Наследница (СИ) - Невейкина Елена Александровна. Страница 86

— И что же вы предполагаете? Как, по вашему мнению, всё произошло?

— Правду знает только Господь наш Всемогущий. А что до моих предположений, то мне кажется, в комнате пана Алена побывал кто-то посторонний. И этот кто-то унёс оружие, оставив ножны.

— Зачем?

— Зачем унёс или зачем оставил?

— И то и другое.

— Унёс — не знаю, это может нам объяснить только сам злоумышленник. А оставил… Я думаю, он посчитал, что так пан Ален не сразу заметит пропажу. По крайней мере, для себя я нашёл только такое разумное объяснение. По-видимому, кому-то очень хочется неприятностей для юноши.

— И у вас есть предположения, кто этот человек?

— А у вас нет?

— Признаться, могу предположить только один вариант.

— Я тоже. И думаю, имя мы бы назвали одно и то же. Но давайте пока промолчим. Вот если бы были доказательства… Кстати, о сегодняшнем бое. Вы уверены, что удар был нанесён случайно?

— Конечно. Неужели вы можете предположить, что пан Ален способен намеренно ранить кого-то из учеников, даже если этот человек ему неприятен? Нет-нет, он не мог! Он благородный юноша, он…

— Подождите, — поморщился немец, — успокойтесь. Я имел в виду не пана Алена, а пана Леха.

— Пана Леха? Но ведь это он ранен, а не… или вы думаете, что…

— Вот именно. Я думаю о том, что вам хорошо известно и носит название «подставиться». Могло это быть? Ведь вы там присутствовали.

— Да, но там же не одна пара бойцов! Не мог же я видеть всех сразу!

— Я, представьте себе, в курсе, сколько там пар. Я интересуюсь: не заметили ли вы случайно чего-то необычного в ведении боя паном Лехом?

— Да нет, вроде бы всё было как всегда.

— И всё же: мог он подставиться?

Стоцкий задумался. Потом уже без эмоций, серьёзно ответил:

— Да. Мог. Я этого не видел, но — мог. Это вполне в его характере — сделать гадость другому, пусть даже такой ценой. Тем более что отношения между ним и Аленом, мягко скажем, не сложились. Но доказательств нет!

— Да, доказательств нет. Что ж, посмотрим, что будет дальше. Коменданту доложить придётся, это будет учтено как первое взыскание. Надо предупредить пана Алена, чтобы был осторожней. Не хватало ещё, чтобы встал вопрос о том, не выгнать ли племянника пана Буевича из школы!

— Да, это будет скандал!

— Вот именно. Поэтому нам с вами тоже нужно быть внимательней.

После выздоровления Лех опять вроде бы перестал замечать Элен. А в обучении тем временем настала пора новых трудностей. Их пытались научить владению шпагой левой рукой. Пан Стоцкий, проводивший первый такой урок, предупредил их, что не всем это под силу, что нужно иметь склонность к работе левой рукой.

— И не стоит расстраиваться, если у кого-то не получиться выполнить все требования. Это вовсе не обязательно. Желательно, но не обязательно, — говорил он.

И опять потянулась цепь неудач. Через две недели Элен была просто в отчаянии: ей никак не удавалось заставить левую руку работать так же, как и правую. Зато Юзефу это далось на редкость легко. Казалось, он когда-то просто по ошибке выучился фехтовать правой, а теперь вернулся к своему естественному состоянию. Секрет был очень прост. Об этом Юзеф рассказал Элен, прогуливаясь с ней как-то вечером по заснеженным дорожкам парка.

— Никакой особой заслуги в этом нет. Просто я родился левшой. Меня с детства приучали всё делать правой рукой. Я плакал, мне было страшно неудобно. Когда я немного подрос, то научился подчиняться без возражений, но, выполнив что-то, требуемое от меня, правой, я убегал туда, где меня никто не мог видеть, и повторял всё ещё раз, только левой рукой. В конце концов, мне стало всё равно, какой рукой действовать. Вот это и сыграло сейчас свою роль.

