Плохая девочка. 2 в 1 (СИ) - Сокол Елена. Страница 53

– Не отпускай меня, – прошу я, опасаясь, что реально взлечу или упаду.

– Я с тобой. – Задыхаясь, шепчет Кай.

Мои пальцы больно впиваются в его спину. Он двигается быстро. По тому, как напрягаются его мышцы под моими ладонями, я понимаю, что долго это не продлится. Сейчас все случится. С ним? Или со мной? Или все же… Уже знакомый жар внизу живота вдруг взрывается разноцветной радугой, и я словно отрываюсь от земли – начинаю парить.

– Мариана… – Стонет Кай, тяжело дыша.

Его ноги напрягаются, и все тело сотрясает крупная дрожь. Прижав его к себе, я ощущаю под пальцами капельки пота на его спине. Когда он открывает глаза, вижу, что они блестят. Чувствую, как Кай все еще содрогается внутри меня, и глажу обессиленными руками его лицо.

Мы только что сделали что-то особенное. Что-то, что не сравнится ни с чем во вселенной. То, что доказывает, что мы рождены стать идеальной парой.

Наши глаза устремлены друг на друга в течение нескольких долгих мгновений. Я пытаюсь отыскать в его взгляде сомнения или сожаления, но не нахожу там ничего подобного. Кажется, Кай счастлив.

– Спасибо. – Говорит он. – Ты – самое лучшее, что было в моей жизни.

– За что ты меня благодаришь? – Чуть слышно произношу я.

– За то, что подарила мне себя. Не думаю, что я достоин такого подарка, – Кай качает головой, – но я рад, что ты теперь по-настоящему моя. Только моя.

«Надеюсь, это навсегда», – думаю я, а вслух говорю:

– Я – твоя, пока ты – мой. И пока буду чувствовать себя счастливой рядом с тобой.

– Буду стараться. – Проговаривает Кай так тихо, что не уверена, что он действительно шевелит губами.

А потом он целует меня так глубоко и неистово, что я понимаю, что в этом поцелуе что-то новое, чего еще не было в наших отношениях. Это новый Кай, преисполненный надежды и силы. Кай, полный чувства и трепета. Настоящий Кай – такой, каким его не видит никто другой.

Прежде в наших поцелуях было лишь вожделение, но теперь я ощущаю в них… любовь.

Кай

После всего дерьма в моей жизни я словно получаю в награду девушку мечты. Мне хочется остаться здесь с ней навсегда.

– И почему мы не сделали этого раньше? – Спрашивает Мариана.

Мы лежим на ее постели в полной тишине, и меня с головой накрывает неведомое ранее умиротворение. Странное чувство, когда никуда не нужно бежать, не нужно ни о чем беспокоиться – тебе хорошо здесь и сейчас, и все это благодаря этой чудесной девушке. Даже не думал, что мы когда-то сможем найти с ней общий язык.

– Чего именно?

– Этого. – Отвечает она, стесняясь произнести слово «секс». – Тратили время на перепалки и ругань. А нужно-то было… всего лишь…

Мариана смеется, и я прижимаю ее к себе.

Она лежит на моем плече, и ее ресницы кажутся темными, как ночь, на фоне бледно-молочной кожи.

– Было очень тяжело смотреть на тебя и не иметь возможности прикоснуться, – признаюсь я, накрывая ее руку своей. – Но я знал, что ты как тяжелый наркотик – стоит принять дозу, и больше уже не сможешь остановиться.

– Не понимаю, почему ты должен останавливаться. – Говорит Мариана.

Я не вижу ее лица, но уверен, что она улыбается.

– Мне казалось, что я должен презирать тебя.

– Но почему? – Она приподнимается, пытаясь посмотреть мне в глаза.

Я до боли закусываю губу.

– Все дело в моем отце. С тех пор, как он ушел, мы не общались. Не созванивались, не виделись – ничего. Я не понимал, почему Харри не приезжает, почему забыл меня, и постоянно пытался отыскать причину в себе. Что я сделал не так? Чем обидел его? Почему он нас разлюбил? – Я прерываюсь, чтобы проглотить горький ком, застрявший в горле. – Эти мысли разрушали меня изнутри, точили изо дня в день. Я не верил, что стал для папы чужим как по щелчку пальцев. Верил только в то, что для этого должен быть какой-то повод. Что виноват кто-то другой. Например, его новая жена, которая не позволяет ему видеться с сыном.

– Кай, мне так жаль. – Шепчет Мариана, сжимая мою руку. – Я не знаю, в чем дело, но сомневаюсь, чтобы моя мама запрещала Харри видеться с семьей. Однажды я слышала, как она уговаривает его лично завести тебе подарок на день рождения. Помню, Харри ужасно разозлился тогда и сказал, что, если надумает, то лучше отправит по почте.

