Твоя кровь, мои кости (СИ) - Эндрю Келли. Страница 29

Но Джеймс еще не закончил.

— Ты завел их в лес, не так ли? Их было семеро. Мой отец сказал, что они выследили тебя там, где ручей превращается в реку, где река превращается в разлом, а небо черное, как Стикс. Ты убил их сам? Или позволил чему-то холодному и загадочному сделать за тебя всю работу?

Дыхание Питера стало прерывистым. У него дрожали руки.

— Они не были невинными.

— А что насчет Уайатт? — спросил Джеймс. — Она невинна? Или она просто средство для достижения цели? Мне любопытно узнать, какую ложь ты будешь говорить себе, когда будешь хоронить ее тело в роще.

Питер напрягся.

— Я не убивал цыпленка.

Желудок Уайатт словно налился свинцом. У нее сдавило горло. Джеймс был жесток, да, но ни одно из его слов не было неправдой. В доме их было трое, и Питер был единственным убийцей среди них. Она тихо сказала:

— Думаю, тебе следует уйти.

Питера безвольно опустил руки.

— Уайатт…

— Просто уходи.

На мгновение ей показалось, что он откажется. Но вместо этого борьба в его глазах угасла. Бросив последний взгляд на раковину, он повернулся, чтобы уйти. Она прислушалась к затихающему стуку его ботинок по лестнице и приглушенному хлопку кухонной двери.

Когда он ушел, она повернулась к Джеймсу. Тот лениво стоял у раковины, разглядывая цыпленка с тихим изумлением, рассеянно потирая большим пальцем выступающий край шрама. Раны на его груди были обширными, они тянулись от грудины до пупка, а затем расходились наружу в виде разрозненной паутины.

Она хотела спросить его, что же такого ужасного произошло, что так сильно его задело. Вместо этого она сказала:

— Англия на пять часов впереди.

Его большой палец замер у груди.

— Что?

— Ты сказал, что у тебя перелет, но там сейчас день. Раньше ты просыпался неоправданно рано в начале лета, а не спал допоздна. Я помню, потому что ты всегда заставлял нас с Питером вставать вместе с тобой.

Он хмуро посмотрел на нее сверху вниз.

— Я сказал тебе, что на руках Питера кровь семи из гильдии, и ты сделала такой вывод?

— Я не знаю, чему верить, — призналась она. — Боже, Джейми, ты всегда был таким впечатляющим лжецом. Я завидовала тебе, когда мы были детьми. Ты придумывал какую-нибудь дурацкую историю и вытаскивал нас всех из неприятностей. Это было похоже на сверхспособность. — Она замолчала, резко сглотнув. — Я просто никогда не думала, что ты применишь это ко мне.

— Я не лгу тебе насчет Питера.

— Может быть, не сейчас, — призналась она. — Но ты делал это годами.

Ванная комната вдруг показалась ей слишком маленькой. Забавно, но она так отчаянно хотела, чтобы он приехал… появился и снова все наладил, как раньше. Теперь, когда он вернулся в Уиллоу-Хит, она поняла, что не хочет, чтобы он здесь находился. Ей не нравилось, что он вот так нависает над ней, со своими острыми, как бритва, улыбками, скрывая свои секреты.

— Ты можешь возвращаться в постель, — сказала она, не глядя ему в глаза. — Я сама все улажу.

***

Когда с уборкой было покончено, она переоделась в чистый комбинезон и вышла на улицу в поисках Питера. Она обнаружила, что он прислонился к поленнице, а цыплята дергали за шнурки на его ботинках. В руке он держал зажигалку Джеймса с лазерной гравировкой, забитой грязью. Он открыл ее неуклюжими пальцами, не обладая такой ловкостью, как Джеймс. Маховик выплюнул несколько искр, и крышка со щелчком захлопнулась.

— Вот ублюдок, — сказал он, когда Уайатт привалилась к доскам рядом с ним.

— Извини?

Он кивнул подбородком в сторону загона для домашней птицы, где из одного конца в другой важно расхаживал пегий петух.

