Продажная верность (ЛП) - Боуи Эмили. Страница 50

— Я не думал, что ты крыса, — резко отвечаю я. Я не уверен, что смог бы убить ее.

Она качает головой: — Я сделала это, чтобы защитить тебя. Все, что я говорила, касалось Джуда. О тебе ничего не было. Джуд мертв, они не смогут посадить его за решетку.

Я смотрю на нее, пока она говорит со скоростью мили в минуту. Она делает это каждый раз, когда нервничает, и я пропускаю примерно половину того, что она сказала.

— Притормози. Позволь мне прояснить ситуацию. Ты солгала ему? — уточняю я. Джин самый честный человек из всех, кого я знаю.

— Мне нравится думать об этом как о серой зоне. Возможно, я приукрасила или опустила некоторые моменты, чтобы твое имя нигде не фигурировало.

— У них будут другие свидетели. Тебя будут допрашивать. Если они узнают, тебя посадят в тюрьму.

— Оно того стоит, — она пожимает плечами.

— Джиневра, это не тот риск, на который я хочу, чтобы ты шла.

Она берет мои руки в свои: — Это я пытаюсь показать тебе, что я в деле. Я люблю тебя, Сорен.

Огромное облегчение захлестывает меня, когда слышу ее слова. Я притягиваю ее к себе, ее приятный сладкий аромат, вызывающий привыкание, обволакивает нас.

— Я сходил с ума без тебя. Я думала, ты со мной покончила.

— Я скучала по нас, — я слышу улыбку в ее голосе и крепче прижимаю ее к себе, боясь, что если отпущу, она ускользнет сквозь мои пальцы.

— Мне нужно спросить тебя кое о чем, — говорю я серьезно. — Я твоя семья? — мое сердце бешено колотится. Боже, она для меня все.

Ее рука касается моего лица.

— Я должна была рассказать тебе о Еве. Я не понимала, что это так важно. Сейчас пытаюсь показать тебе, что сожалею. Я всегда хотела, чтобы ты мне доверял. Меня убивает, что секунду назад ты думал иначе. Ты для меня больше, чем семья. Ты владеешь моим сердцем и душой

Я качаю головой.

— Джиневра, это мне нужно извиняться. Я никогда не должен был сомневаться в тебе. Вот, — я протягиваю ей старый листок бумаги, видавший лучшие времена.

— Что это?

— Патент твоего отца. Мы так и не смогли довести его до ума, но у меня есть предчувствие, что ты сможешь, — она смотрит на бумагу, потом на меня.

— Алессо убил моего отца из-за него? — спрашивает она. Я качаю головой.

— Нет. Они действительно попали в аварию на лодке. Мой отец выиграл патент у твоего отца в споре.

— Ваша семья не платила за нашу ипотеку, чтобы откупиться от моей матери?

— Нет. Мы погасили вашу ипотеку, потому что заботимся о своих, — она снова перечитывает текст.

— Что это?

— Это съемный комплект для пил⁴. Его можно изготовить достаточно легко, но нам нужен кто-то, кто действительно сможет его продать.

Она прижимает патент к груди.

— Ты отдаешь его мне?

— Ты можешь делать с ним все, что захочешь. Все, что ты на этом заработаешь, твое.

— Спасибо. Я никогда никому не говорила об этом раньше, но у меня нет никаких воспоминаний о живом отце. Это так много для меня значит. Я хочу, чтобы он мной гордился.

— Я хочу сказать тебе еще кое-что.

— Да? — ее голос дрожит в моей груди, и она поднимает на меня глаза.

— Врачи подтвердили, что рак твоей матери находится в контролируемом состоянии. Она проживет еще несколько лет.

— Спасибо, — она целует меня, запуская пальцы в мои волосы и притягивая ближе. На вкус она как дом.

Сердце наполняется легкостью, когда я стою посреди белого шатра на земле Моретти. Я уже была на сотне таких же вечеринок, как эта. Но на этот раз все по-другому. На этот раз я жена Сорена Моретти.

Я привыкла ходить незамеченной. Сегодня же люди, которых даже не знаю, подходят ко мне, чтобы представиться, как будто я важная персона. Я не знаю, как к этому относиться. Единственное, в чем уверена, что мне нравится, как Сорен смотрит на меня. Он единственный человек, который имеет значение в этом месте.

