Юрьев день (СИ) - Француз Михаил. Страница 4

Правда, это только то, что касается тела. Метафизические ощущения в этот момент, всё одно, не из тех, которые хочется повторять. Слов, для их описания, в языке просто не существует.

В общем, отсутствие физической боли вполне объяснял выстрел снайпера в мою голову. Он же объяснял и мгновенное «отключение зрения» — глаза просто вылетели из черепа или, как минимум, потеряли связь с мозгом. Чем же я видел забрызганное кровью лицо Милютиной? Понятия не имею. Но, уж точно, не физическими глазами. Так-то некий момент «воспарения» бестелесной сущностью над телом и землёй был. Но, помнил я его плохо. Да и был он очень-очень краткий. Глаза почти сразу открылись в мире писателя. Но, пожалуй, можно назвать это зрением души. Очень-очень условно назвать.

Ну, да не так это, на самом деле, и важно.

Факт: я переиграл ППС-ников, которые только-только выскакивали из машины и готовили свои автоматы — это не мгновенный процесс. Вытащить пистолет и открыть за это время из него огонь, для хорошо тренированного человека, вполне реально. Если не тратить это время на раздумья, сомнения и метания. Особенно, если начать за пистолетом тянуться сразу, как увидел знакомый корпус машины. Других стрелков рядом не было. Но я, всё равно, был убит. Наличие снайпера очень органично ложится в эту картину — не факт, конечно, но к факту близко. Так что, возьмём, как рабочую версию: меня убил снайпер.

Вопрос: что теперь, в связи с этим мне делать? Мамонту звонить, то бишь, обращаться к профессионалам — не вариант и не выход. Как же, тогда быть?

Помнится, когда с похожим вопросом к Дону Хуану обратился его ученик Карлос Кастанеда. С похожим, но не аналогичным. У того вопрос звучал так: «…если кто-то спрятался и ждет тебя. У тебя не будет ни единого шанса. Ты ведь не сможешь остановить пулю?… в подобной ситуации никакая стратегия не поможет!». В ответ, Дон Хуан расхохотался и сказал: «О, еще как поможет! Если кто-нибудь будет ждать меня, вооружившись мощной винтовкой с оптическим прицелом, то меня просто там не окажется».

Очень странный ответ. Но, к моей ситуации, пожалуй, такой ответ стоило бы попробовать применить практически: если меня поджидают у дома вечером, то нужно, всего лишь, домой вечером не ходить! Гениально же? Нет?

Гениально… Не ходить домой вечером. Звучит просто. Вот только, когда дело начинает доходить до практики, встаёт закономерный вопрос: а куда ходить, если не домой? Какой у меня вообще есть выбор-то?

На самом деле, достаточно богатый: заночевать в школе, заночевать в доме у Милютиных, пойти в город и снять номер, либо квартиру на пару ночей. В целом, проблему не решает ни один из них, так как Маверик остаётся на свободе и им никто не занимается. А значит, он всё равно попытается меня достать, только сможет сделать это позже. Позже на день, на два, на три. Может, больше. Но, горизонт планирования именно такой. Стоит пробовать?

Да — стоит! Так как я хочу жить — умирать очень уж неприятно… Настолько, что даже один единственный выигранный у смерти день — стоит любых усилий и самых авантюрных решений, какие только могут быть.

Какой вариант я выбрал? Тот, который показался мне наиболее простым в исполнении: я решил остаться в школе на ночь. Просто, не уходить из неё после окончания занятий домой. Благо, теоретически, это сделать было возможно: достаточно оставить себе тот ключ, который каждый раз берёт от «каморки, что за актовым залом» Алина.

В теории. А вот на практике…

День шёл обычным своим чередом. Он почти полностью повторял предыдущие два, с минимальными отличиями: пробуждение, водные процедуры, пробежка, написание нот и стихов, которые, в мире писателя, я не забывал каждый раз повторять перед сном, от чего процесс записи каждый раз проходил быстрее. Потом путь до школы, усатый прапорщик на КПП, принимающий на хранение мои пистолет, браслет и мобильник. Встреча с Никитой Галицким. Презентование стихов и нот Алине, её восторги и энтузиазм, выпадение её из реальности на несколько уроков. Скучное сидение на теоретических дисциплинах, время которого я начал тратить на то, чтобы пройти материал программы с опережением, что имело для меня определённый стратегический смысл — позволяло в будущем экономить время, которое необходимо было бы потратить на то, что я делаю сейчас. Время, которое я смог бы потратить с большей пользой и отдачей. То есть, непосредственное создание себе конкурентного преимущества на самую ближайшую перспективу.

