Наследница (СИ) - Невейкина Елена Александровна. Страница 84

— Вы сошли с ума? — спокойно поинтересовался пан Казимир. — Вы знаете, кто он? Он — племянник пана Буевича. Вам, надеюсь, известно, кто такой пан Буевич? Я на всякий случай напомню: он хозяин этой «мерзкой школы». Как вы думаете, какое время я продержусь на своём месте после того, как по моему распоряжению пан Ален покинет эти стены?

— И что теперь? — пани не сдавалась. — Терпеть оскорбления от каждого проходимца?

— Кого вы имеете в виду под проходимцем? — у коменданта терпение явно заканчивалось, в голосе послышалось раздражение и даже угроза.

— Пана Алена, конечно. Кого же ещё? — дёрнула плечом пани.

— А я, было, подумал — пана Леха.

— Пана Леха?.. — она изменилась в лице, глаза тревожно заблестели. — А причём здесь пан Лех?

— Ну, не знаю. Думаю, вам виднее, сударыня. Вы так часто в последнее время с ним видитесь.

— Боже мой!.. — страх помог пани прийти в себя, и она снова пошла в атаку: — Вместо того чтобы оградить свою жену от хама, вы ещё позволяете себе грязные намёки?! Это неслыханно! Нестерпимо! — и она выскочила из кабинета.

Когда за ней захлопнулась дверь, комендант, вздохнув, тихо проворчал:

— Если бы я мог, то оградил бы всех учеников от вас, сударыня, — и ещё раз вздохнув, вернулся к бумагам, которые разбирал до визита жены.

Если у пани Евы были веские причины не возвращаться более к теме пана Алена и его поведения, то у Леха таких причин не было. И он не собирался оставлять всё, как есть, он собирался наказать виновника его неудачи, ставшей известной всем. В разговорах с приятелями Лех постоянно об этом говорил.

— Нельзя спускать этому недоноску такое! Он видимо считает себя мастером интриги. Ещё не брился ни разу, а всё туда же! Ну, ничего, мы ещё посмотрим, кто над кем посмеётся. Я не успокоюсь, пока не добьюсь, чтобы его выгнали.

Таким образом, идея пани Евы не погибла, а лишь сменила исполнителя. Теперь Лех не оставлял Элен в покое. Он подходил, когда она была одна, и с улыбкой шептал оскорбления в надежде на то, что пан Ален выйдет из себя и при всех набросится на него. Но Ален только сжимал кулаки и кусал губы, если становилось совсем нестерпимо слушать гадости Леха. Не получая ожидаемой реакции, Лех злился ещё больше. Наконец, доведённый до бешенства выдержкой «мальчишки», он решил перейти от слов к делу. Как-то раз, привычно ругая Алена в своём кругу, Лех высказал эту мысль открыто.

— Если не удаётся его спровоцировать словами, нужно сделать что-то, что сделает его посмешищем, или то, что приведёт к нарушению им школьных правил. Остаётся придумать — что.

Приятели наперебой стали предлагать варианты, пытаясь добиться одобрения своего вожака, но это в большинстве своём было либо неосуществимо, либо просто глупо. Наконец, один из них сказал:

— Если уж бить, то — по больному. Ален так трепетно относится к оружию, что можно подумать, это его фамильная ценность. Вот если бы удалось придумать что-то, связанное с этим…

— С оружием? — переспросил Лех. — А что, это хорошая идея. Благодарю. Даже не ожидал такого ценного предложения. Итак, что бы такое…

— Может, каким-нибудь образом повредить шпагу? — спросил другой, рассчитывая тоже получить похвалу.

— Нет-нет… Я думаю, лучше сделать так, чтобы шпага вовсе пропала. Прийти на занятия безоружным он не сможет, это глупо, — голос его звучал всё уверенней, — а, значит, будет вынужден взять свой собственный клинок! Да! Так и нужно! Вот вам и первое взыскание.

— Но как это сделать?

— Да. Вопрос. Давайте подумаем. Без оружия, оставляя его в комнатах, мы все приходим на завтрак, обед и ужин. Значит, забрать шпагу можно только в это время. И лучше всего — в ужин. Теперь остаётся придумать, как отвлечь денщика, чтобы не отсвечивал в этот момент в комнате.