— Петух. А вон та голубая пшеничка, которая грызет мои шнурки, — это Мэри. Серебряную девочку позади нее зовут Джейн, а парочку шелковых, дерущихся из-за семян, зовут Хелен. Вон те черные березки у дерева — новенькие. Они вылупились, когда я был в заточении, поэтому у них пока нет имен. — Он сунул зажигалку в задний карман. — Курочку в раковине звали Скарлетт. Она вылупилась семь лет назад, пока ты была в школе. Я прятался в курятнике, когда это случилось. Я был первым, кого она увидела.

— Я и не знала, что ты дал им имена.

Он закрыл глаза. — Я не убивал ее, Уайатт.

— Я знаю это, — сказала она. — Ты не убийца, Питер. Ты… — Но нужные слова не шли ей на ум. Она попыталась представить его, забившегося в курятник, одинокого и испуганного, наблюдающего, как новорожденные птенцы просовывают клювы сквозь осколки яичной скорлупы. Глядящего на все, что мог найти. — Они загнали тебя в угол, — прошептала она. — Все, что ты делаешь, — это пробиваешься наружу.

Долгое время после этого они стояли в тишине и наблюдали за беспорядочно мечущимися цыплятами, соприкасаясь костяшками пальцев. Едва слышный шепот его прикосновения заставил ее снова почувствовать себя тринадцатилетней, и она потянулась к его руке в кроваво-красной темноте.

Только на этот раз от него не осталось ничего, за что можно было бы уцепиться.

***

Через несколько часов после того, как солнце скрылось за холмами, она поднялась по лестнице в свою комнату и обнаружила, что Джеймс уже там. Он сидел у открытого окна, не сводя глаз с молочного света звезд. Насторожившись, она прислонилась к двери спальни, пока та со щелчком не закрылась за ней. Услышав этот звук, он резко поднял голову, и она встретилась с поразительной чернотой его взгляда.

— Я и забыл, какие яркие звезды видны из твоего окна.

— Я тоже, — призналась она. — В Салеме звезд не увидишь. Во всяком случае, не так, как сейчас. Слишком сильное световое загрязнение.

— Да? — Он прислонился головой к стене, тени очертили впадины его щек. — Не могу вспомнить, когда в последний раз видел небо.

То, как он это произнес, медленно и задумчиво, заставило ее насторожиться. Вопреки здравому смыслу, она прошла по ковру и присоединилась к нему у окна. Прохладный ночной воздух был бальзамом против жара на ее коже. Она смотрела, как одна за другой просыпаются звезды, и ей было невыносимо грустно.

Джеймс первым нарушил молчание. — В мое первое лето здесь я думал, что умру от скуки. Отец неоднократно говорил мне, каким опасным может быть Питер. От него одни неприятности, Джеймс. Он непостоянен. Ты не должен упускать его из виду. Для шестилетнего мальчика это было похоже на квест, достойный Камелота. Может, мне и пришлось провести отпуск в штате Мэн, но, по крайней мере, там не было скучно. По крайней мере, я занимался чем-то захватывающим.

— Зачем ты мне это рассказываешь?

— Потому что это правда. — Он согнул колено, освобождая место. — Разве ты не этого хотела?

Когда она ничего не ответила, он снова уставился на бриллиантовую ночь. На своем среднем пальце он крутил кольцо с ониксом. Круг за кругом, словно талисман. — Не думаю, что когда-либо был так разочарован, как в то лето. У меня было такое чувство, будто мне пообещали горного льва, а потом подарили котенка. Это была великолепная работа няни. Питер был совсем не опасен. Скорее наоборот. Он был совершенно счастлив делать то, что ты ему говорила. Он играл роль твоего жениха, присутствовал на твоих чаепитиях, ловил каждое твое слово. Прошли годы, прежде чем я понял, что он делает.

Она не осознавала, что затаила дыхание. — И что же?

— Именно так поступает котенок, когда вырастает в кошку. Играет со своей добычей.

Боль пронзила ее грудь, быстро перерастая в гнев. — Что ты здесь делаешь, Джейми?

— Это навевает ностальгию, — сказал он без промедления.

— Я имею в виду не свою комнату, — парировала она. — Я имела в виду, почему ты сел в самолет? Не то чтобы мы оставались друзьями. Ты так и не связался со мной после того, как я уехала. Ни разу не позвонил, ни разу не написал сообщение. Ты не должен быть здесь. Уиллоу Хит — не твоя обязанность.

— Нет, — согласился он. — Но ты — да.