можно было угадать металлические прутья. Тот, кто находился внутри здания, не мог выбраться наружу. Лагерный барак. Концентрационный лагерь.

Майкл с удовольствием ощущал прикосновение жесткой кожи к спине. Рыбный нож находился на своем месте. Майкл был уверен, что без труда справится с охранником и сможет завладеть «ламой». Стоит сделать вид, что споткнулся, поскользнулся на обледеневшей траве, и человек в кожаной куртке – покойник. Но пока еще рано. Это может понадобиться позже, когда он обо всем договорится с Дженной, а до этого ему еще предстоит убедить ее поверить ему… Если же нет – им обоим не жить. Он просто умрет, она – сгорит в том аду, который ей уготован.