Человек из Скибберина - Ламур Луис. Страница 4

Так что же все-таки произошло? Ограбление? Рабочим, занятым на строительстве железнодорожных путей, надо каким-то образом платить; стало быть, деньги надо переправлять на Запад, к концу магистрали; может быть, в этом все дело? Но зачем тогда убивать станционного смотрителя? И раздевать его догола?

Погоди-ка! А что, если налет на поезд должен произойти как раз в этом месте? Это предположение показалось Крису вполне правдоподобным, однако оставались некоторые неувязки. Устремив отрешенный взгляд в пространство, юноша размышлял, как можно осуществить подобное рискованное предприятие. Важно узнать, что грабители задумали; но еще важнее — придумать, как отсюда убраться. Вот именно — убраться. Одно дело — добыть деньги, другое — уехать туда, где их можно не без удовольствия потратить. А куда отсюда уедешь?

Карт Америки Крис никогда не видел; представления юноши о географии страны основывались главным образом на рассказах одного из спутников, Мика Шаннона: Мик три года прослужил в американской армии. К югу простирались земли, населенные индейцами. В восточной части Америки жили индейцы дружественно настроенные, а в западной части -индейцы свирепые и злобные… кстати, Дикий Запад — как раз к югу отсюда. Еще дальше находился Техас, где, судя по слухам, могло случиться что угодно.

К северу раскинулись пустынные равнины; там тоже кишмя кишели индейцы, счастливые обладатели ножей для снятия скальпов. А где-то на западе протянулась гряда гор.

Так куда же направятся бандиты, если речь и в самом деле идет об ограблении поезда? И, что куда более важно, где они теперь?

Крис подумал об этом и сразу же пожалел: ведь в ожидании прихода поезда люди эти наверняка обосновались где-то неподалеку, а это означает лагерь, опорный пункт.

Крис вернулся к своему подопечному: глаза раненого были открыты и глядели в потолок. Крис постоял у кровати, поразмыслил минуту и объявил:

— Сварю-ка я бульон. Тебе, браток, не худо бы подкрепиться.

Взгляд раненого обратился на молодого ирландца; в широко распахнутых глазах застыл ужас.

— Крис Мэйо меня зовут, — сообщил юноша. — Я от поезда отстал. Ехал к концу магистрали; думал, там для меня работа найдется: рельсы подтаскивать да молотком махать, вот какие дела.

Ирландец поворошил дрова в плите и настругал в горячую воду, что осталась от завтрака, немного вяленого мяса. Помешав в котелке, Крис отнес бульон раненому и принялся кормить его с ложки. Тот съел ложек шесть, а затем слабо покачал головой.

— Тебя избили, — сообщил Крис, — изрешетили пулями и раздели догола.

Незнакомец остановил на ирландце невидящий взгляд, губы его беззвучно шевелились, тщетно стараясь что-то выговорить.

— Я нашел тебя у задней двери, — сообщил Крис. — Ты добрел до дома под проливным дождем. Мне думается, что тебя сочли мертвым, оттащили подальше и спрятали. Вряд ли индейцы, а?

— Нет.

То было первым его словом. Раненый закрыл глаза.

Мэйо заколебался. Бедняге необходим покой, но неизвестность может погубить их обоих.

— Что произошло? — спросил Крис.

Незнакомец покачал головой. Крис присел на корточки.

— Сколько их было? — настаивал юноша. — Ты мне лучше скажи. А то ведь они могут и вернуться.

Раненый открыл глаза.

— Поезд! — прошептал он хрипло. — Шерман!

— Сколько их? Кто они?

— Их мно… много. Девять, десять… нет, больше. — Раненый попытался приподняться, опираясь на локти. — Сообщить… необходимо сообщить! Помоги мне!

— Ты приляг, приляг. Спокойно, браток, спокойно. Тебе нужен отдых. Время еще есть…

— Нет! Нет времени! Поезд!

— Речь идет об ограблении?

— Шерман… это Шерман. — Голос раненого прервался, бедняга потерял сознание и бессильно откинулся на постель.

Шерман? Крис ровным счетом ничего не знал о грабителях Запада. Кто бы ни был этот Шерман, телеграфиста он перепугал до смерти. Мэйо прошелся из угла в угол, затем выглянул в окно и в который раз окинул взором травяную равнину. Они вернутся, причем целой бандой, и попытаются остановить поезд… но когда? Когда приходит поезд и на черта этот поезд им сдался?

