Наследница (СИ) - Невейкина Елена Александровна. Страница 90

— Что вы нашли смешного, пан Лех?

— А почему это вас беспокоит, пан Юзеф?

— Потому что мне показалось, что вы смеётесь надо мной.

— Ну, в каком-то смысле — да, — последовал наглый ответ.

— И в каком же это смысле?

— Я спросил пана Казимира, не заложили ль вы свою единственную ценность ростовщику, чтобы отпраздновать Рождество.

Юзеф собирался ответить, но чисто машинально поднёс руку к горлу: булавки в галстуке не было. Его секундной задержки с ответом Леху хватило, чтобы вместе со своей «свитой» направиться дальше, а от дальнейшего развития ссоры его удержала Элен.

— Не стоит рисковать из-за хама. Разберётесь с ним, когда школа будет окончена. Думаю, никуда он не денется. Лучше подумайте, куда могла деться булавка? Потеряли?

— Как я мог её потерять? Она никогда ещё не выпадала, её и вытащить-то не так просто.

— Значит, её украли. Постойте, пан Юзеф. Это та девица в трактире! Только у неё была возможность незаметно снять булаву, когда она обнималась с вами.

— Ну, положим, не обнималась, а только раз обняла меня за шею, — опять покраснев, сказал Юзеф.

— Да, конечно. Простите за неточность, — усмехнулась Элен. — Но вы согласны, что это могла быть только она?

— Да, видимо, это так. Я сейчас вернусь и потребую свою вещь назад. Подождите меня здесь.

— Я пойду вместе с вами.

— Не надо, я быстро, — Юзефу совсем не улыбалось разбираться с одной девицей в присутствии другой, ему хватило подобной сцены днём.

Ворвавшись в трактир, он должен был сначала отдышаться, чтобы хоть что-нибудь сказать. Потом, увидев у стены знакомое платье, рванулся туда, схватил девицу за руку и оттащил от кавалера, который её обнимал.

— Ты, воровка, где моя булавка? — тихо, но с угрозой спросил он.

— Какая бул… Ах, это вы. Очень мило! Сначала толкаете девушку так, что она падает, а потом ещё и в воровстве обвиняете! Какая галантность, — съязвила она.

— Ты мне сказки не рассказывай и овечкой не прикидывайся. Лучше сразу признайся: ты взяла булавку?

— Золотую с рубиновой головкой?

— Да!

— Нет, не я.

— Ты издеваешься?

— Почему же, издеваюсь? Лучше нужно следить за своими вещами!.. На полу я её подобрала да вон, хозяину отдала. У него и спрашивайте, грубый пан, — и она, снова надув губки, отвернулась.

Юзеф в замешательстве оглянулся на стойку, за которой виднелась тускло освещённая круглая физиономия хозяина. И пошёл к нему.

— Хоть бы спасибо сказал, — через плечо бросила ему вслед девица, уже вновь занятая с клиентом.

Трактирщик, увидев Юзефа, заулыбался и, не дав ему раскрыть рта, затараторил:

— Ох, пан, как хорошо, что вы вернулись! Вы ушли, а за вами и остальные потянулись к выходу. А как опустел трактир, так этот мальчишка и прибежал. А мне так не хотелось идти до вашей школы по морозу. Но вы не думайте, я всё равно завтра дошёл бы туда! А тут — вы пришли. Вот вы и отнесёте его, правда? Ведь не откажитесь, а, пан?

— Да что отнести-то нужно? — Юзеф совсем ошалел от такого потока слов.

— Да я ж говорю — письмо, — ответил хозяин. — Мальчишка принёс, сказал, что недалеко от трактира в снегу нашёл. Ну, вот он и отдал мне. Сам-то он грамоте не обучен, куда да кому письмо — не разобрал. Да и я, грешным делом, разобрал только, что в школу вашу адресовано, а кому — и не разглядишь, потому, как снег его маленько подпортил. Ну, вы-то разберётесь, кому. А мне идти туда к вам по морозу…

— Стоп! — почти крикнул Юзеф, пытаясь остановить новую лавину слов. — Подождите. Письмо я, конечно, возьму. Где оно?

— Вот оно, вот, — доставая из-под прилавка конверт, заторопился трактирщик. — Вы меня так выручите, пан, так выручите! А я вас угощу, хотите? У меня ещё много чего осталось. Что вам принести?

Но Юзеф уже не слушал его. Он узнал почерк матери. Это было потерянное письмо из дома. Он торопливо распечатал его.

