2.Леди любят артефакты 2 (СИ) - Горина Яра. Страница 21

Целитель, быть может, разобрался бы, но приходилось принимать решение прямо сейчас. Единственное, что я могла предложить, это малый алхимический набор, из которого можно попытаться составить универсальное противоядие номер восемь. Рецепт известен и его часто используют в случаях, если во время эксперимента в лаборатории что-то пойдет не так. От отравления не спасет, но позволит дождаться помощи. Только вот оно все же для человека…

Я вновь поглядела на собаку. Плохо было дело. Как ни печально признавать, но вряд ли этим противоядием мы сделаем хуже. Если, конечно, пес доживет до того момента, как я его смешаею. Время было явно не на нашей стороне. Быть может, если бы дети сразу обратились за помощью, еще оставался бы какой-то шанс, а так…

Но рассуждать сейчас об этом не имело смысла, дети и так сильно переживают.

Стараясь не давать ложной надежды, я объяснила Бетти, где стоит мой маленький походный ящичек с ингредиентами и набором инструментов и наказала воспитаннице быстрее бежать за ним, пока я буду пытаться продлить жизнь бедного Честера.

Целительские чары удавались мне и вполовину не так хорошо, как артефакторские, хотя оказывать первую помощь учат всех одаренных. Но унять боль и остановить небольшое кровотечение я могла. Не слишком уверено, но все же. Проблема лишь в том, что все эти плетения предназначались для людей, и мне никогда не приходилось применять их к животным. Жаль, что я не слишком интересовалась этой темой прежде.

Однако глядя на состояние пса, было предельно ясно: жить бедняге оставалось недолго и придется рискнуть, иначе…

— Думаете, получится спасти Честера? — снова спросил Кристофер.

В этот момент с ним произошла та метаморфоза, которую не всегда хочется видеть на столь юном лице. Исчез знакомый мне проказливый мальчишка и ребенок, отчаянно верящий и нуждающийся в чуде. Передо мной был словно другой человек. Более взрослый, опытный, тот, кто видел суровую реальность без прикрас. Возможно, так оно и было?

— Сделаю все, что в моих силах, — сказала я.

Ложь и пустые обещания, что все будет прекрасно, не самый хороший утешитель.

— Просто он... он... — слезы снова потекли по лицу мальчика. — Это мой лучший друг. Я нашел его в деревне совсем маленьким. И выходил.

— Тише-тише, — я обняла его за плечи.

— Мы с ним сироты. Оба. Кроме Честера, у меня больше никого нет. Я знал, что щенку в замке не место, но прятал его. Честер так скучал без меня... Зачем я это сделал?

Он плакал, уткнувшись мне в грудь, всхлипывал, задавая бессмысленные вопросы, на которые просто не существовало ответов. И от этого неподдельного детского горя, жалости и понимания, у меня разрывалось сердце.

— Мы поможем ему… Поможем… — только и могла повторять я, не зная, как еще утешить этого несчастного ребенка, на которого вот-вот готовилась обрушиться новая боль утраты.

Казалось, мы уже целую вечность сидим в этой жаркой оранжерее, не в силах примирится с неизбежным. Однако время, похоже, застыло лишь для нас. К кустам расковника подбежала запыхавшаяся Бетти с сундучком в руках, и Кристофер, будто стесняясь ее, вывернулся из моих объятий и принялся вытирать слезы рукавом рубашки.

Я в нетерпении полезла в ящик, в надежде, что получится помочь бедняге Честеру. Однако слишком скоро мне стало ясно, что не стоило даже обещать смешать противоядие. Поздно. Притихший на время Честер был еще на шаг ближе к смерти. У него началась агония.

Сперва он, словно прощаясь, пытался лизать ладошки Кристофера, который склонился к нему, шепча что-то успокаивающее, а затем на него внезапно снизошло какое-то странное умиротворение, от вида которого меня бросило в пот. Честер больше не хрипел и не скулил. Дыхание замедлилось, стало едва слышным, а сердце стучало так редко, что казалось, мгновение, и оно вовсе остановится.

