За Камнем Жизни (СИ) - Осинина Нюра. Страница 18

- Нет, бабуля. Мы же в пустыне. Больше не получилось бы.

Лукерья принялась варить жиденький кулеш с вяленым мясом. А пока сварится, решили попить ягодного взвару с остатками хлеба. Хорошо бы умыться. Кожа сухая, аж шелушится, но придётся потерпеть. Вот попадут в степь, там и наберут воды.

Избушка плавно двигалась по указанному маршруту, перебираясь с бархана на бархан, но, увы, не с той скоростью, какой хотелось. Выдать максимум двигатель не мог – не хватало энергии. На то, чтобы добраться до Завесы перехода в другой сектор, у них ушло половина дня. Истекали третьи сутки, определённые им на нахождение на одном месте. Но, чем нечистый не шутит, пока Всевышний спит. Может им всю пустыню зачтут за одно место. Поэтому, когда впереди показалось марево Завесы, Филантей пошёл на риск и включил полную скорость. Избушка совершила прыжок с высоченного бархана, пробивая Завесь. В этот момент прозвучал удар не то гонга, не то колокола.

Успели! Все облегчённо выдохнули – всё-таки вся пустыня является одним местом.

Успеть-то успели, но какими силами? Скакнув с высокого бархана на большой скорости, избушка резко приземлилась на твёрдую поверхность. В ней внутри что-то хрустнуло, звякнуло и из трубы и нижнего люка повалил чёрный дым, видимый даже в окна.

Лукерья с ребятами кинулись к Филантею. Тот с выкриком: «Едрить-кудрить!», – нырнул вниз, не дожидаясь, когда избушка полностью поднимется на лапах. Мальчишки кинулись вслед, за ними фамильяры. Лукерья вниз не полезла, а вышла на улицу.

Взору Лукерьи предстала безоглядная степь, поросшая ковылём, куртинами бурьяна да мелкого кустарничка. Кое где вдали виднелись перелески.

Избушка стояла на просёлочной грунтовой дороге. Пересохшая земля потрескалась.

«Да, здесь тоже воды небогато, – подумала Лукерья, рассматривая безотрадную картину. – А раз дорога есть, значит и поселения есть. Кто-то же по ней ездит и не в избушках».

Избушка уже не дымила. Из-под неё слышался голос Филантея, командовавшего мальчишками, металлическое звяканье и постукивание камень о камень.

«Здорово нас тряхнуло. Видимо, серьёзная поломка. Эвон, как механик на ребят покрикивает. Торопится починить». Шагнула, было, подойти и спросить, но вовремя одумалась. Вспомнилось, когда у мужа что-то не ладилось, мог одним «Не суйся под руку» не обойтись, а послать в такие дальние дали, что назад дороги не найдёшь.

В избушку идти не хотелось. Прошлась немного вперёд и присела на обочине на пожухшую траву. Но ожидание не то что не затянулось, а даже и не началось. Вдруг ребята выскочили из-под избушки и побежали к ней. Следом появился всклокоченный Филантей.

- Давайте, живо в дом! – выкрикнул и снова скрылся под избушкой.

Лукерья вскочила на ноги, не понимая, что происходит.

- Что-то под землёй движется, – выдохнул Тимур.

Тут Лукерья ощутила лёгкую дрожь земли. Егорушка прижался к ней, а Тимур перешёл на другую сторону дороги. Дрожь усиливалась. Это ещё что такое? Ощущение приближения тяжёлой гусеничной техники. Но дорога-то прямая, просматривается что вперёд, что назад на пару километров. Но дрожь надвигается и не вдоль дороги, а на пересечение.  И как раз, где они находились. Лукерья осмотрелась –  ни справа, ни слева движущихся объектов не видать. Местность голая, даже кустиков нет. Неужели и впрямь под землёй?

Матвей крутанулся вокруг ног Лукерьи, мявкнул жалобно и помчался в избушку. За ним полетел Артик.

Филантей снова выскочил из-под избушки с гаечным ключом в руке, махнул, чтоб заходили в дом, а сам опять нырнул под избушку.

В метрах десяти от дороги, против них земля начала пучиться. Тимур склонился, рассматривая, потом попятился. Сухая земляная корка трескалась, рассыпалась, образуя холмик диаметром более метра.  Из лопнувшего холмика показалась лысая черепушка с мотающимися на макушке туда-сюда метровыми гибкими «усами», как у жука-короеда, затем хитиновый лоб.

- Бабуль, там кто-то лезет! – выкрикнул Егорка и крепче прижался к Лукерье.