Это, конечно, многое объясняло, но всё равно было обидно. И если бы только Юзефу удавалось ловко фехтовать левой! Лех тоже блистал на занятиях превосходной техникой обеих рук. Он тоже был левшой, и ему, как и Юзефу, ничего не стоило поменять рабочую руку. Было похоже, что он делал это не впервые. Элен пыталась, как всегда, упорством добиться хоть какого-то успеха. Кое-что стало получаться лучше, но свободных движений левой так и не получалось. А вот тот самый полноватый юноша, который когда-то с восхищением следил за первым поединком, удивил всех. Звали его Томаш. Научился хорошо владеть левой рукой он абсолютно неожиданно. Даже для самого себя. Особых заслуг у него никогда не было, и, взяв шпагу в левую руку, он показывал точно такие же результаты. Но это и было успехом! Получалось, что его руки работали одинаково. Остальные семнадцать человек, включая и Элен, ходили угрюмые, расстроенные собственной неумелостью. Конец этому положил пан Стоцкий. На следующем занятии он сказал:

— Вижу, многие из вас расстроены. Напрасно! Если кто-то захочет всё же добиться успеха во владении левой рукой, он вполне может на это надеяться. Только для этого нужно гораздо больше времени, чем мы можем выделить. Нужно постараться всё делать не правой, а левой рукой, забыть на время о том, что существует правая рука. Когда вы привыкнете, когда простые движения перестанут доставлять вам неудобства, тогда можно будет перейти и к фехтованию. Дальше — вопрос времени и вашей настойчивости. Но ваши усилия здесь не были потрачены впустую. По двум причинам. Первая. Теперь, когда среди вас нашлось целых три человека с рабочей левой рукой (а это само по себе большая удача, таковых может и вовсе не обнаружиться), вы сможете отрабатывать приёмы ведения боя с противником-левшой. Поверьте, это очень неудобно, и если вы встретите такого человека без подготовки, вам будет трудно ему противостоять. Поэтому, считайте, что вам повезло. Теперь вторая причина. Когда вы закончите отрабатывать приёмы фехтования с леворукими, мы перейдём к работе с дагой. Этот клинок обычно использовали с более тяжёлым оружием, но никогда не знаешь, как повернётся бой. Тем более что этот навык позволит тем из вас, кто всё же заставит работать свою левую руку, фехтовать одновременно двумя шпагами. Подводя итог, скажу: всё, чего вы сейчас смогли достигнуть, вам обязательно пригодиться. Кому что-то непонятно? Всем всё ясно? Прекрасно. В таком случае, я сейчас разделю вас на три группы, и вы начнёте, по очереди занимая место противников пана Леха, пана Юзефа и пана Томаша.

Вот это было уже не так печально! Конечно, непривычно, трудно, зато вновь появился интерес, азарт. Неприятности на время забылись. Было замечательно сознавать, что тебе удаётся что-то новое, что ты снова не в последних учениках. Встречи с Томашем быстро превратились для Элен в минутное дело. Этот противник, даже будучи теперь леворуким, был для неё слишком слабым. С Юзефом сражаться было очень нелегко, он не щадил её, не подыгрывал, но с ним в паре Элен чувствовала себя спокойно. А вот Лех… Лех был верен себе. Каждый поединок с ним становился столкновением характеров. Он постоянно изобретал какие-то необычные или неожиданные удары, мог на лету, во время боя, сменить руку, перебросив шпагу из одной в другую. Это действовало на нервы, но Элен находила утешение в мысли о том, что все эти «штучки» ей только на пользу, она научится в поединках с Лехом большему, чем с другими. Ей удавалось сохранять хотя бы внешнее спокойствие, даже когда она проигрывала ему раз за разом. Постепенно она научилась вовремя реагировать на его каверзы и даже иногда предугадывать необычные удары.

Вскоре исполнилось обещание пана Стоцкого: они начали заниматься с дагой. Это не было ново для Элен или Юзефа, но, привыкнув за последнее время к другому оружию, не такому, каким пользовались во время предыдущего обучения, привыкнув стоять к противнику не грудью, а боком, возвращаться к прежним приёмам было сложно. Здесь трое обоеруких учеников, конечно, снова оказались в выигрышном положении. Но остальные, уже привыкшие к поединкам с ними, вскоре неплохо освоились, и с новым оружием, и с новыми приёмами.