Воровка - Кресцент Тара. Страница 16

День солнечный, ясный, холодный и бодрящий. На рынке многолюдно, все пользуются хорошей погодой. Молодые пары держатся за руки, делая покупки. Дети шныряют между прилавками. Матери толкают коляски. Сцены идеальной семейной жизни повсюду.

Мои родители были счастливы в браке, и, будучи подростком, я всегда предполагала, что и я буду счастлива. Но когда мои родители умерли, я отказалась от любви и стала избегать длительных отношений. Я никогда больше не хочу быть такой уязвимой, такой сломленной, какой была после их смерти.

Но возвращение в Венецию выбивает из колеи. Теперь, когда я дома, я сомневаюсь в правильности своего жизненного выбора. Встреча с Антонио заставляет меня задуматься о том, что произойдет, если я позволю себе увлечься им.

Букет белых роз привлекает мое внимание, и я останавливаюсь, чтобы понюхать его. Продавец улыбается мне.

― Они прекрасны, не так ли?

― Да. Но слишком дороги для меня. ― Румяный молодой человек серьезно рассматривает цветы, выражение его лица задумчивое. Может быть, он покупает что-то для своей возлюбленной и пытается решить, что ей больше понравится?

Я отказываюсь от роз, но покупаю небольшой плющ в желтом горшке. Я отправляюсь домой, чтобы оставить продукты и отправиться на антикварный рынок.

В одиночестве.

Кража картины вывела бы меня из этого состояния. Я просмотрела список целей, составленный Валентиной, но ничего меня не зацепило. Я испытываю легкое искушение украсть всю коллекцию произведений искусства Артура Кинкейда, присвоенную нацистами, но даже я понимаю, что это слишком амбициозно. Такая работа требует более тщательного планирования.

Время идет. Уже середина ноября. Я всегда краду картины между ноябрем и февралем, но в этом году я даже не определилась с целью. Я позволяю себе отвлекаться на Антонио Моретти.

Я бесцельно брожу по рынку, мои мысли мечутся. Меня так и подмывает купить пару резных деревянных кресел с кожаной отделкой ручной работы из Марокко, но цена заставляет меня передумать. То же самое с черно-белым ковром. Я задерживаюсь у пары синих керамических подсвечников, но не покупаю и их. Какой в этом смысл? Я не останусь в Венеции. К февралю меня здесь уже не будет.

Мой взгляд то и дело возвращается к картине с изображением красной вазы с желтыми цветами. Хотя мне срочно нужна мебель, а не искусство, я все же решаюсь ее купить. Выходя из магазина, я качаю головой от своей глупости.

И тут я замечаю кое-что странное. Румяный молодой человек, которого я видела на фермерском рынке, тоже здесь. Он расплачивается за чашку кофе в соседнем ларьке.

Волосы на моем затылке встают дыбом. Каковы шансы? Следуя интуиции, я захожу в небольшой ресторанчик и сажусь поесть. Через час я выхожу на площадь.

Он все еще там. На этот раз он хмуро осматривает пару туфель в открытом ларьке.

Он следит за мной.

И только у одного человека есть причина следить за мной.

Антонио Моретти.

Во мне вспыхивает гнев. Вчера он велел мне покинуть его офис. Как он посмел организовать за мной слежку? Он еще пожалеет об этом. Игры закончились.

Я быстро разрабатываю план, а затем направляюсь к нему.

― Привет, ― говорю я радостно.

На его лице мелькает замешательство.

― Синьорина?

― Ты работаешь на Антонио, верно? Мы планировали пообедать в «Квадри», но он немного опаздывает. ― Я одариваю его своей самой очаровательной улыбкой. ― Он сказал, чтобы я встретилась с ним у него дома. Агнес нет, но Антонио сказал, что кто-то из его людей может меня впустить?

Мужчина отвечает так, как я и ожидала.

― Конечно, синьорина Петруччи. Я буду рад проводить вас в дом синьора Моретти.

Его зовут Игнацио. Он отвозит меня в дом Антонио. Мужчина подходит к двери. Они торопливо и негромко переговариваются, и Игнацио поворачивается ко мне.

― Синьора Моретти нет дома, ― извиняется он. ― Стефано думает, что он на встрече.

