Наследница (СИ) - Невейкина Елена Александровна. Страница 87

Рождественская интрига

Между тем зима приближалась к своей вершине — празднику Рождества Христова. Вот незадолго до Рождества и началась новая интрига Леха, о которой никто и не подозревал, хотя он своих действий от приятелей не скрывал. Но понять, зачем он делает то или другое, они не могли, да особо и не старались.

Всё началось ещё тогда, когда Лех ходил с перевязанной рукой, подвешенной на платке. Вечером он выходил из своей комнаты на первом этаже в сад и проводил время в компании верных ему курсантов. Лех постоянно пытался придумать что-то новое, какой-нибудь ещё способ, чтобы убрать пана Алена из школы.

— Давайте порассуждаем, — говорил он, но рассуждал только сам. — У каждого человека есть свои слабости. У каждого! Значит, они есть и у Алена. На чём его можно поймать? — но ответа не было.

Однажды один из его приятелей сказал, что времени на ещё два взыскания остаётся маловато, поэтому, если планировать, то что-то более серьёзное, что считалось бы грубым нарушением дисциплины.

— Почему на два взыскания? Ведь нарушений уже было два, значит, осталось ещё одно.

— Эпизод со шпагой до коменданта не довели, — пояснил всезнающий юноша с большими оттопыренными ушами.

— Ну, конечно! — воскликнул с сарказмом Лех. — Как же могло быть иначе! Как же я мог забыть, чей он племянник. Вот нам с вами потерю шпаги точно фиксировали бы как нарушение, а ему, естественно, всё сошло с рук!.. Но я буду не я, если не придумаю что-нибудь. Ты прав, — сказал он обладателю выдающихся ушей, — нужно придумать нечто более серьёзное. А что там у нас со списком недопустимого поведения?

— Самое простое, это если Ален уйдёт с территории без разрешения.

— Или не вернётся вовремя, — задумчиво продолжил Лех. Он уставился в одну точку и перестал замечать окружающих. — Так. Необходимо как-то задержать его в городе…

— Может, затеять с ним ссору, а потом…

— Ссору? — насмешливо переспросил Лех. — Это кто же из вас с ним ссориться решиться? Вы со своим умением способны будете с ним справиться, если только вас не меньше трёх будет. На него одного.

— Он один не ходит, с ним повсюду Юзеф таскается, — констатировал ещё один союзник Леха.

— Вот именно, — нахмурился тот. — О нём-то я и думаю сейчас. Если их не разлучить, ничего не выйдет. Юзеф — сильный противник, вдвоём они отбиваться долго смогут, а за это время на шум мало ли кто подойдёт…

— Да, как их разлучишь? Везде они вместе!

— Ладно, вернёмся к началу. Мы говорили, что у каждого есть сои слабости. Может, их удастся обнаружить у Юзефа? Кто о нём что-нибудь слышал? Он не играет в карты?

Все пожимали плечами, переглядываясь.

— Может, пьёт много? Нельзя его подпоить? Может — пари, кто больше выпьет?

— Нет, Лех, это не выйдет. Юзеф пьёт мало, так же как и Ален. Они избегают тех, кто невоздержан, вроде им это неприятно.

— Ах, скажите, пожалуйста! Какие мы правильные… — желчно прошипел Лех. — Ладно. А как насчёт женщин? Может, здесь что-то удастся придумать? Ты у нас всё обо всех знаешь, — обратился он к «ушастому», — не замечал за Юзефом интереса к какой-нибудь прелестнице? Или, может, он записки писал или получал?

— Нет, — ответил тот, — Юзефа никогда не видели в женском обществе, а записки… Он получает письма от женщин, это правда. И отвечает на них. Только это письма от его матери и сестры. Других писем ему не приходило.

Лех скривился, как от зубной боли. Немного помолчал. Потом хмыкнул, лицо прояснилось.

— Из дома, говоришь, получает? И ждёт их, поди, с нетерпением?

— Да, конечно. Он очень любит мать и беспокоится за неё.

— Угу… Так-так. Значит, если очередное письмо почему-либо задержится, он очень расстроится?

— Да… Но к чему ты клонишь?

— А вот как ты думаешь, — вместо ответа спросил Лех, — что Юзеф предпримет, если вовремя не получит весточку из дома?

— Не знаю, — пожал плечами «ушастый». — Наверно, будет выяснять, не случилось ли чего. Сам письмо напишет.

