Три побега из Коринфа (ЛП) - Маковецкий Витольд. Страница 37

— Ты?  Невозможно.  Ты тот самый человек… кого я…

— Кого ты тогда спас от смерти, даже больше, чем от смерти… —  запнулся Веджанус и замолчал. Они смотрели друг на друга и молчали.

Внезапно Веджанус повернулся к своим людям.

— Ребята! — крикнул он громким голосом. — Я говорил вам, что когда-то мне помогли сбежать с галеры, и я поклялся, что если я останусь жив,  то отпраздную день, когда найду своего спасителя. Это и  есть мой спаситель!

Вокруг воцарилась тишина. Ни один из пиратов  даже не шевельнулся, казалось, что все престали даже дышать

Веджанус сказал Меликлу: — Пусть будут  благословенны отец твой и мать, благословенен Зевс, если он слышит меня сейчас!  Друг мой!   Послушай меня.  Для меня и для каждого из моих ребят ты неприкосновенен и все твои друзья – мои друзья. Скажи мне свое имя, скажи его  быстрее, чтобы я уже никогда  его не забыл.

— Меликл, сын Ликаона.  Я из Милета.

— Меликл  Милетянин, — повторил пират, — Я запомню это имя. Скажи мне, что ты хочешь, Меликл, скажи мне, чего ты хочешь. Я сделаю для тебя все, что смогу.

— Отпусти меня с миром!

— Хорошо, но подожди, подожди немного. Не сейчас. Не сейчас. Не в этот момент. Мне надо подумать Я ждал этого часа семь лет, Меликл.

Меликл колебался и не знал, что ответить.

— Мой брат и один из моих друзей ранены.  Я должен позаботиться о них.

— Проклятая судьба! — воскликнул Веджанус. — Мне тоже нужно позаботиться о своей команде. Позвольте мне унести твоих раненых с этого корабля.

— Могу ли я довериться тебе, Веджанус?

— Меликл! — сказал пират, дрогнувшим от боли голосом. — Клянусь свой матерью!

Они пожали друг другу руки. Чуть позже оба экипажа работали сообща во время буксировки, и лечения раненых. Меликл больше всего заботился о своем брате.  Но, Тиреос был скорее поцарапан, чем ранен, и не было необходимости беспокоиться о нем.

С Ликоном было сложнее. У него была сломана рука, и он очень страдал.  Меликл хотел немедленно отправиться с ним на Миконос. Но это  оказалось невозможным.

Корабль  Меликла  « Анита»,  оказалось, пострадал больше, чем он думал. Столкновение с пиратской баркой оказалось для него более значительным, чем они первоначально предположили. Несколько досок разошлись, и вода начала просачиваться сквозь трещины. Через днище корабля каждую минуту поступала вода.

Меликл забеспокоился.

— Мы не доберемся до Миконоса, — прошептал старый Коройбос.

— А вы на нем   и не поплывете на Миконос, — в тот же момент раздался голос Веджанус.

Он тоже заметил, что произошло. Меликл, нахмурившись,  посмотрел на него.

 — Вы, мои гости, — сказал пират с явным удовлетворением в голосе: — Нравится вам это или нет, не беспокойтесь.

Меликл покачал головой.

— Я не оставлю свой корабль, — сказал он.

— Тебе не обязательно оставлять ее. Мы сейчас  вместе пойдем на мой остров. Оттуда очень близко до Миконоса.  Мы отремонтируем ваш корабль, а потом вы сможете пойти на нем куда захотите.

Меликл задумался об этом, но лишь на мгновение. Он кивнул. Он согласился. Он хотел спасти корабль любой ценой.

Наконец, он отдал приказ. Они прицепили корабль к барке,  и перенесли раненых и весь свой груз на пиратский корабль.  Веджанус все же послал несколько человек с ведрами  вычерпывать  воду с трюма корабля.  Затем они быстро отправились в путь.

В этот момент прибыла еще одна пиратская барка и на ней уже готовились к бою. Однако они были удивлены, увидев оба экипажа, работающих вместе, и по-дружески обращавшихся друг с другом,  чего раньше  никогда не случалось. Недавние противники разговаривали друг с другом спокойно, почти дружелюбно,  и иногда даже  смеялись.

Лишь Ксенон, как всегда настороженный и недоверчивый, прошептал Меликлу: — Для ясновидящей Афины,  друг мой, мы,  возможно,  и хорошо поступили, но, ведь, теперь они смогут с нами  сделать все, что захотят.

Меликл покачал головой. — Ксенон, — сказал он, — если я сейчас потерплю неудачу, то я в жизни  больше никогда и никому не смогу доверять.

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

Меликл сидел с Веджанусом в  его маленьком мире, вернее, в маленьком бревенчатом домике, сооруженном из нескольких черных, корабельных досок. Этот маленький мир, притаившийся у скалистого утеса, был втиснут во впадину, образованную здесь берегом. Это была в то же время своего рода пещера и палатка, потому что она была отделена от материка каменной стеной, а со стороны моря тяжелая завеса доходила до земли. За это завесой теперь слышались  голоса множества людей, которые эхом разносились вокруг - смех и крики, шутки и вызов. Там люди Меликла расположилась лагерем в  единой гармонии со своими недавними врагами.

Посреди маленького помещения стояла бочка, служившая столом. Небольшой  очаг тускло освещал лица обоих беседовавших мужчин. Веджанус сидел,  сгорбившись, наклонив поседевшую голову вперед, устремив взгляд на Меликла и пристально и внимательно наблюдая за ним.

Он говорил тихим голосом: — Расскажи мне,  друг мой,  как ты оказался на Кноссе и что делал там в то время .

— О! Это старая история.

— Я помню ее так, как будто она произошла только сегодня. Каждый день и каждую ночь почти каждое слово, которое ты шептал тогда мне  через отверстие для весла.  Просто скажи мне, Меликл, только одно: почему ты помог нам сбежать?

Меликл обратил на него удивленный взгляд.

- Да. Зачем ты это сделал? Скажи. Почему ты решил освободить меня?

— Тебе это так важно?

— Для меня это самое главное в жизни.

— Потому? —  Меликл на мгновение заколебался. — Потому что я тоже был рабом, Веджанус.

— Рабом?

— Да. Меня даже собирались продать на галеры, меня приговорили к смерть,  меня секли каждый день,  но меня спасли в последний момент. Так что я хорошо  помню рабство, и я понял каково тебе было, Веджанус. Вот почему!

— Да?

— Только поэтому

Меликл изумленно взглянул на пирата.

— А, почему ты спрашиваешь?

— Послушай, Меликл. Я рассказал о своем спасении Галлиону, вожаку морских разбойников, принявшему меня, беглеца, в свою команду. Он не поверил, что кто-то станет, ни с того, ни с сего, помогать  рабу-галерщику. Он сказал, что сиракузцы помогли мне только для того, чтобы отомстить спартанцам, своим враги. Так сказал Галлион.