- Беги в дом, – подтолкнула Лукерья внука. – Тимур, забери его! Идите в дом.

- Ба, а ты? – с тревогой посмотрел на Лукерью старший внук.

Он уходить не собирался. Ещё бы! Тут такое, а он уйдёт?! Лукерья же не уходила, боясь оставить Тимура одного, непонятно с чем-то или кем-то. Хотя и понимала, что любопытство ещё никого до добра не доводило.

Лезло медленно, с видимым трудом, словно сквозь камни, а не мягкий грунт, пробивалось. Но вот на поверхность пробилось полголовы. Головы огромной, немногим меньше метра в диаметре. На лбу чётко очерченная круглая метка с чайное блюдце.

Надо бы не то что уходить, а убегать, чтоб только пятки сверкали. Но Лукерья двинуться с места не могла, чувствуя, что ноги приросли к земле, по коже пупырышки выскочили, корни волос больно зачесались. Внуки, похоже, испытывали тоже самое. Они ещё не сталкивались с настоящей бедой, кроме тех разбойников от коих удрали на избушке, да ночи в шуршевой пустыне. А тут…

Оно лезло. Уже и выпуклые чёрные глаза показались. «А на лбу-то у него что? Никак третий глаз. Зачем?».

- Ба, – прохрипел Тимур, – ба, это кто же лезет?

- Какое-то гигантское насекомое-чудовище. Бегите в дом.

- Ноги к земле приросли, – простонал Егорушка.

Показался круглый приплюснутый нос с двумя продолговатыми ноздрями. Ноздри расширились, принюхиваясь. Два чёрных глаза вращаются, осматриваясь. Но он ещё лезет, и земля тихонько дрожит.

Голова, вдруг, выскочила из земли, словно пробка из бутылки, и стала поворачиваться на мощной шее из стороны в сторону вокруг оси на сто восемьдесят градусов. Под носом у чудовища, как и должно быть у насекомого, располагались мощные жвала, перекрывающие пасть. Огромная пасть распахнулась четырьмя «лепестками». Из пасти резко дохнуло смрадом, что привело Лукерью в чувство.

«Но куда прятаться? В избушку? Да это чудовище поднимется в пол роста и навалится на их укрытие, раскатав по брёвнышку. Но, ведь, есть же многофункциональные предметы, по мысленному приказу, то есть по желанию, превращающиеся во что угодно. А во что? Вот! Оно самое! У Силантия Григорьевича ружьё было охотничье. Хорошее ружьё. Он с ним даже на медведя ходил. Самодельным жаканом заряжал. И я несколько раз с ним на болото ходила, уток мы хорошо помногу добывали. Всю зиму я, нет-нет, да уточку запекала. Жирнючие кряквы были».

Вот Лукерья и представила, вынув из чехла нож-лопату, что у неё мужнин карабин в руках, жаканом заряженный.

Тимур ножом махнул, и у него дедов старенький дробовик оказался. «Это что? Нельзя было карабин задумать? Или… У Силантия всего два ружья и было, разных. А я вперёд карабин задумала, вот Тимуру дробовик и достался», – подумала Лукерья.

Чудовище в распахнутую пасть воздух потянул. Лукерья испугалась, что Егорку в пасть затянет. Уцепилась в него, ногами упёрлась, держит. А чудовищу в пасть крупных насекомых роем большим да мелких птиц стаей целой затягивает. Лукерья Егорушку за спину спрятала, сама в пасть прицелилась и выстрелила. Руки тряслись от переживаемого страха. Не в пасть попала, а в нос. Так насквозь и пробило череп жаканом.

Тимур в глаза выстрелил картечью. Левый глаз выбил. А середину только скользом задело. Чудовище зашипело, заскрипело и в сторону Тимура пытается морду повернуть. А из дыры слизь течёт. «Мозгов-то нет, что ли? А если регенерация у него скоростная?  Каких-то пятнадцать-двадцать минут и всё – нам конец».

Егорушка за бабулиной спиной ревёт. Маленький, слабый и палочка волшебная почему-то не работает. Тимур в руках уже меч держит и чудовища обходит со слепой стороны. «Да разве ж он управится с мечом, коли ни разу в руках не держал?». А чудовище продолжает вылезать. Тело огромное серое, состоящее из сегментов. У каждого сегмента по две пары конечностей с острыми когтями, да ещё шипы вдоль члеников конечностей.  Два сегмента, покрытые хитиновой бронёй, выбралось наружу.  Успел Тимур забежать за спину, но роста чуть-чуть не хватило, чтобы голову срубить. Высоковато чудище поднялось.