Трое шведских горных мужчин (ЛП) - Голд Лили. Страница 20
— Плохо. Ремонт выйдет намного дороже, чем я думала.
Илай кивает.
— В Швеции практически все дорого. Налоги.
— Если у тебя нет денег, мы можем покрыть твои расходы, все в порядке, — добавляет Ривен.
— Нет. Абсолютно точно нет. Ни за что на свете. — Я и так уже в долгу перед этими ребятами. Последнее, что я хочу делать, — это брать у них деньги. — Я могу позволить себе починить машину, единственная проблема в том, что на это уйдут все деньги, которые я накопила на поездку. Я нигде не смогу снять комнату. Мне придется ехать прямо домой.
Мне приходится скрыть дрожь при этой мысли. Я не могу вернуться домой, ко всем этим ужасным, осуждающим соседям и журналистам, ломящимся в мою парадную дверь. Я не могу.
— Разве ты не говорила, что у тебя есть заказы на картины? — спрашивает Ривен. — Денег от них будет достаточно, чтобы оплатить оставшуюся часть твоей поездки?
Я киваю.
— Но я не могу работать в своей машине.
Илай хлопает себя по бедрам, вставая.
— Ну, тогда решено. Тебе придется остаться.
Я моргаю.
— Остаться?
— Да, — просто говорит он. — Оставайся с нами, пока не выполнишь свои заказы, Динь. Без платы за жилье, ты сможешь быстрее накопить деньги.
— Я не хочу быть благотворительностью… — начинаю я.
— Это не благотворительность. Мы хотим, чтобы ты была здесь, с нами в качестве гостя. Мы приглашаем тебя остаться. Верно, ребята?
Он смотрит на двух других. Ривен колеблется несколько секунд, затем кивает.
Я поворачиваюсь к Коулу. Я не буду навязываться, если он этого не хочет. Это несправедливо. Это и его дом тоже.
Его дымчато-голубые глаза оценивающе смотрит на меня поверх стакана с виски.
— Зачем ты на самом деле приехала сюда? — внезапно говорит он.
Я ерзаю.
— Я же сказала тебе. Чтобы нарисовать Северное сияние.
— Не вешай мне лапшу на уши.
Я делаю вдох.
— Я… хотела найти место, где могла бы убежать от всех. — Я тереблю подол своей рубашки. — Место, где не было бы интернета.
— Мы можем получить доступ в интернет.
— Ты знаешь, о чем я. В какое-нибудь отдаленное место, где люди бы меньше пользовались им, и никто не смог меня найти.
Он прищуривает глаза.
— Ты сбежала.
Я киваю. Нет смысла это отрицать.
— Почему?
— Я не могу тебе сказать.
— Почему нет?
— Я не хочу, чтобы ты знал.
Его губы сжимаются.
— Ты в опасности?
Я размышляю. Честно говоря, я не знаю. Я чувствую себя, будто так и есть. Сегодняшний подонок в деревне, казалось, подтвердил эту теорию. Но, может быть, я просто параноик.
В любом случае, моих колебаний, по-видимому, достаточно, чтобы убедить его.
— Пока твою машину не починят, — бормочет он, вставая и беря свою бутылку. А потом он просто уходит, не сказав больше ни слова.
— Пока, Налле! — кричит Илай. — Мы любим тебя!
В ответ раздается низкое ворчание, затем дверь захлопывается.
— Я все еще не очень уверена в том, что нравлюсь ему, — говорю я.
Илай пожимает плечами, наклоняясь, чтобы наполнить мой маленький бокал.
— Как мы говорим, smaken är som baken. Вкус — как у задницы.
— Что?
— Еще по одной. — Он игриво шлепает меня по заднице, а затем чокается своим бокалом с моим. — Skål[11].
— Skål, — эхом отзываюсь я, затем задыхаюсь, когда снапс обжигает мне горло. — Господи. Что это было?
Он проверяет бутылку.
— Перец и укроп. Не понравилось?
— Абсолютно нет.
Он откидывает голову назад и смеется. В углу комнаты проигрыватель переключает дорожку. Я не узнаю мелодию, но это баллада, медленная и напевная. Я зеваю, потягиваясь, и мои волосы закрывают лицо занавесом, когда я сворачиваюсь калачиком на диване.
— О-о-о, — мягко говорит Илай мне на ухо. — Наша малышка начинает уставать. — Он притягивает меня к изгибу своей шеи, и я вдыхаю его запах.
