«Сандал», которого не было - Корецкий Данил Аркадьевич. Страница 11
– Товарищ генерал! – взял он инициативу в свои руки. – Этот блок, так называемый «черный ящик», состоит из регистратора, накопителя и датчиков. Регистратор и накопитель находятся в герметичном контейнере в хвостовой балке. В одной коробке, проще говоря. Накопитель, это по факту защищенные кассеты с фотопленкой. На пленку с помощью световых лучиков записываются основные параметры полета. С помощью нехитрой методики параметры потом дешифруются. Так вот, в изъятом с места происшествия блоке накопителя не оказалось.
– Куда же он делся? – все еще недоумевал генерал.
– Вскрыть блок до того, как мы его нашли, никто не мог, – уверенно сказал Бронеславов. – Значит, накопителя в нем и не было.
– Та-а-а-ак, – протянул Свиридов. – Получается, вертолет летел без черного ящика?!
– Получается, так, – кивнул Бронеславов. – Но это не наш вертолет и авиаслужба полка никакого отношения к нему не имеет!
– Тебе лишь бы свою задницу прикрыть! Вертолеты летают без «черных ящиков», хотя это категорически запрещено! Авиация! У нас тоже так?
– Никак нет! – ответил начальник авиации. – На всех наших система автоматической регистрации установлена, как положено!
– Да я не удивлюсь, если не на всех! – не успокаивался генерал. – Никакой дисциплины!
Бронеславов предусмотрительно промолчал.
– У вас все, больше нечего сказать? – обратился Свиридов к докладчику.
– На внутренней части прибора сохранился так называемый «шильдик», – доложил тот, пытаясь объяснять по примеру коллеги просто и доходчиво. – Нами был направлен запрос на завод-изготовитель с просьбой предоставить информацию, куда был поставлен комплект САРПП с таким номером. Официальный ответ будет позже, но в телефонном разговоре мне сообщили следующее…
Инженер открыл ежедневник, заглянул в него, полистал страницы…
– Указанный блок был изготовлен в 2000 году. В том же году передан на Н-ский вертолетный завод для оснащения выпускаемых вертолетов. В 2002 году по рекламации из войсковой части 7178-Ц данный блок прибыл на завод-изготовитель по гарантии для дефектации и принятия решения о дальнейшей эксплуатации. На основании проведенной дефектации принято решение о нецелесообразности дальнейшего использования этого блока, и он утилизирован, о чем по факсу нам прислали копию акта. Получается, что найденного на месте катастрофы блока просто не существует…
В кабинете воцарилась тишина. Пауза затягивалась.
– А номер на двигателе должен же быть?! – спросил генерал. – Вы же двигатели забрали!
– Так точно! – подтвердил Прохоров. – Двигатели произведены на Украине, у нас такие не производят. Но по номерам данные двигатели в Россию не поступали. Мы направили запрос на завод-изготовитель, но когда будет ответ, неизвестно. И будет ли он вообще?! Я знаю случаи, когда восстановленные «левые» вертолеты продают в Африку и другие страны третьего мира…
– Как такое может быть? – не выдержал прокурор. – Это же военный вертолет! И здесь не Африка!
– Мы не можем точно утверждать, что вертолет военный, – возразил начальник инженерно-авиационной службы
– Даже так?! А чей тогда? – возмутился генерал Свиридов.
– Пока нам это установить не удалось.
– Пока, – раздраженно повторил генерал. – Как говорится, не пройдет и полгода… У вас все?
– Так точно, доклад закончил!
– Товарищ военный прокурор! Что удалось выяснить вам?
Бордюгов шевельнулся, обозначая намерение встать, но, подчиняясь движению генеральской руки, остался на месте.
– Показания очевидцев авиакатастрофы подтверждают выводы, озвученные представителем авиации: вертолет был сбит из переносного зенитно-ракетного комплекса. Установлено место пуска ракеты, найден контейнер ПЗРК. По поиску вещественных доказательств там сейчас работают приданные силы под руководством начальника разведки и местная милиция.
– Час от часу не легче! – проворчал генерал. – Вертолет без «черного ящика», с «левыми» двигателями, кому принадлежит – неизвестно… Какие мысли по этому поводу?
– Есть подозрение, что это как-то связано с деятельностью убывшего в день авиакатастрофы спецпредставителя Управления «Т», – сквозь зубы проговорил военный прокурор.