Я глядела на испуганную Бетти, жмущуюся к зареванному Кристоферу, и понимала: нет, так быть не должно. Я просто не могу их разочаровать. Слишком хорошо мне известно, какого это терять тех, кто дорог сердцу. И в голове было лишь одно решение. То, о котором я, очевидно, пожалею, но это будет потом. Да, плоть, разрушенную ядом, мне уже не спасти, но сохранить дух Честера, дать ему новое тело и вместилище все еще есть шанс.

Только вот какое?

Я огляделась вокруг, думая о том, что благородная вереница предков Лавлейс, наверняка, сейчас в гробу переворачивается. Просто оттого, что древнее искусство черной артефакторики будет использоваться в столь странных обстоятельствах, без подготовки, ритуалов и с минимальным набором средств, словно в стародавние времена, когда люди лишь открывали подобные возможности.

По правде сказать, мне и самой в голову не приходило, что я еще когда-нибудь после обучения возьмусь создавать черный артефакт. Просто так, в оранжерее, чертя руны на рыхлой земле. Но поступить иначе просто нельзя.

Мой взгляд задержался на собственном сундучке, где лежал тот самый не оправдавший надежд алхимический набор, несколько инструментов и руническое перо. Пожалуй, ничего более подходящего здесь точно не найдется.

Не оставляя себя шансов передумать, я вывалила содержимое ящичка прямо под куст, радуясь, что в свое время хорошенько поколдовала над ним, зачаровав от воды, ветхости и еще кучи разных опасностей, которые в тот момент пришли мне в голову. А дух… настоящий живой и привязанный, сделает его практически вечным.

Оцарапав кожу, чтобы выступила капля крови, я обмакнула в нее кончик рунического пера, напитывая силой и, до боли сжав его в руках, принялась за дело. Теперь, помимо родовой магии, мне нужен был совершенно особый рунический круг и… постараться не хлопнуться в обморок, когда чары начнут действовать, высасывая мой внутренний резерв до капли.

— Что вы задумали, мисс Катарина? — спросила Бетти, рассматривая линии. — Зачем здесь рунические замки? И эти странные символы... Никогда таких прежде не видела. Это какая-то особая целительская магия?

— Можно и так сказать, — согласилась я, не решаясь употреблять словосочетание «черная артефакторика», а затем обратилась к Кристоферу: — Малыш, за что ты любишь Честера?

Он замялся, сбитый с толку, будто не понял вопроса.

— Он миленький, особенно когда делает бровки домиков, — подсказала Бетти. — И смешно танцует на задних лапках, выпрашивая лакомство.

— А еще Честер добрый, — очнулся Кристофер. — И верный! Он всегда рядом. Даже когда мне плохо или грустно.

— Получается, главное в Честере — характер, а не внешний вид? — уточнила я.

— Конечно! Но почему вы спрашиваете?

— Я могу попытаться спаси его, но выглядеть пес будет иначе. А теперь — тихо! Мне нужно сосредоточиться.

Дети переглянулись, но послушались. Я приказала им отойти назад, и, убедившись, что они находятся на безопасном расстоянии, приблизилась к Честеру. Напитала силой первую руну, и тотчас почувствовала угасание духа умирающего пса. Жизни в нем оставалось так мало, что я боялась не удержать эту тонкую ниточку, вкладывая в нее собственные силы. В этом и есть главная опасность такого колдовства: слишком велик риск и самой почувствовать дыхание смерти. А еще… сбиться с пути и ошибиться в особом плетении, складывающимся из рун, каждая из которых идет в определенной последовательности и напитывается постепенно, шаг за шагом.

Я осторожно и с полной сосредоточенностью плела тонкую паутинку чар, укутывая дух Честера во что-то вроде кокона, который можно будет уложить в его новое тело. И так же, стараясь не сбиться, связывала с новым вместилищем души.

Я чувствовала, что начинаю впадать в тот самый транс, который предвосхищает момент окончательного соединения. Изо рта вырвалось облачко пара, когда мне пришлось с болью тянуть из себя остатки магических сил. Мне нужно было еще немного, совсем чуть-чуть, даже если в этот момент я забираю у себя несколько нет жизни. Но, казалось, что ничего уже не осталось. В голове неумолимо разливался мутный туман, и я почувствовала настоящее отчаяние. Либо сейчас просто упаду в обморок, либо останусь здесь лежать в агонии, как бедный Честер.