Человек из Скибберина - Ламур Луис. Страница 3

Уж не этот ли человек — пропавший смотритель станции? И для чего здесь вообще станция? Впрочем, поблизости протекает ручей, а у самого дома — колодец; может быть, здесь собираются построить водокачку.

Крис решил обыскать дом; до сих пор он как-то не удосужился это сделать. И тут же наткнулся на видавший виды револьвер в потертой кобуре и пояс для патронов. Хозяин явно содержал оружие в образцовом порядке: ни пятнышка ржавчины. Ирландец на мгновение призадумался, затем пожал плечами и пристегнул револьвер к поясу. Подобного оружия он сроду в руках не держал, но уж выпалить в кого-нибудь — на это у него соображения достанет.

Раненый невнятно забормотал что-то в бреду, затем затих. Спустя мгновение он резко сел.

— Помогите! — воскликнул он. — Помогите! — Несчастный глядел прямо на Мэйо, но видел его или нет — утверждать сложно.

— У меня тут чай, браток. Попей-ка; думаю, поможет.

Раненый с трудом сделал несколько глотков, снова рухнул на одеяла, что-то пробормотал и заснул.

Крис убедился, что подопечный его надежно укрыт, затем задул свет, положил рядом винтовку и револьвер, уселся на стул напротив стены у окна спальни и попытался расслабиться. Грохотал гром, вспыхивала молния, дождь стучал по крыше, дребезжали окна, сотрясались стены, но Крису шум не мешал. Ирландец прикрыл глаза и задремал.

Из дождевой завесы вынырнул всадник, молния вспыхивала на мокром плаще огненными росчерками, завернутые вниз поля шляпы затеняли лицо.

Всадник натянул поводья и некоторое время напряженно вглядывался во тьму, не сводя глаз со станции, затем резко развернул норовистого скакуна и умчался прочь. Криспин Мэйо не поглядел в окно. Он не увидел, как чужак растворился во мраке.

Криспин Мэйо спал.

Глава 2

Крис Мэйо открыл глаза: занимался рассвет. Поблескивали серебристые рельсы, мокрая от дождя трава расстилалась до самого горизонта. Юноша немного посидел неподвижно, глядя в окно, пытаясь сообразить, где находится, и прислушиваясь к дыханию лежащего на кровати раненого.

Насколько Крис себя помнил, он всегда вставал до первого света. Дело находилось всегда: если не землю пахать, так рыбу ловить, если не стога складывать, так торф резать. Больше всего он любил резать торф, хотя работа была не из легких. Бедные верхние слои следовало откладывать в сторону, чтобы добраться до черного, легко крошащегося разлома: хорошее топливо залегало, как правило, глубоко.

Ирландец поднялся на ноги, разминая затекшие мускулы и почесывая голову. Он поглядел на раненого. Лицо бедняги осунулось, дыхание вырывалось с трудом… собственно, эти хрипы и дыханием-то не назовешь.

Крис подошел к плите, отыскал в груде серого пепла несколько тлеющих угольев и подкормил их растертой промеж ладоней корой, а затем сосновыми щепками. Пламя разгоралось. Он подбросил дров, закрыл заслонку и подошел к бочке с водой. Краник выцедил несколько жалких капель.

Подхватив деревянное ведро, Крис отправился к колодцу и зачерпнул воды. Рядом лежал оловянный ковшик. Ирландец осторожно отпил глоток: хорошая вода, вкусная, солоноватая малость, но вкусная. Чтобы наполнить бочку, пришлось десять раз прогуляться туда и обратно. Покончив с бочкой, юноша наполнил и ведро, ведь никогда не знаешь, когда вода понадобится, а остаться без воды Крису не улыбалось. В конце концов, этому немудреному правилу ирландец следовал всю жизнь. Если ведро опустело — наполни. Если опустел ящик для дров — наполни и его тоже.

На небе вспыхнули розовые разводы. Крис окинул равнину придирчивым взглядом. Давеча, отдыхая под тополями, он слышал журчание воды; теперь, оглядевшись по сторонам, юноша решительно направился к деревьям. Под сенью листвы царила тишина, на земле валялось немало сухих веток, поломанных бурями. Выходит, о дровах и растопке можно не беспокоиться.

Мэйо отыскал крохотный ручеек и прошел по нему с четверть мили до распадка в холмах, где источник брал свое начало: из трещины под камнем бил прозрачный родник.

