Трое шведских горных мужчин (ЛП) - Голд Лили. Страница 19

В конце концов он отстраняется, его грудь расширяется от сильного вдоха. Его обычно спокойные глаза кажутся неестественно темными в угасающем дневном свете. Он облизывает губы.

— Ты выглядел так, как будто тебе это было нужно, — улыбаюсь я.

Я замолкаю, когда он кладет руку в перчатке на мою щеку. Его большой палец гладит мою скулу, стирая снежинки. Он ничего не говорит. Он дышит тяжелее, чем обычно, каждый мускул его тела напряжен.

— Ривен? — Шепчу я. — Что ты…

Он наклоняется и прижимается своими губами к моим.

Мир вокруг нас исчезает. Звучит словно я преувеличиваю, но я говорю правду. Как только Ривен целует меня, мне кажется, что кто-то надел мне на уши наушники с шумоподавлением. Все, что я слышу, это мое собственное прерывистое дыхание и мягкую щетину Ривена, гладящую мою щеку. Сначала его поцелуй нежный, теплое прикосновение сомкнутых губ, от которого по моим венам разливается жар. Даже не задумываясь, я вцепляюсь обеими руками в лацканы его пальто и приподнимаюсь, крепко целуя его в ответ. Он стонет, звук вырывается с его груди, и запускает руку в мои волосы, чтобы притянуть меня еще ближе. Когда поцелуй углубляется, его пальцы начинают массировать заднюю часть моей шеи. Все это совершенно идеально, но вскоре мои икры начинают дрожать. По крайней мере, когда я впервые поцеловала Илая, мы лежали. Ривен — самый высокий из всех мужчин. В конце концов, я больше не могу этого выносить и начинаю отстраняться, но он просто обхватывает меня руками и поднимает за талию, легко поставив меня на ступеньку, не прерывая контакта с моим ртом. Мы целуемся все сильнее, пока я не начинаю задыхаться напротив его рота, практически видя звезды. У меня никогда раньше не было такого поцелуя, как этот. Он похож на те поцелуи, которые показывают в конце фильма, когда герой преследует героиню до аэропорта и прибывает в зал вылета как раз перед тем, как она садится на свой рейс. Я обвиваю руками его шею, посасывая его нижнюю губу.

— Дэйзи, — бормочет он, и я вздрагиваю, придвигаясь еще ближе. Ближе. Я хочу быть ближе.

— Вот вы где! — Внезапно раздается звонкий голос с другого конца площади.

Мы отстраняемся друг от друга, хватая ртом воздух. На мгновение я не могу отвести взгляд от темных глаз Ривена. Он смотрит на меня с выражением, которое я не могу понять на его лице. Смесь нежности и растерянности.

— Ребята! — Голос раздается снова, и я отодвигаюсь, бросая взгляд через его плечо, когда Илай и Коул, хрустя снегом, приближаются к нам.

Черт. Они видели как мы целовались? Судя по тому, с какой стороны они идут, вполне возможно, что все, что они видели, была спина Ривена. Илай, похоже, ничего не заметил, расхаживая со своей обычной улыбкой с ямочками на щеках. Он несет картонную коробку и выглядит очень довольным собой.

Чувство вины расцветает у меня в животе. Я не виновата в том, что поцеловала их обоих. Я не состою ни с кем в отношениях. Я могу целовать кого захочу. Но мне кажется это немного несправедливо, поскольку они так близки. Сложившаяся ситуация может усложнить наше совместное проживание.

Тем более, Ривен, похоже, не хочет меня отпускать. Его хватка на моей талии становится только крепче, как будто он хочет оттащить меня от двух других.

— Рив, — бормочу я. — Отпусти.

Он медленно выпрямляется, неохотно опуская руки.

— Ты все забрал? — спрашивает он.

Коул кивает.

Илай поднимает свою коробку.

— Я ходил в Systemet^[9].

— Он купил достаточно выпивки, чтобы нам хватило до следующего года, — сухо добавляет Коул.

— Ага. — Илай осторожно встряхивает коробку, и я слышу звон бутылок. — У нас сегодня вечеринка!

Коул забирает у него коробку, прежде чем он что-нибудь разобьет.

— Закругляемся. Я не собираюсь ехать по наполовину расчищенным дорогам в темноте. — Не дожидаясь нас, он уходит, топая вниз по улице.