Наша малышка. Что за странное обращение ко мне. Оно заставляет мои внутренности трепетать.
Ривен со вздохом садится по другую сторону от меня, ставя свой стакан на кофейный столик. Илай ворчит, но подвигается, чтобы дать ему место, когда Рив закидывает руку на спинку дивана. Я откидываюсь на диванные подушки. Боже, вот это и есть жизнь. Огонь потрескивает в камине. За окнами падает снег. И горячие мужчины по обе стороны, согревают тебя. Я могла бы заснуть прямо здесь.
На самом деле я только начинаю засыпать, когда Ривен убирает волосы с моей шеи и прижимается губами к моему горлу.
Я сразу же полностью просыпаюсь. Мое сердце колотится в груди, когда жар прожигает меня насквозь. Я не шевелю ни единым мускулом, когда он проводит своим горячим ртом по моей шее, прижимаясь губами к моему трепещущему пульсу.
С другой стороны от меня Илай начинает лениво играть с бретелькой моего лифчика, запуская большой палец под ткань. Я с трудом сглатываю. Срань господня.
Ривен наклоняется чуть ближе, его заросшая щетиной щека трется о чувствительную кожу моего горла. Илай приближается, проводя пальцем вниз по бретельке моего лифчика и через вырез, отчего по моей коже пробегают мурашки. Я открываю рот, но не издаю ни звука.
Я не могу поверить, что это происходит на самом деле. Я сижу между двумя пристающими ко мне мужчинами, и ни один из них не знает, что делает другой. Это одновременно самый горячий и самый неловкий опыт в моей жизни.
Я зажмуриваю глаза и заставляю себя отстраниться.
— Подождите. Остановитесь. — Я смотрю между ними, мои щеки краснеют. — Ребята. Эм. Я должна вам кое-что сказать.
Оба мужчины выглядят удивленными.
— Да? — Ривен подсказывает.
— Я, эм… — Боже, почему из этого так трудно выбраться? Я чувствую, как горят мои щеки.
Илай протягивает руку, распутывая бретельку моего лифчика.
— В чем дело, детка?
Я вздрагиваю.
— Я вроде как… поцеловала вас обоих?
Эти двое обмениваются взглядами. Я провожу рукой по лицу.
— Я просто попала в ловушку момента. И вы оба такие горячие. И я… мне не жаль, что сделала это, я могу целовать, кого хочу, и не похоже, что кто-то из вас имеет на меня какие-то права, но я понимаю, что это странно, потому что вы оба лучшие друзья, и я не хотела ставить вас в неловкое положение так что я просто подумала, что ты должен знать…
Илай прикладывает палец к моим губам.
— Боже мой, остановись, пока ты не взорвалась. Он уже знает, Динь.
Я моргаю.
— Что? — Я поворачиваюсь к Ривену. — Что ты знаешь?
— Я знал, что вы с Илаем были вместе, когда поцеловал тебя на площади, — спокойно говорит он, делая глоток снапса.
— Как?
Его губа приподнимается.
— Вы не сильно скрывались, — замечает он. — Кроме того, — он бросает на Илая нежно-раздраженный взгляд. — Он мне рассказал. Очень взволнованно.
Я изо всех сил пытаюсь понять.
— Но… тогда… почему ты поцеловал меня?
Он снова ставит свой бокал и берет мою руку своими теплыми пальцами. Медленно он начинает массировать мою руку, расслабляя все сухожилия мышц. Это так приятно, что мои глаза закрываются.
— Давненько мы этим не занимались, — говорит Илай мне на ухо.
— Занимались чем? — шепчу я. Зубы Илая касаются мочки моего уха, и я вздрагиваю. — Ох… — Я не могу остановить стон, срывающийся с моих губ.
Оба мужчины делают одинаковые глубокие вдохи. Пальцы Ривена сжимают мою руку.
— Ты был прав, — говорит он Илаю. — Я чертовски сильно скучал по этому.
Рыжий ухмыляется.
— Скучал по чему? — Я практически невнятно произношу, когда теплое дыхание Илая обдает мое ухо. Рив подносит мою руку к своим губам и запечатлевает горячий поцелуй прямо в центре моей ладони. Желание пронзает меня насквозь.
Я отстраняюсь от них обоих, тряся головой, чтобы прояснить ее.
— Хорошо, пожалуйста, просто скажи мне, что происходит?
Ривен откидывается на спинку стула и снова берет свой напиток, как будто ничего не произошло.