Долгая дорога домой - Бриерли Сару. Страница 17

Но по мере того, как дата поездки приближалась, мы оба ощущали все большее беспокойство. Конечно же, причиной было то, что наши воспоминания об Индии были не самыми счастливыми, и чем реальнее представлялась перспектива вернуться туда, тем ярче становились эти воспоминания. Многое из того, что нам удалось забыть – или, по крайней мере, на время выбросить из головы, – вновь ожило. Я точно не хотел возвращаться в Калькутту и стал бояться, что любой другой город, куда мы отправимся, может оказаться моим домом или просто знакомым местом. Я все еще хотел найти родную маму, но здесь я был счастлив – мне хотелось и того, и другого. Ситуация все больше усложнялась, и мы все сильнее расстраивались. Наверное, подсознательно я боялся вновь потеряться. Могу только представить, что творилось в голове у Мантоша.

В конце концов родители поняли, что эта поездка окажется для нас слишком сильным потрясением, и решили отложить ее на потом.

6. Мамино решение

Моя история будет неполной, если я не объясню, почему приемные родители приняли решение усыновить двоих детей из Индии. И не детей по своему выбору – как я уже упоминал; в отличие от большинства западных семей, они были готовы предоставить кров любым детям, которых к ним пришлют, независимо от пола, возраста и обстоятельств их жизни. Мне это представляется свидетельством особого бескорыстия, и то, как они пришли к этому решению, – тоже часть моей истории.

Моя мама, Сью, родилась на северо-западном побережье Тасмании, ее родители эмигрировали в Австралию из Центральной Европы после Второй мировой войны. У обоих были непростое детство и юность.

Ее мать, Юлия, родилась в Венгрии, в бедной семье, где было четырнадцать детей. Отец Юлии отправился в Канаду работать лесорубом, собираясь отсылать родным деньги, но домой так никогда и не вернулся, бросив жену и детей. Старшие дети изо всех сил старались помогать матери, но, когда началась война, братьев мобилизовали и отправили на фронт, и они вскоре погибли. К тому времени, когда в Венгрию вошли советские войска, наседая на отступающих нацистов, семья Юлии сбежала в Германию и назад так и не вернулась. (Когда война в Венгрии закончилась, некоторые жители деревни, выселенные ранее, попытались вернуться в свои дома, но семья Юлии решила, что это слишком опасно. Многие венгры после возвращения обнаружили, что в их домах уже живут русские, а когда хозяева пытались возмущаться, их расстреливали прямо на улицах.) В конце войны Юлии было девятнадцать.

У маминого отца, Юзефа, детство выдалось тоже несладким. Когда ему было пять лет, его мать умерла, а отец женился второй раз. Мачеха настолько ненавидела пасынка, что, говорят, даже пыталась его отравить. В конце концов его отдали на воспитание бабушке. Мама говорит, что из-за мачехи он был в обиде на всех женщин.

Когда нацистская Германия в начале войны захватила Польшу, Юзеф вступил в ряды движения Сопротивления, принимал участие в боях. Пережитое оставило глубокий след в его душе. В конце концов, несмотря на участие в Сопротивлении, он тоже бежал от наступающих советских войск и в результате оказался в Германии.

Юзеф был видным мужчиной, высоким, темноволосым, и Юлия, встретив его в конце войны, тут же влюбилась. Они поженились, у них родилась дочь Мэри. К тому времени война уже закончилась. Началось бурное послевоенное время: по всей Европе с места на место переезжали люди, и мои дедушка и бабушка тоже хотели куда-нибудь уехать, чтобы начать жизнь заново. Им удалось добраться до Италии, где они собирались сесть на корабль, отправлявшийся в Канаду, но закончилось тем, что они приплыли в Австралию. Как и большинство беженцев, они попали не туда, куда хотели, но сумели воспользоваться представившимся шансом.

Юлия почти год провела в знаменитом лагере для эмигрантов в Бонегилле, что в штате Виктория, возле Олбери-Уодонга. Она заботилась о ребенке, пока Юзеф строил в Тасмании дома и жил отдельно в трудовом лагере. Он собирался забрать семью, когда подыщет подходящее место, – его слова, должно быть, напомнили Юлии о ее собственном отце, но Юзеф свое слово сдержал. Когда появилась возможность вместе с еще одной семьей поселиться на ферме вблизи городка Сомерсет, возле Берни, Юзеф и Юлия вновь стали жить вместе. Юзеф много работал и вскоре купил ферму по соседству и построил собственный дом. Мэри было шесть, когда в 1954 году родилась мама. Еще через год и четыре месяца у нее появилась младшая сестра, Кристина.