Ривен протягивает руку и поправляет мой шарф, аккуратно заправляя его обратно под пальто. Я вздрагиваю, когда его кожаные перчатки касаются моего горла.

— Давай, — тихо говорит он, кладя руку мне на поясницу. Илай присоединяется к нам, обходя меня с другой стороны.

— Веселилсь без меня? — бодро спрашивает он.

— Я… эм… — запинаюсь я. Я зажата между двумя горячими, мускулистыми мужчинами, обоих из которых я сегодня целовала, и один этот факт плавит мой мозг. — Да. Мы с Ривеном ели оленину.

— Неужели? Что ж, сегодня вечером я познакомлю вас с еще одной шведской классикой. Я купил снапс^[10].

— Это похоже на шнапс?

Он усмехается.

— Нет, это совсем не похоже на эту сахарно-мятно-кокосово-персиковую чушь. Снапс намного лучше.

— И намного сильнее, — сухо добавляет Ривен.

— Ага. Соберись с духом, Динь. Сегодня вечером мы будем жестко отрываться.

Мы добираемся до машины, и я помогаю мальчикам уложить все в багажник. Как раз перед тем, как я забираюсь на заднее сиденье, у меня покалывает шею. Я чувствую, что кто-то наблюдает за мной. Я оборачиваюсь и вижу того старика, стоящего прямо посреди дороги и просто смотрящего на меня.

Мое сердце замирает в груди. Он следил за мной?

Меня бы это не удивило. За неделю до того, как я покинула Англию, за мной по Брайтону следило множество жутких мужчин. Дрожа, я захлопываю дверцу машины, кутаясь в пальто. На секунду я позволяю себе забыть, от чего я убегаю.

Однако, я думаю, что никогда не смогу убежать от правды.

ГЛАВА 13

ДЭЙЗИ

Илай готовит на ужин спагетти и фрикадельки, а я готовлю к ним салат «Цезарь». После того, как мы заканчиваем с едой, мы открываем выпивку и перемещаемся к камину. У мальчиков есть проигрыватель, и мы с Илаем перебираем груды старых рок-пластинок, выбирая, что будем слушать.

К моему удивлению, Коул тоже здесь. Он почти ничего не говорит, просто сидит в кресле у окна, пьет виски и смотрит, как за окном падает снег. У него на коленях книга, но он ее не читает.

Листая старые обложки с пластинками, я краем глаза наблюдаю за ним. В нем есть что-то таинственное, чего я никак не могу понять. Когда мы впервые встретились, я предположила, что он просто мудак — не то, чтобы он им не был, — но в нем есть что-то более глубокое. Еще один слой. Он выглядит почти грустным, когда смотрит в окно, наблюдая за тем, как снежинки падают на землю. Он выглядит одиноко.

Илай ставит пластинку в проигрыватель, затем достает из холодильника пластиковый ящик. Он полон крошечных стеклянных бутылочек, похожих на духи, которые можно купить в аэропорту.

— Давай нальем тебе чего-нибудь выпить.

Я с сомнением смотрю на маленькие бутылочки.

— Снапс?

— Конечно. По вкусу это что-то вроде водки, приправленной травами. Давай начнем с простого. — Он проверяет этикетку на одной из бутылок. — Апельсиновая корка и корица?

— Восхитительно.

— Правильный ответ. — Он откручивает крышку и наливает содержимое бутылки в маленький стаканчик. — Держи, детка.

Я осторожно потягиваю его. Он обжигает, но оставляет приятное, пряное послевкусие. Я причмокиваю губами.

— Не плохо.

Илай наливает себе выпить, затем плюхается на диван рядом со мной.

— Итак. Как у всех прошел день?

Ривен достает бутылку из коробки.

— Моя мать позвонила и предложила мне двадцать тысяч за то, чтобы я вернулся домой.

Илай присвистывает.

— В долларах или шведских кронах?

— Долларов.

— Черт.

— Да. — Голос Ривена мрачен. — Это последнее, что я хочу делать, но местной больнице действительно не помешали бы эти деньги. Я не знаю, как мне поступить.

— Держись, пока она не предложит тебе больше, — пожимает плечами Илай. — Она может позволить себе немного больше, чем это. — Он указывает на меня. — А как насчет тебя, детка? Как дела в гараже? С твоей машиной все будет в порядке?

Я корчу гримасу. Я так беспокоилась о подонке возле паба, что совершенно забыла о механике.