Смотрительницы маяка. Рождественская вьюга (СИ) - Лерн Анна. Страница 11

- Вообще ни на что, - «Белая Дама» швырнула узел на пол и пошла, заглядывать в каждую комнату. Какая язва! Красавица!

В домике смотрителя было пять комнат, не считая кухни и находящейся рядом с ней ванной. В каждой из них был камин, но вряд ли мы сможем отапливать их все. Некоторые придется закрыть.

- Сегодня придется спать на одеялах. Матрасы приедут с остальными вещами завтра. От этих осталась одна труха, - к нам заглянула Мариса. Нянюшка подошла к кровати и сбросила с нее матрас. Женщина уже не всхлипывала, но на ее лице застыло выражение вселенской скорби. - Все это нужно сжечь. Грэйс сейчас растопит печь и камин в одной из комнат, мы поужинаем, а уже завтра начнем обживаться.

Перекусив сыром и хлебом, мы выпили горячего чая и устроились у камина. Варежкина прижалась ко мне. Мариса, завернутая в плед, покачивалась в старом кресле-качалке, а Грэйс похрапывал с трубкой во рту.

Но падать духом я не собиралась. Все можно решить, было бы желание. По углам попискивали мыши, в каминной трубе гудел ветер, но сон все равно сморил нас, погружая в красочные видения.

Утро началось с холодных умываний. На территории маяка был жутковатый колодец с тяжелой, покрытой мхом крышкой и странной надписью на ней: «Кто осмелился прикоснуться к тьме, ушли в нее навсегда. Оставь бездну в покое, иначе она повернется к тебе лицом».

Это нам рассказал Грэйс, когда принес несколько ведер воды. Их конюх нашел в «предбаннике» вместе со старым медным чайником, сковородой. Пока он растапливал печь, а Мариса думала, что бы приготовить на завтрак, мы с Лидой взялись за дело.

- Тебе ничего не напоминает надпись на крышке колодца? – спросила Варежкина во время уборки.

- Напоминает. «Кто сражается с чудовищами, тому следует остерегаться, чтобы самому при этом не стать чудовищем. И если ты долго смотришь в бездну, то бездна тоже смотрит в тебя». Фридрих Ницше. «По ту сторону добра и зла», - ответила я. – Действительно странное место…

Мы сняли паутину, истлевшие шторы, вымели мусор из двух комнат и небольшой комнатушки ближе к выходу. Там захотел расположиться наш конюх. Он решил разобрать весь хлам в пристройке, чтобы наносить туда дров. Так ему будет удобнее поддерживать тепло.

Потом вымыли пол, и сразу стало легче дышать. В печи весело плясал огонь, на кухне было тепло, пахло овсяными блинчиками, а в окно заглядывали робкие лучи осеннего солнца.

- Все будет хорошо… - прошептала Лида. Ее щеки раскраснелись, а глаза блестели от той энергии, которая охватила ее. – Ничего здесь страшного нет.

- К нам гости, - сказала Мариса, глядя в окно. – Леди Дивелла привезла нотариуса.

Мы подошли к ней и увидели, как из экипажа выходит мачеха в красивой шляпке с вуалью. Вместе с ней приехал невысокий пожилой мужчина, на голове которого дыбом стояли редкие волосы. Сквозь них просвечивало солнце, делая его похожим на одуванчик. Позади кареты стояла телега, груженая предназначавшимся для нас барахлом.

Визитеры вошли в наше новое жилище, осторожно ступая по скрипучим полам. Леди Дивелла брезгливо морщилась, но на ее лице явно читалось превосходство. Она получала удовольствие из-за того, что мы находились в таких условиях.

Мачеха даже не поздоровалась. Она кивнула нотариусу, и тот открыл свою папку с документами.

- Меня зовут сэр Принстон. Я зачитаю вам завещание вашего отца, леди. Итак.

«Я, лорд Клаус Гилмор, будучи в уме и твердой памяти, составляю сие завещание. Если мои дочери: леди Гвиневера Гилмор и Гвендолин Гилмор по определенным причинам отправятся в маяк «Коготь дьявола», то вот моя воля:

Они могут в полной мере пользоваться маяком и землями, прилегающими к нему (остров Седой бури). Еще я назначаю для каждой из дочери годовое содержание в размере ста фунтов.

- Прошу прощения, а в полной мере это как? – поинтересовалась я. Нет, мне была знакома эта формулировка, но мало ли что это значило здесь и какие были нюансы.