Физическая подготовка, где, к своему собственному удивлению, мне удалось в кроссе переместиться аж на вторую позицию и сделать не шестнадцать выходов, в семнадцать… что заставляло задуматься. Серьёзно задуматься над природой происходящего со мной, над принципом функционирования «петли», в которую я попал. Но это позже.

Обед, на котором я заказал у работников столовой еды вдвое больше, чем мне требовалось на один приём пищи. Странный взгляд Милютиной, проводившей контейнер с излишками этой еды, опускающийся в мой портфель. Ещё два урока и…

— Юр, а разве мы в студию не поедем? — удивлённый вопрос от удивлённой девочки, понявшей, что иду я не к выходу из школы, а к той самой аудитории, где ранее проходили наши занятия вокалом.

— Я… хотел бы сегодня подольше позаниматься вокалом, Алин, — последовал мой не подготовленный заранее, а от того немного неловкий и даже виноватый ответ. — Ты езжай, думаю, сегодня ты сможешь справиться там одна. У тебя ведь есть теперь, с чем работать. А завтра, я обязательно поеду с тобой, послушаю и поправлю все оставшиеся шероховатости и нюансы.

— Хорошо, — вроде бы согласилась Алина, хмуря бровки и на несколько секунд опуская взгляд, что-то старательно обдумывая. Потом, она решительно подняла голову. — Я помогу тебе сегодня с вокалом. Новой песней мы легко сможем заняться и завтра. Нет причин для такой спешки — прошлые две песни ещё не успели выработать своего ресурса. Не обязательно подгонять и баловать поклонников новым синглом.

А я… замер в прострации. Совершенно не рассчитывал я в своём планировании на такой вариант. Я-то собирался остаться один в пустом классе. В определённый момент выключить в нём свет, дождаться обхода школы охранниками, спрятаться на время этого обхода в одном из шкафов, а после спокойно улечься спать, чтобы утром встать пораньше и посетить душевые, что при спортивном зале, привести себя там в порядок и приступить к занятиям вместе со всеми…

Великолепный план, надёжный, блядь, как швейцарские часы…

— Но ты не обязана… Алин, я ведь могу и сам справиться. Ты ведь уже показала в прошлый раз мне пять упражнений на «распевку». Плюс техники на развитие сценического дыхания… Мне есть, чем заняться… — попытался я, всё-таки, хоть как-то увильнуть от столь обременительно, сегодня, её присутствия рядом.

— Не переживай, Юр, — мягко улыбнулась девочка. — Мне и самой есть смысл поработать над этими же базовыми упражнениями. На то они и базовые. Плюс, проработать кое-что из своего… тебе, кстати, тоже будет интересно и полезно послушать, — полетел к глютомату натрия весь мой «надёжный план».

— Ну, как знаешь, — сдался я, тяжело вздохнул и, поудобнее закинув портфель на плечо, пошёл к кабинету. Алина с улыбкой… победительницы двинулась вместе со мной.

Глава 3

Вчера, сегодня,…завтра? Как-то трудно стало идентифицировать для себя дни. Точнее, обозначать. Ведь, то, что для меня «вчера», для той же самой Милютиной — вполне себе «сегодня». Так же, как и позавчера… А как-то, всё-таки, обозначать нужно. Не может человек жить без обозначений. Некомфортно ему взаимодействовать с явлениями или вещами, для которых не подобрано в его системе классификации и различений имя. Не может человек работать с тем, чего ещё не назвал. Имя чему не придумал.

Однако, верно и обратное: человек может работать с чем угодно, чему смог подобрать или присвоить имя. Будь то конкретный предмет, явление, часть предмета, существо или вообще абстракция. Очень яркий и показательный пример — физика вещества. Стоило учёным придумать название для частиц — молекулы, как, спустя какой-то десяток лет, они научились их видеть, определять, отделять, переделывать. Стоило задуматься, что есть, что-то мельче, и дать этому чему-то имя атом — и вот уже они во всю работают с атомами. Придумали имя электрон — пожалуйте! Делают всё то же самое с электроном. А после: протоном, нейтроном, фотоном, кварком, квантом… притом, что природы ни одной из этих поименованных абстракций толком никто не понимает. А работать умеют. И результаты получают вполне практические.