Юноша снова огляделся, но ровным счетом ничего не увидел и не услышал. Даже птицы молчали.

Когда Крис возвратился в хибару, раненый все еще спал. Ирландец поджарил грудинки, сварил кофе и позавтракал. Покончив с мясом, он обмакнул заплесневелые галеты в жир и сжевал и их. Кофе был превосходен.

Крис Мэйо отличался крепким телосложением и недюжинной мощью. При росте в пять футов и десять дюймов он весил около ста девяноста фунтов. Всю свою жизнь ирландец вкалывал как вол; руки его, привыкшие к лопате и к тяжестям, огрубели и налились силой. Допивая кофе, юноша размышлял о том, что следует делать.

Из обрывков разговоров ирландец понял, что рельсы заканчиваются где-то далеко на западе, а ближайшее придорожное поселение находится милях в ста отсюда. Форт Сандерс, вот как оно называется! В сорока милях к западу лежит болото, из которого проходящие поезда качают воду, но там ничего нет, ровным счетом ничего, только трясина да прибрежные камыши.

Что в такой ситуации следует делать, юноша совершенно не представлял. Он понятия не имел, когда подадут следующий поезд, ибо поезда, подвозящие к концу линии стройматериалы и продовольствие, можно было пересчитать по пальцам. Следующий поезд мог прийти сегодня или завтра, а мог и через неделю. А оказался-то Крис в чужом краю, в краю, подобного которому он отроду не видел. Ничего общего с покойными зелеными холмами Ирландии; только шелестящие под ветром травы да сам ветер… Ох уж этот ветер! Дует не переставая: ласковый такой, легкий ветерок, однако не стихает ни на минуту — виданое ли дело! Крис вышел во двор и поглядел в сторону горизонта сквозь дрожащее знойное марево. Вдали сходятся рельсы; на небе ни облачка. Буря как налетела внезапно, так и прошла. Ну что ж, хоть какое-то сходство с Ирландией: обитателям зеленого острова к резким сменам погоды не привыкать.

Юноша снова вернулся к раненому: тому, похоже, стало хуже. Он что-то бормотал про себя, вроде как спорил, протестовал, нес какую-то бессмыслицу. Крис Мэйо прислушался, стараясь понять, что же все-таки произошло.

Кто-то пытался убить этого человека… зачем? Не индейцы, нет; кто-то другой. Зачем? Вряд ли у станционного смотрителя завалялось что-то ценное; как бы то ни было, станцию убийцы не ограбили. Может статься, их спугнул прибывающий поезд? Возможно; но почему тогда они до сих пор не вернулись? А если речь идет вовсе не об ограблении? И нападающие преследовали совсем иные цели? Но какие?

Ирландец до мозга костей, Крис задумался о политике. Политические раздоры, восстания — здесь ирландец чувствует себя как рыба в воде. С Англией его соплеменники постоянно на ножах, да и промеж себя тоже. Племена и кланы то и дело грызутся между собой. Может быть, и здесь та же история?

Крис Мэйо никогда не считал себя умником. Работать он умел, драться — тоже. Он освоил простейшие навыки, необходимые рабочему: легко поднимал тяжести, ворочал неподъемные бочки и ящики, умел отразить удар и вывести противника из строя. Юноша имел некоторое представление об истории своей родины, однако в том, что касалось Америки и ее политической жизни, пребывал в полнейшем неведении.

Недавно здесь закончилась война; уж об этом-то Крис знал. Война шла между штатами: штаты никак не могли решить, остаться ли им одной страной или разделиться на две; и еще что-то там говорилось о рабстве.

Работорговцев Крис не жаловал. Ирландия до дна испила чашу сию, впрочем, как и многие другие страны. В давние времена побережье Ирландии немало пострадало от набегов датчан, да и алжирцев тоже, ибо рабство процветало во всем мире до тех пор, покуда не изобрели машины, способные заменить труд людей. Так было и в Африке: Мэйо где-то слышал об этом. Племена дрались между собою, а пленников обращали в рабов или продавали на сторону… так было испокон веков, и, надо полагать, во всем мире.

Но теперь американская война закончилась. Немало ирландцев сложило в ней свои буйные головы: Крис знавал ребят, что плавали за океан и сражались на стороне Севера. Однако война уже завершилась, и нелепо предполагать, будто неразбериха на станции имеет к ней хоть какое-то отношение.