— Я могу приказать своему, чтобы он позвал Штефана помочь разобраться с аптечными ингредиентами. А то мой дурак напокупал их десятка с два в городе, а теперь не знает, что с этой гадостью делать. Я говорю — выброси, а ему жалко. Вот и пусть у этого «специалиста по мазям» спросит.

— Прекрасно! — воскликнул Лех. — Всё складывается один к одному. Теперь осталось решить, кто зайдёт в комнату Алена и заберёт шпагу.

Это предложение никакого рвения не вызвало. Никто не собирался рисковать только ради того, чтобы угодить Леху.

— Что ж, я так и знал, что вы все — трусы, — презрительно скривил губы Лех. — Я покажу, как нужно действовать. Я всё сделаю сам.

Ему никто возражать не стал. Во-первых, они были оскорблены тем, что их обвинили в трусости, а во-вторых, всё же это дело касалось только самого Леха.

Через день всё состоялось. Зная, что Ален есть никогда не торопиться, встаёт из-за стола в числе последних, Лех закончил ужин очень быстро и вышел в сопровождении двух приятелей. Один из них помог ему убедиться, что Штефан уже ушёл к его денщику, а второй должен был подать сигнал тревоги в случае любой неожиданности в течение того времени, пока Лех будет находиться в комнате Алена. Входить в неё решили со стороны сада. Никто и ничто им не помешало. Когда Лех спустился на землю, попросту спрыгнув с балкона, чтобы не проходить ещё раз мимо ряда окон, его приятель удивился:

— А где ножны?

— А зачем мне ножны? Пусть они остаются на месте. Так не сразу обнаружится пропажа, — и он тихонько засмеялся.

— Теперь куда?

— К пруду. Пусть шпага достанется рыбкам. Надеюсь, они не передерутся!

Они быстро дошли до пруда с карпами и Лех, размахнувшись, бросил клинок в воду. Облегчённо вздохнул и улыбнулся своей хищной улыбкой.

— А вы знаете, наш Ален — самовлюблённый идиот, — вдруг сказал он, когда они уже подходили к зданию школы. — Он держит у себя в комнате на столе свой собственный портрет. Я понимаю — портрет любовницы… Ну, отца или матери, сестры или брата, наконец! Но чтобы свой собственный?.. Ха!

— А может, это не его портрет? Может это как раз брат? Или отец?

— Я что ж, по-вашему, слепой? Не узнать его невозможно. Волосы лежат так же, и возле левого глаза маленькая родинка, как у Алена. Это точно он!

Наутро Лех с нетерпением ожидал прихода Алена на занятие. Когда он, наконец, вошёл, глаза Леха сощурились, и на лице появилась ухмылка: при мальчишке не было никакой шпаги. Это было ещё интереснее, чем, если бы он появился с личным оружием. Отсутствие шпаги у Алена постепенно заметили и все остальные. Юзеф тут же оказался рядом и спросил, что произошло. Но времени на объяснения уже не хватило: герр Нейрат вошёл и объявил начало занятия. От него тоже не укрылась недостача, и он тут же обратился к Алену:

— Вы, пан Ален, сегодня не принимаете участия в поединках? Или вы занялись разработкой метода фехтования руками?

Лех с приятелями откровенно заржали. Остальные — кто улыбался, кто непонимающе хмурился. Но дальше ситуация развивалась самым неожиданным образом. Открылась дверь, и вошёл слуга, несший в руках шпагу. Он поклонился учителю и, передавая ему оружие, объяснил, что вчера вечером в очередной раз отлавливали карпов для кухни. Работали, как всегда, большими сачками. За один из них что-то зацепилось, и они с удивлением увидели, что это шпага. Причём явно школьная, так как на ней, как и на всех остальных, имелось клеймо школы. Хотели сразу отнести её кому-нибудь из учителей или коменданту, но время было уже позднее, и это дело отложили до утра. Учитель взял клинок, отпустил слугу, затем повернулся к Элен.

— И как это прикажете понимать, пан Ален? Вы решили заняться обучением фехтованию рыб? Так вам ещё рано учить других, нужно сначала самому хоть как-нибудь закончить курс. А где, позвольте узнать, ножны? Предупреждаю: вам придётся нырять в пруд до тех пор, пока вы их не выловите.

— Этого не понадобиться, герр Эрих. Ножны не покидали моей комнаты со вчерашнего вечера. А как это понимать, я вам объяснить не могу, поскольку не знаю ответа. Мне тоже хотелось бы понять, как и что произошло.