За Камнем Жизни (СИ) - Осинина Нюра. Страница 20

Да, что уж, личина. От неё вреда нет, только неприятно, конечно. Особенно когда на тебя, как на ущербную, смотрят. Но люди редко встречаются. Они ещё ни в одном поселении не были.

День уже к завершению устремился, когда Дева вывела Лукерью к избушке. Та стояла на обширной поляне на «куриных ногах», да не одна, а в компании ещё двух избушек, поновее. Из-под их избушки доносились мужские голоса. Видать у Филантея помощники образовались.

- Бабуля! – кинулся к ней Егорушка. – Ты почему так долго? Давай корзину, – подхватил из бабулиных рук корзину и поставил на табурет. – Я кашу сварил с мясом. Нам свежего мяса дали. У меня получилось. Филантей сказал, что вкусно, – Егорушка возбуждённо скороговоркой выкладывал события дня. – Я Тимуру в глаза капал во время, ни разу не пропустил. У Филантея друзья во! – выставил большой палец. – Они ему помогают двигатель ремонтировать. Там какая-то несущая штука треснула, когда мы приземлились. Я помог трещину заварить палочкой, как дедуля сваривал у телеги ось. Бабуля, я воды набрал полное ведро. Здесь много воды, быстро набирается. Я и взвар вскипятил. Мне Филантей печь разжёг, а дальше я всё сам делал и Тимуру глаза капал.

- Ты молодчина, Егорушка, – успела вставить Лукерья, пока тот набирал воздух для следующей тирады.

- Бабуля, ты садись ешь, потом мыться будем и Тимура помоем, – продолжил Егорушка, переведя дыхание. – А то всё тело чешется. Я всё приготовил. Садись, ешь. Тебе же ещё корзину перебрать надо, да? Я помогу. Ты сегодня будешь зелье варить? Тогда потом помоемся, когда сваришь.

- Егорушка, остановись, мой хороший. Я пока ем, ты просто посиди рядышком, отдохни, – увящила внука Лукерья.

- Я сейчас Тимуру глаза закапаю и ещё маленько поем, – уже спокойно сказал Егорушка, выставляя ухватом на стол горшок с кашей.

Матвею наложили в плошку в первую очередь. И кусочков мяса выбрали побольше. Тот принялся за еду, довольно урча. Проголодался.

Бабушка с внуком ели не спеша, спокойно. Лукерья разглядывала внука, словно впервые видела. Оказывается, он подрос. Вон, запястья из рубашки выставились. Коротковаты рукава стали. Шёчки, было округлившиеся, подтянулись, и лицо стало выглядеть старше. Уже не дашь ему пять-шесть лет, лет восемь, не меньше. Только роста для восьми лет не хватало. Взгляд серьёзный. Фамильяр на плече сидит и, нет-нет, головой об висок ему трётся. А Егорушка внимания не обращает, привык.

После трапезы, принялись разбирать содержимое корзины. Разбирать было не сложно – травы все в пучки были связаны. Грибочки и ягоды сушить в сковороде в печи пристроили. А травы, что нужны в сушёном виде, порезали и на противне сушить в печь поставили. Егорушка за это время три раза сходил к Тимуру, глаза закапать.

Пока трава с ягодами и грибочками сохнут, решили помыть Тимура.

В санитарно-гигиеническом углу за шторкой, Егорушка ещё заранее, поколдовав, приготовил большую лохань. Лукерья принесла ведро с водой, а внук нагрел воду, помахав палочкой. Также, действуя палочкой, помог переместить Тимура за занавеску и поставить в лохань.

- Бабуля, я буду мыть впереди, а ты голову и сзади, – распределил зоны мытья брата Егорушка, оберегая того от бабулиного взгляда.

Лукерья только усмехнулась и согласилась с решением внука. Разорвала старое полотенце на две тряпицы-вехотки. Так и помыли Тимура, стоя с двух сторон, намыленными тряпицами. Лукерья поливала из ковша сверху.

- Бабуля, у нас Тимурчик моется под душем, – проговорил Егорушка, намывая брата.

Управившись с мытьём, завернули в новенькую простыню и уложили на чистую постель. Потом Егорушка мылся сам, набрав воды в лохань и нагрев. Попросил лишь бабулю помыть ему спину.

Помывшись, Егорушка не отправился спать, а принялся помогать бабуле. По науке фамильяра, выставил противень с подвялившейся порезанной травой на стол.

- Бабуля, смотри, чему меня Артик научил.