– Не было никаких подарков. – Произношу я каким-то чужим, осипшим голосом. – Ничего не было. Он словно исчез и вычеркнул нас из своей жизни. Мать пила, дома была разруха, мне частенько нечего было есть, и нечего надеть в школу, но никто не интересовался тогда моим состоянием.

– Это ужасно. – Вздыхает она, придвигаясь ко мне и касаясь пальцами пространства под моими глазами.

В этот момент я с изумлением осознаю, что плачу, но нежная и чистая улыбка Марианы не позволяет мне усомниться в том, что она меня не осудит.

– Знаешь, а ведь я ни о чем никогда не мечтал. – Говорю я в тишине. – Только о его внимании. Я ждал, ждал, ждал этого момента и все равно знал, что однажды дождусь. А потом он умер. Внезапно и так неожиданно, что я… разозлился. Потому что еще надеялся на исполнение своей мечты. Надеялся, что все эти годы – одно большое недоразумение, и мы выясним причину разлада, и будем общаться. Ты была моим последним шансом к нему прикоснуться.

– Я?

– Да. Ты стала его дочерью. И я перенес на тебя все свои обиды, всю ненависть к нему, все разочарование. Мне казалось, раз ты отняла у меня его внимание, то с тебя я и должен спрашивать. Казалось, что, если я причиню тебе боль, то мне станет легче. Это как отомстить ему за его нелюбовь.

– О, Кай… – Мариана стирает пальцами мои слезы, а затем целует меня в глаза, в щеки, в нос, в губы.

Так порывисто и неистово целует, будто хочет забрать всю мою боль. Мы с ней, конечно, из разных вселенных, и ни за что не были бы вместе, если бы не смерть Харри, но, может, в этом и есть его отцовское участие? Он подарил мне Мариану. И, наверное, мне стоит сделать все, чтобы этот союз получил право на жизнь?

Возможно, я смогу любить. Я смогу дать ей то, что она хочет, если сильно постараюсь. Может, я не так уже и безнадежен?

Конечно, если я ее и люблю, то никогда не скажу этого вслух. Чтобы не стать слабым и уязвимым, чтобы не позволить причинить себе боль, чтобы не впустить в сердце. А что, если она уже там?

– Ты должна знать кое-что. – Шумно выдыхаю я.

– Говори. – Мариана выпрямляется и садится рядом.

Боже, ее тело совершенно. Я смотрю, как серебристый свет луны играет бликами на ее бархатной коже, и еще раз мысленно ставлю зарубку: «Не облажайся. Не потеряй эту прекрасную девушку».

– Я – ужасный человек. Я натворил в своей жизни столько всего, что не знаю, как ты на меня вообще посмотрела. Ты святая, наверное?

Она смеется. Слышно, как воздух толчками покидает ее легкие.

– Ну, это не новость, Кай Турунен. Ты действительно ужасен.

Я тоже улыбаюсь, но тут же спохватываюсь. То, что ей предстоит услышать, не характеризует меня, как порядочного и достойного бойфренда для такой, как она.

– Помнишь, я говорил тебе про свою одноклассницу?

– Про Оливию?

– Да. – Я сглатываю. – В общем, в ее смерти есть моя вина.

– Я посмотрела информацию в интернете, – тихо говорит Мариана, – Оливия замерзла в лесу?

Я киваю.

– Так и есть. Но там не напишут, почему она пошла в этот лес.

– И почему же?

– Она была чем-то похожа на тебя, Мариана. Улыбкой, суждениями, внешним видом. Ребята из нашей школы считали ее странной, не от мира сего. Но только не я. Эта девочка просто была другой: чище нас всех, разумнее, добрее. Ее чистота – как красная тряпка для быка в погрязшем в пороках обществе. Оливия раздражала всех потому, что банально была лучше.

Погрузившись в воспоминания, я замолкаю.

– И что же произошло? – Спрашивает Мариана, нежно касаясь моего плеча.

Я вздрагиваю.

– В тот день была репетиция в школе. За час до нее меня ужасно взбесила заметка в газете про моего отца: в ней говорилось, что Харри пожертвовал деньги в фонд школы, и его личные качества превозносились чуть ли не до небес. И щедрый, и добрый – чуть ли не ангел. И в тот миг мне хотелось закричать на весь мир о том, что все это фальшь – и его улыбка на фото, и его бескорыстие. А Оливия… она просто попала под руку. Кое-кто из ребят раздобыл ее снимок в обнаженном виде, и я так разозлился! Мне хотелось, чтобы все вокруг узнали, что никакой чистоты не бывает, что это лишь прикрытие для еще большей развязности и грязи. И я отправил ее фото всем ученикам школы.