Каждому хочется думать, что он помогает своему боссу. Игнацио молод. Скорее всего, он горит желанием показать себя, и я собираюсь этим воспользоваться.

Я бросаю взгляд на свой телефон, словно читаю сообщение от Антонио.

― Да, он как раз заканчивает. ― Я изображаю преувеличенную дрожь. ― Я подожду его внутри.

Как я и ожидала, Игнацио впускает меня в дом, чтобы я не замерзла. Бедный ребенок. У него наверняка будут неприятности, и мне немного не по себе, но не настолько, чтобы отказаться от своего плана.

Как только за мной захлопывается входная дверь, я спешу в спальню Антонио. Я не могу рассчитывать на то, что у меня будет слишком много времени. Игнацио наивный и его легко одурачить, но другой парень, Стефано, показался мне более бдительным. Если Антонио не появится в ближайшие несколько минут, он может даже позвонить ему, чтобы проверить мою историю. Мне нужно забрать Тициана и убираться отсюда.

По счастливому совпадению, картина, которую я купила сегодня, примерно такого же размера, как и Тициан. Печально улыбнувшись ― мне действительно нравились эти цвета ― я вешаю ее на место «Мадонны на отдыхе». Я поспешно заворачиваю шедевр шестнадцатого века в защитную упаковку и тороплюсь на выход.

Я не пытаюсь скрыть свои следы. Антонио поймет, кто виновен в краже. Но это не имеет значения. Я заеду домой, чтобы взять свой бейдж сотрудника, а затем сразу же отправлюсь в музей. Когда картина окажется в Palazzo Ducale, Антонио сможет кричать сколько угодно, но, если он не украдет ее снова, он ни черта не сможет с этим поделать.

Тридцать минут спустя, после мучительно медленной поездки на пароме из Giudecca, я поднимаюсь по лестнице в свою квартиру. Я открываю входную дверь, торжествующе улыбаясь своему удачному ограблению.

― Лучия, ― говорит Антонио вкрадчивым голосом. ― Если ты хотела увидеть меня снова, милая воровка, тебе стоило просто попросить.

Глава 12

Антонио

― Какого черта ты делаешь в моей квартире? ― требует она. ― Как ты сюда попал?

Черт возьми, она сногсшибательна. Ее щеки розовеют, глаза сияют, как драгоценные камни, а волосы роскошными волнами рассыпаются по плечам. Добавьте к этому ее алое пальто, и она станет похожа на огонь.

И она собирается сжечь тебя заживо.

Я снимаю пиджак и бросаю его на единственное кремсло в комнате.

― Твой сосед впустил меня в здание, и я взломал замок входной двери. ― Я делаю мысленную пометку, чтобы Лео усовершенствовал ее систему безопасности. Мое воровское прошлое давно позади, но проникнуть в ее квартиру было до смешного просто.

― Мне следует позвонить в полицию.

Я громко смеюсь.

― И как ты собираешься объяснить мою картину в твоей сумке? Ты собираешься сказать им, что украла ее из моей спальни? ― Я качаю головой. ― Я думал, мы достигли взаимопонимания по поводу Тициана, tesoro. Что привело к этой попытке?

― У нас не было взаимопонимания по поводу Тициана, ― огрызается она. ― И ты следил за мной. Это и жутко, и навязчиво. Какого черта, Антонио?

Ага.

― Несколько недель назад ко мне обратился один из членов русской мафии. Они хотят сделать Венецию перевалочным пунктом для торговли оружием. Я отказался.

Я начинаю развязывать галстук.

― Как бы мне ни хотелось надеяться на обратное, это еще не конец. Мы готовимся к войне. ― Я прямо смотрю на нее. ― Ты очень важна для меня, Лучия. Если с тобой что-то случится, я отреагирую плохо. ― Это чертовски мягко сказано. ― Нас видели вместе на публике. В твоем доме нет охраны. Соседи сверху ― пара за восемьдесят. Сосед снизу работает в Швейцарии во время лыжного сезона. Его квартира сейчас пустует. Ты ― легкая мишень. Охрана нужна для твоей защиты.

― О. ― Она обдумывает мой ответ. ― И это никак не связано со вчерашним…

― Если ты спрашиваешь меня, приставляю ли я охрану к женщинам, с которыми сплю, то ответ ― нет. Обычно встречаться со мной не опасно.