— Криспин Мэйо, — проговорил ирландец вслух, — твое ли это дело? Уноси-ка отсюда ноги, покуда жив, схоронись вон там, за деревьями. Ты тут ни при чем. Ты приехал из графства Корк прокладывать железнодорожные пути, и лучше бы тебе заняться именно этим, и ничем другим.

Однако не скотина же он бессердечная, чтобы бросить раненого на произвол судьбы. Крис подошел к телеграфному ключу и постучал, но на этот раз ответной трели не раздалось. Аппарат молчал. Юноша попытался снова… безуспешно.

Крис извлек на свет револьвер и осмотрел его, стараясь понять, как эта штука заряжается. Очень скоро смышленый ирландец разобрался, что к чему.

Он ходил от двери до двери, время от времени выглядывая наружу, но все было спокойно. Жара и тишина. Крис стянул с себя черную куртку. Поизносилась, однако, порядком. Он причесался перед осколком зеркала. Мокрые и приглаженные, волосы его казались почти черными, но на самом-то деле отливали в рыжину: увидеть это можно было только в солнечных лучах.

На нем была рубашка в белую и красную полоску с резинками на рукавах. На руках вздулись мускулы: на прокладывании путей такие мускулы пришлись бы к месту. Ирландец отер пыль с грубых сапогов и попытался отряхнуть штаны. Затем он снова выглянул за дверь и посмотрел в окно.

Жара и тишина. Крис с сожалением воззрился на тополиную рощу, подумывая о тенистой прохладе, но выходить из дома побоялся.

Он перевел взгляд на револьвер у пояса и, слегка рисуясь, прошелся вразвалочку взад и вперед. Ах, видели бы его в эту минуту! Ах, видела бы его Мейри!

Ирландец снова вернулся в дом и поискал какого-нибудь чтива. Подвернулись газета месячной давности и книга Оливера Оптика, причем даже новая. Называлась она «Храбрый старина Солт».

Ирландец развернул газету. Так: реклама патентованных средств; в Дакоте свирепствуют индейцы сиу; тип по имени Скандалист Джо Лоу кого-то ухлопал; одни говорят, уже второго, другие утверждают, что третьего. Пропала девушка и двое детей… Крис снова тыкнул пальцем в заглохший телеграфный ключ, но тщетно.

Мэйо вышел за дверь и направился к платформе. Один-одинешенек, затерянный в этой безбрежной, глухой тишине, он стоял на дощатом настиле, всматриваясь в даль, туда, где сходились рельсы. Затем перевел взгляд на провода. Кабель протянулся в обе стороны, насколько хватает глаз: на вид целехонький, но Крис-то знал: провода перерезаны. И тут его осенило: чтобы остановить поезд, достаточно разобрать рельсы на некотором расстоянии от станции.

Краем глаза ирландец заметил какое-то движение и резко обернулся. Вдалеке на равнине возникла черная точка. Затем вторая… нет, целых четыре… пять…

Они подходили дюжинами, эти огромные гривастые твари. Ничего подобного Крис в жизни своей не видел: неуклюжие, извалявшиеся в грязи черные зверюги вроде коров шли и шли, порою задевая за угол хибарки. Пока тянулся день, число их все прибывало и прибывало; с наступлением ночи все стадо расположилось на ночлег тут же, не обращая ни малейшего внимания ни на хижину, ни на ее обитателей.

В ту ночь Криспину Мэйо так и не довелось уснуть: гигантские твари стонали и мычали, сшибались рогами и вообще вели себя неспокойно. То и дело какая-нибудь зверюга поднималась на ноги, «потягивалась и принималась чесаться об угол дома, причем так яростно, что хижина ходила ходуном.

Было уже за полночь, когда раненый пришел в себя. Крис подсел к нему.

— Все в порядке. Ты — парень крепкий, дня не пройдет, как ты снова встанешь на ноги.

Невнятное бормотание смолкло.

— Кто здесь? Кто это? — Голос прозвучал отчетливо и резко.

— Да я это. Ну, тот самый ирландец, что отстал от поезда.

— Поезд! — Голос больного сорвался на крик, так что Крис испугался было, как бы его подопечный не вспугнул спящих зверюг. — Они охотятся за поездом. Они замышляют убийство!