Как и у многих из тех, кто пережил войну, у Юзефа была травмирована психика, и с годами ее состояние лишь усугублялось. В детстве маму воспитывали в строгости, что было связано и с перепадами отцовского настроения, которое колебалось от меланхолии до вспышек ярости и агрессии. Она вспоминает, что отец был крупным, сильным мужчиной, которого маленькая Сью очень боялась. Ведь там, где он вырос, было принято бить жену и детей.

Как и все истинные поляки, Юзеф каждый день пил водку и требовал, чтобы непременно готовили польское традиционное блюдо: жаренную на сковороде свинину с капустой и картошкой. Мама его просто ненавидела, отказывалась есть и потому росла истощенным и нездоровым ребенком. Она говорила, что у нее до сих пор вызывают тошноту воспоминания о том, что им приходилось есть.

Юзеф зарабатывал много денег на строительстве, на которые приобретал недвижимость. Мама считает, что он стал первым миллионером в Сомерсете, однако никому доподлинно не было известно, сколько у него денег. К сожалению, он чувствовал себя все хуже, у него начались приступы бреда и помрачения ума, что приводило к неудачам в бизнесе. Еще он отказывался оплачивать коммунальные услуги и платить налоги. Наверное, дело было в состоянии его психики, или же он просто не желал признавать гражданские власти. В итоге он просто ни за что не платил. Это привело его к разорению и разрушило семью.

Когда мама выросла, ей удалось изменить свою жизнь. Она закончила школу одной из десяти лучших выпускников, а когда отец настоял на том, чтобы она нашла работу, мама устроилась помощником провизора в Берни. Впервые в жизни, заработав деньги, она получила относительную независимость. Она зарабатывала пятнадцать долларов в неделю, два из которых с гордостью отдавала маме на хозяйство. Большую часть оставшихся денег она тратила на свое приданое – покупала все, что могло ей понадобиться в семейной жизни, на которую она очень надеялась. В шестнадцать лет, после многих лет недоедания и пережитого стресса в семье, она почувствовала, что ее жизнь наконец-то изменилась.

Однажды мама обедала в кафе с подружками и заметила молодого человека, который, судя по всему, был из Хобарта, – гости из столицы появлялись в Берни редко. Звали его Джон Брирли. Позже он стал расспрашивать девушек об их подружке Сью, а затем позвонил ей и пригласил прогуляться.

Джону было двадцать четыре года, он был красивым, белокурым и загорелым, и при этом вежливым и легким на подъем. Он увлекался серфингом. Его отец-англичанин, пилот британских авиалиний, в пятьдесят лет вышел на пенсию и эмигрировал со всей семьей в страну с более теплым климатом, в Австралию. Джон не знал, радоваться ли ему, что он уезжает из Англии, но как только он оказался в Австралии, окунулся в солнечный свет, занялся серфингом, понял, что не хочет даже оглядываться назад. С тех пор папа в Англию не возвращался.

Маму до встречи с папой серьезные отношения не интересовали, в основном из-за воспоминаний об отце. Только когда ее старшая сестра Мэри познакомилась с будущим мужем, мама впервые увидела достойного уважения мужчину, который никогда не станет бить своих жену и детей. Это знакомство помогло ей понять, что некоторым мужчинам можно доверять.

В 1971 году, через год после знакомства родителей, папе предложили повышение по службе, что означало переезд на материк, но вместо того, чтобы бросить маму, он остался в Тасмании и сделал ей предложение. Они поженились в субботу, переехали в небольшую квартирку в Хобарте, а в понедельник мама уже вышла на работу в аптеку. Казалось, что он прискакал на белом коне, покорил ее, и в следующий миг они уже были женаты и жили вместе. Благодаря сбережениям и трудолюбию они купили клочок земли на побережье, в пригороде, и начали строительство. Свой двадцать первый день рождения мама отмечала в собственном доме. Было это в 1975 году.