– Как это может быть с ним связано?! – отмахнулся генерал. – Я помню про ваши с подполковником Нижегородцевым разногласия. Ну оставьте уже личные амбиции!
– Никак нет! – возразил Бордюгов. – Амбиции здесь ни при чем. Помните дело о нападении на колонну федеральных сил?
– Помню, – кивнул генерал. – Но к счастью, там никто из наших бойцов не пострадал. Даже странно: при подготовленном обстреле из засады…
– Там много странного, товарищ генерал. Подполковник Нижегородцев забрал у меня его для передачи в Москву. Вполне официально забрал: я подшил в наряд шифрограмму Главной военной прокуратуры с требованием передать дело и его расписку…
– И что здесь странного? Разве это первое дело, которое у вас забирает вышестоящий орган?
– Нет, не первое. Но первое, которое пропало бесследно!
– То есть? – нахмурился генерал.
– Потом я сделал запрос в Москву. Так вот, мне ответили, что Главная военная прокуратура дело к производству не принимала и никаких сведений о нем нет.
– Это ничего не доказывает, – сказал генерал. – Там же куча дел, могли и напутать что-то в учетах. Да и вертолет-то тут при чем?
– Помнится, тогда тоже упоминался неизвестный вертолет, замеченный там же, где проявляла себя «третья сила» – неизвестное воинское формирование, действовавшее как против боевиков, так и против федеральных подразделений…
– Какая там третья сила?! Ну ладно, разведка выдумала красивое название, чтобы показать, как хорошо они работают… Но вам-то это зачем?
– Я заново возбудил дело по нападению на колонну, товарищ генерал-майор! Мои люди заново допросят свидетелей, постараются найти гильзы на месте происшествия, установить, не были ли они отстреляны из автоматов, изъятых у выживших в авиакатастрофе…
– Это ваше право, товарищ подполковник юстиции, – подчеркнуто официально сказал Свиридов. – Но что вы надеетесь установить своим расследованием?
– Не знаю, – отвел взгляд Бордюгов. – Просто хочу разгадать одну из загадок, которые во множестве окружали упомянутого вами Нижегородцева.
– Что ж, попробуйте. Личности выживших установлены? С ними уже работали?
– Пока такой возможности не было. Но начальник местной милиции, чьи подчиненные их охраняют, мною проинструктирован. Я надеюсь, в ближайшее время нам удастся их допросить.
Чечня, Мохк-Мартан, 2004 г.
Следующие два дня ощутимых изменений в осведомленности Аюбу не принесли. Новые охранники несли службу исправно, опасаясь повторить судьбу предшественника. Все-таки дежурить в теплой больнице лучше, чем бегать с автоматом зимой по горам, или вкалывать за гроши на гражданке. Да на гражданке попробуй еще работу найти. Особенно если профессии нет. Под взорами охранника пожилая санитарка приносила Графу пищу, все остальное время он находился в коридоре, сидя на мягком диване рядом с постом медсестры.
Чтобы не привлекать к себе излишнего внимания, Аюб решил активности не проявлять. Тем более что по его расчетам ждать осталось недолго – Мухтарыч наверняка уже доложил о случившемся и скоро за ними приедут. Командир напрямую контактировал с руководством, и только он знал – кому именно они подчиняются. А если с Мухтарычем что-то случилось? Где тогда искать концы? Правда, Провайдер помогал командиру устанавливать связь в сложных условиях, и хотя выполнял роль технического специалиста, но должен знать координаты Центра… Но где сам Провайдер?!
Аюб гнал нехорошие мысли: в любом случае группу будут искать! Про аварию вертолета узнают, потом в Центр поступят их легендированные данные и их местонахождение обнаружат. Но почему здесь их держат раздельно, ничего не сообщают, такое впечатление, что он единственный выживший! Хотя это не так: однажды, когда молодая медсестра ставила Графу капельницу, охранник замешкался и вошел в палату чуть позже. В тот раз Аюбу косвенно удалось выяснить, что в больницу его доставили не одного. Она так и сказала: «Когда вас привезли, не я дежурила». Учитывая, что в чеченском языке нет формы единичного обращения на «вы», нетрудно догадаться, что она имела в виду множественное число. Значит, тут есть кто-то еще из группы. Но кто, сколько их, где они, где остальные, всем ли удалось выжить?.. И еще много вопросов волновали Графа. Очень много.