— Потанцуй со мной, жена, — он протягивает руку.

Я подаю ему руку и позволяю вывести меня на танцпол, хоть я и не очень хорошо танцую. Сорен мастерски ведет меня, я пару раз спотыкаюсь о его ноги, но ему, кажется, все равно.

— Есть новости о Еве? — спрашиваю я. В семье витает напряжение. Сегодняшний вечер — еще одно напоминание о том, что никто не знает, где она. Мы знаем только, что она у Энтони Армато, а он исчез сразу после похорон Джуда.

Чтобы сохранить рассудок, я должна верить, что с ней все в порядке и это всего лишь одна из ее игр, потому что если это не так… я не могу об этом думать.

— Нет, — его голос грубый, и он крепче прижимает меня к себе. — Я должен был убить его, когда у меня была возможность. Я буду жалеть о том, что не прислушался к своей интуиции до конца своих дней, — он качает головой.

Уход Евы вбил клин в сердцевину семьи. На это тяжело смотреть. Если бы вы спросили меня полгода назад, я бы рассмеялась и сказала, что они это заслужили, но тогда говорила моя ревность. Я всегда завидовала, что у них есть семья, в то время как мне казалось, что я потеряла свою.

— С ней все будет в порядке. Она сильнее, чем все думают, — Сорен ничего не отвечает, и я кладу голову ему на грудь, пока мы покачиваемся в такт музыки. — Я люблю тебя, — бормочу я.

Его рука проходит по моим волосам и ложится на поясницу. Я слушаю, как ровно бьется сердце Сорена, когда песня заканчивается. Он отводит меня от всех и выводит из шатра.

Он снимает свой пиджак и накидывает его мне на плечи. Весна в самом разгаре, но вечера все еще прохладные.

— Ты знаешь, что мы с Евой шпионили за тобой здесь, когда были маленькими?

Сорен смеется.

— Да, мы с братьями придумывали возмутительные истории, чтобы узнать, расскажете ли вы кому-нибудь.

— И эти истории никогда не были правдой?

— Нет. Мы просто хотели проверить, умеет ли Ева держать язык за зубами.

Мы с Сореном прогуливаемся рука об руку вдоль береговой линии на Сицилии во время нашего медового месяца. Именно отсюда родом его семья, до того как его дед решил развить семейную империю в Северной Америке.

Сегодня он молчит, и это меня беспокоит.

— Ты в порядке?

Он отпускает мою руку, и от ветра, дующего с моря, становится прохладнее. Прежде чем я успеваю замерзнуть, он обнимает меня за плечи и притягивает к себе.

— Со мной все будет в порядке.

С ним все будет в порядке? Что это значит?

Его рука скользит по моей руке и снова сжимает ладонь. На этот раз его хватка крепкая, большой палец поглаживает нежную кожу.

— Джиневра, — он поворачивается ко мне и опускается на колени, открывая коробочку, в которой на подушечке лежит кольцо со сверкающим бриллиантом. Мой рот раскрывается от удивления.

— У меня есть вопрос, который хочу задать тебе, но я хочу, чтобы ты выслушала меня, прежде чем ответить. Мне не нужно, чтобы ты выходила за меня замуж ради моего наследства. Я вывел свой бизнес из-под власти отца. Он даже не сопротивлялся. Мне не нужна ты, чтобы сохранить мой бизнес или состояние. Я также оплатил врачей твоей матери на ближайшие десять лет. Я не нужен тебе, чтобы найти для нее лучших врачей, они у нее есть. Зная все это, выйдешь ли ты за меня замуж? Снова.

Я никогда в жизни не видела Сорена таким нервным и уязвимым. Это нереально — видеть его человеческую сторону, которая может пострадать.

Его рука дрожит от того, что он протягивает мне кольцо на протяжении своей речи.

— Нет обязательств, которые сковывают нас вместе, — эта мысль мне чужда, но мои губы сами по себе изгибаются в улыбке. Мне нравится эта мысль. Сорен мой, потому что он этого хочет. Таких отношений у нас никогда не было, и мой желудок трепещет от этой мысли.

Сорен достает кольцо из коробочки и надевает его мне на палец. Оно сверкает и выглядит массивным на маленькой руке.