- Это значит, что вы имеете право использовать завещанное имущество в полной мере, без каких-либо ограничений. Вы не нуждаетесь в согласии или разрешении других лиц для осуществления полного пользования, - терпеливо объяснил нотариус, но все же добавил: - Но вряд ли можно что-то взять с этих земель. Поэтому я советую вам прислушаться к рекомендациям леди Дивеллы по поводу вашего будущего. Она готова простить неподобающее поведение и списать его на счет некоторого помутнения разума после болезни. Но вам придется вверить ваши жизни в ее руки, положиться на ее опыт…

- Нас все устраивает, - оборвала я его. – Мы остаемся жить здесь. Можно еще один вопрос?

- Да, конечно… - он растерянно взглянул на мачеху, которая смотрела на нас злобным взглядом. – Я слушаю вас.

- У нас есть завещание нашей матери, - я достала конверт и протянула ему. – Мы могли бы забрать то, что принадлежит нам по праву?

Нотариус внимательно прочел завещание, дал прочесть мачехе, а потом кивнул.

- Вы можете забрать все, что указано в завещании.

Леди Дивелла насмешливо скривилась.

- Я сегодня же соберу весь этот хлам в присутствии сэра Принстона и отправлю в маяк, - она посмотрела на мужчину. – Мы можем идти? Здесь очень тяжелая атмосфера. Мне трудно дышать.

- Минуту, - сэр Принстон протянул Варежкиной кошель. – Это ваше годовое содержание.

Они уехали, а мы высыпали на стол монеты и уставились на них, совершенно не понимая, что можно купить на это «богатство».

Мне вспомнилась Фанни Дэшвуд из книги Джейн Остин «Разум и Чувство». Вернее ее рассуждения о потребностях сестер: "У них будет пять сотен в год... Они будут жить так дешево! У них не будет ни экипажа, ни лошадей, слуг почти не потребуется, не будут звать гостей – да у них совсем не будет никаких расходов!"

Нам не нужны были гости и званые вечера, но, похоже, сто фунтов это очень мало.

- Здесь только на все самое необходимое, - подтвердила мои догадки Мариса. – Леди, вы станете отказывать себе во всем.

- Ничего, переживем как-нибудь, – Лида смела деньги со стола обратно в кошель. – Уж лучше так, чем под опекой мачехи.

Глава 11

Мы разгрузили телегу со скарбом из «Зеленого плюща». И вскоре наша спальня стала даже уютной. Пусть все вещи, что нам выделила мачеха, были старыми, но вид у них оставался довольно сносным. Плотные шторы на окнах защищали от сквозняков, вытоптанный посредине ковер спасал от холодного пола, а теплые одеяла обещали уютные ночи. Осталось дождаться мебель, которая, несомненно, нам пригодится. Ведь на маяке ее было по минимуму.

Варежкина предложила прогуляться, и я не отказалась. Все-таки интерес к этому месту у меня тоже присутствовал.

Мы оделись, предупредили Марису, после чего вышли из маяка. Ветер продолжал дуть со стороны моря, неся соленые капли, которые ледяными иголочками покалывали кожу.

- Пойдем в сторону леса? – Лида вопросительно взглянула на меня.

- Тебя не лес интересует, - хмыкнула я, догадавшись о настоящей цели прогулки. – На кладбище хочешь посмотреть?

- А почему нет? – она схватила меня под руку и потащила вперед. – Надо, так сказать, разведать обстановку. Тем более у меня есть мысли по этому поводу.

- Например? – я с интересом повернулась к ней. – Поделишься?

- Почему нет? – Варежкина вся сияла, как начищенная кастрюля. – Как ты понимаешь, кладбища зарабатывают деньги, продавая товары и услуги. В частности, такие предметы, как участки для захоронения, надгробия и услуги по копке могил… Это прибыльное дело, Фунтикова.

- В этом я не сомневаюсь, но как ты собираешься зарабатывать именно здесь? – я смотрела на нее и видела, как девичьи нежные черты приобретают нечто знакомое. Из девицы Гвиниверы в этот мир протискивалась гробовщица Варежкина.

- Во-первых, по праву хозяйки этого места, просто запрещу хоронить здесь. Вот и все, - деловито сказала Лида. – Пусть платят. Потом будем разговаривать. Начнем с малого. Нужно подумать, как оповестить горожан о том, что правила изменились.