— И может попытаться выяснить, не пропало ли что-нибудь из почты по дороге…

— Наверно.

— Угу. А получив своё письмо спустя какое-то время, он сейчас же начнёт его читать, где бы оно ни попало к нему в руки… Ладно. Над всем этим следует хорошенько подумать. Кажется, я знаю, как их разъединить с Аленом.

Самым желанным подарком к Рождеству для каждого ученика школы были письма из дома. Их всегда ждали с нетерпением, а в Рождество особенно. Некоторым специально посланные из дома люди привезли пакеты со сластями или небольшими подарками. Но большинство ждали писем. Их обычно доставлял в школу один и тот же человек, приезжавший на коляске или лёгких санках, запряжённых соловой кобылкой. Появлялся он днём, отдавал письма охраннику у ворот и исчезал. К вечеру письма выкладывались на стол в передней, откуда их забирали адресаты. И в этот раз соловая кобылка не опоздала. Вскоре после того как почтальон скрылся из вида, к стражнику подошёл Лех.

— У меня к тебе просьба, любезный, — сказал он, вроде бы немного смущённо. — Можно сегодня я заберу письма и раздам их всем?

— С чего это, пан, вы решили этим заняться?

Лех смотрел в землю:

— Да я, понимаешь, в карты проиграл. На деньги нам здесь играть запрещают, так мы играли на желание. Вот мне и выпало раздать всем письма…

— А-а! Это понятно. Карточный долг?

— В каком-то роде да. Так я заберу их?

— А мне-то что за печаль? Забирайте.

Лех взял письма и пошёл к школе. Оказавшись в пустой передней, он торопливо просмотрел их и, спрятав одно за пазуху, остальные положил на стол. Вечером ученики разобрали письма. Не получили их только двое. Одним из них был Юзеф. Это его огорчило и встревожило. Что могло помешать сестре и матери написать ему? Он решил узнать в городе, куда и как доставляется почта и выяснить, не случилось ли по дороге что-то, не терялись ли мешки с письмами. Сам же тем временем написал ещё одно письмо матери, выражая в нём обеспокоенность их молчанием.

Всю неделю, оставшуюся до следующего разрешённого выхода в город, он был рассеян, стал хуже заниматься. А вот Лех находился в приподнятом настроении. Всё шло так, как он задумал, по крайней мере, пока. План его не отличался простотой, но именно этим и нравился ему. Лех считал, что он граничит с гениальностью. Тем более что заподозрить его, Леха, в причастности к дальнейшим событиям, по его мнению, было просто невозможно!

В конце недели он обратился к одному из своих приятелей, предложив ему пройтись по парку.

— Казимир, ты, кажется, родом из этого города?

— Да.

— И хорошо его знаешь?

— Ну, да, конечно. А что тебя интересует?

— Меня интересует, где у вас в городе такое место, куда обычно советуют не ходить? Трактир или кабачок какой?

— Да, есть такой трактир. «Золотой петух» называется. В том районе, где он стоит, появляться в одиночку опасно. Там собираются разные… тёмные личности со всего города. А зачем тебе?

— В следующую вылазку в город ты мне покажешь этого «Петуха», — вместо ответа заявил Лех приказным тоном.

— Чего?! Ни за что? Я что, похож на самоубийцу? Ты же знаешь, что мне не отбиться, даже если рядом будешь ты!

Лех остановился и глянул на него с презрением:

— Что ты всполошился, как курица? Чего раскудахтался? Никто тебя не заставляет туда идти. Проведёшь по городу, покажешь издали вашего «Петуха» и — свободен. Я и один справлюсь.

— Ты пойдёшь туда один?!

— Нет, я с собой отряд гусар возьму!.. Что ты лезешь с глупыми вопросами? Конечно, один.

— Но зачем?..

— Хочу проверить, осмелится ли кто-нибудь со мной связаться.

— Но ты оттуда не вырвешься! Их там много и думают они все об одном. И не остановятся ни перед чем. Не только отнимут ценные вещи и кошелёк, но и разденут. И хорошо ещё, если живым останешься.

— Да ну? Напуга-ал… — почти прошептал Лех и резко продолжил: — Это всё — не твоя забота. Отведи и сматывайся. А уж я как-нибудь вывернусь. Ещё неизвестно, кто кого разденет, — тихо добавил он со своей улыбкой-оскалом.