— Погодите, пан, что вы делаете?! — в ужасе возопил хозяин.

Прочитав первые строки, и убедившись, что дома всё в порядке, Юзеф улыбнулся, поднял глаза и успокоил его:

— Всё хорошо, это письмо для меня, от моей матери. Оно потерялось где-то в дороге. Я не получил его вовремя.

— А-а! — с облегчением выдохнул хозяин. — Вот, как всё ладно вышло. Видно, сам Господь наш Всемогущий надоумил вас воротиться сюда.

— Воротиться? — переспросил Юзеф и вдруг вспомнил, зачем пришёл сюда. — Ах, да! Я ищу свою булавку для галстука. Мне сказали, что её передали вам.

— Ах, булавка… — хорошее настроение трактирщика потускнело. Он явно не рассчитывал на то, что за украшением придут, да ещё так скоро. — Так, стало быть, она ваша?

— Да.

— Да, да, да. Ну, и хорошо. И отлично.

— Так, где же она?

— Булавка-то? Так, здесь, где ж ей ещё быть, — хозяин тянул резину, ему вдруг пришло в голову, что неплохо было бы взять с этого пана вознаграждение за возвращение ценности, которая, похоже, очень дорога ему. Юзеф тоже это понял. Он пристально посмотрел в глаза хозяину и, протянув руку ладонью вверх, потребовал:

— Давайте!

Тон был спокойный, без угрозы, но что-то сказало трактирщику, что в данном случае лучше не кочевряжиться. Он сунул руку в карман и, вынув оттуда сверкнувшую рубином булавку, поспешно положил её на подставленную ладонь.

— Благодарю, — наклонив голову в подобии поклона, усмехнулся Юзеф. Затем он вновь погрузился в чтение письма, больше не обращая внимания на хозяина, который выглядел слегка расстроенным.

Элен, оставшись дожидаться Юзефа у ворот, скоро почувствовала, как начинают застывать ноги. Она попробовала топтаться на месте, но это не помогло. Тогда она решила потихоньку пойти Юзефу навстречу, чтобы движение хоть как-то согрело её. Она прошла уже почти половину пути до знакомого трактира, как вдруг впереди замаячили две высокие фигуры. Сначала она не придала этому значения, приняв их за обычных прохожих. Но фигуры не двигались, преграждая ей путь, и явно поджидали, когда она подойдёт ближе. Оглянувшись, она обнаружила ещё двоих, похожих на первую парочку. Это было неприятно. Она сделала ещё один шаг вперёд — фигуры впереди тоже качнулись вперёд. Преследовавшие её сзади подошли и вовсе близко. Тогда она сделала единственное, что ей оставалось: встала спиной к стене и вынула шпагу. Все четверо тут же оказались перед ней. Это были взрослые сильные мужчины. Их оружие её удивило. Это были палки. Они потихоньку поигрывали ими, не переходя пока к нападению.

— Что вам нужно?

— Нам — ничего, — ответил один из них, — а вот одному вашему знакомому угодно поучить вас хорошо себя вести.

— Что ж он сам не обратился ко мне с этим вопросом?

— Вот об этом мы забыли у него спросить, — хрипло засмеялся другой. — Сможете выяснить это потом, если останетесь живым, — и он полоснул палкой по воздуху, отчего раздался низкий короткий звук.

— Хватит разговоров, — властно произнёс третий. — Вперёд!

Одновременной атаки не получилось. Для замаха палкой требовалось свободное пространство, чтобы не ударить своего же соседа, и нападавшие мешали друг другу. Один из мужчин, замахнувшись, вырвался вперёд. Шпага легко опередила этот неуклюжий, хотя и сильный замах и вошла в тело, проткнув его насквозь. Нападавший качнулся и стал падать прямо на неё, так что Элен еле успела выдернуть клинок обратно и уклониться. Она тут же попала под удар второго мужчины, но успела ранить и его, прежде чем палка свалила её. Её продолжали бить уже лежащую на земле. Она могла только, сжавшись в комок, защитить живот, оставив под ударами спину и правый бок. Наконец, видимо по приказу старшего, всё прекратилось. Элен лежала неподвижно в каком-то полубессознательном состоянии. Глаза были закрыты, и открыть их, казалось, просто не было сил, но слышала она хорошо. Пошевелиться не давала боль. Она была одновременно везде и ощущалась даже в неподвижном состоянии. А стоило пошевелить хотя бы пальцем, тело буквально взрывалось.