Сгрудил траву в кучку, наставил кончик палочки на вершинку и произнёс слова мысленно, только шевельнув губами. Кучка шевельнулась и, словно поднятая ветерком, закружилась в крохотном искусственном вихре, не выходя за пределы противня. Егорушка слегка водил палочкой вверх-вниз, приподнимая и опуская кружившую в вихре траву.

- Вот, бабуля, проверяй – ещё надо сушить или хватит? – отвёл Егорушка палочку в сторону.

Лукерья определила, что трава высушена, как надо.

- Молодец, помощник! – похвалила внука. – Может, ещё и грибочки с ягодками досушишь?

Егорушка встал перед зевом печи, направил палочку, но никакого вихря не было, а только жаркий ветерок веял над сковородой. Несколько минут и ингредиенты были доведены до нужной кондиции.

- Бабуля, что тебе ещё помочь? – спросил, зевая.

- Иди спать, помощник, – ласково проговорила Лукерья. – Ты и так хорошо помог. Дальше я всё сама должна сделать.

- Тогда я сейчас Тимуру капли закапаю и лицо влажной салфеткой накрою, – озаботился Егорушка, направляясь в спальню.

Лукерья, растопив заново печь, занялась приготовлением зелья. Часа два провозилась, отвлекаясь на закапывания глаз Тимуру и увлажняя салфетку. Поставив горшок настаиваться, пошла к умывальнику. Хоть умыться, уж не до лучшего. Но была приятно удивлена.

За занавеской стояла лохань побольше, наполовину заполненная водой. Рядом стояло полное ведро. Вода оказалась не горячей, но довольно тёплой. У Лукерьи даже сердце защемило от заботы внука. Вот ведь, на ходу уже спал, а о бабуле позаботился. Наскоро, но тщательно помывшись, снимая зуд пересохшей кожи, Лукерья отправилась спать. «Эх, в баньку бы», – подумала, засыпая.

֍*֎

- Почему ничего не получается?! – нервно воскликнул Серый, взмахнув руками. – Чего только ни перепробовали! У меня восстановление тел всегда отлично получалось.

- Почему-то не получается не только у тебя, а у нас, даже, общими усилиями, – с недоумением произнесла Би.

- А я, по-моему, догадываюсь, почему, – устало проговорил Дэз.

- Ну, и…? – Серый с надеждой посмотрел на взмокшего друга.

- Тут три варианта: или нам вредят, или им вредят, или она сама виновата.

- И в чём она виновата? – язвительно спросила Би.

- Она смирилась со своим видом. Она, даже, не прикрывает лицо. И внуки уже не обращают внимания на её уродство, – аргументировал Дэз.

- Но нам-то от этого не легче! – с экспрессией выкрикнул Серый. – На переэкзаменовку отправят меня, а не кого-то другого.

- Знаешь, Серый, я думаю тут и твоя вина есть, – задумчиво проговорила Би.

- И в чём же моя вина?! – удивился Серый.

- Может, в том, что ты не стал исправлять внешность Участника сразу, как была обнаружена ошибка, а тянул время до середины Пути? – высказал Дэз. – А середина Пути не понятно где и когда. И, вообще, творится, грагуш знает, что.

- А, по-моему, это вовсе не ошибка. Ты, Серый, специально сделал её уродливой, – с упрёком проговорила Би.

- Ты права. Специально. Я просто ждал, когда она начнёт возмущаться, предъявлять нам претензии, а она взяла и смирилась. Почему?

- Возможно в силу своего характера, – предположила Би. – Не стала тратить энергию на истерики по пустяшному, по её мнению, поводу. Для неё важны её внуки, их благополучие, их жизнь. А остальное не суть важно.

- А переэкзаменовка предстоит мне, – вздохнул обречённо Серый.

- А я тебя предупреждала, – не упустила Би возможности подколоть.

- Серый, а если тебе поговорить с ней? – подал идею Дэз. – Это же не возбраняется, я думаю. В Условиях не сказано, что запрещается общение с Участниками.

- Но, наверное, нужно сделать запрос Арбитрам, – предположила Би.

- Попробую обратиться к ним, – воспрял духом Серый.

- «А я что-то нашёл», – совершил открытие Дэз. Мысленно потирая руки, друзьям решил пока не говорить. – «Пусть Серый помучается, раз сам не видит. И Би не догадывается посмотреть магическим зрением. Поговорит Серый с Лукерьей, тогда и скажу».