Партнер - Гришем (Гришэм) Джон. Страница 40

Очередного следователя, суетливого маленького человечка, звали Уоррен. Он курил сигарету за сигаретой и смотрел на мир сквозь толстые темные очки. Глаза его оставались невидимыми. Левая рука подносила ко рту сигарету, правая работала ручкой. Скорчившись над аккуратными стопками бумаги, он задавал вопросы игравшему скрепкой Стефано, чей адвокат сражался с ноутбуком.

— Когда вы создали свой консорциум? — спросил Уоррен.

— Потеряв след в Нью-Йорке, мы решили выждать. Слушали и собирали информацию. Проверили все, что имелось. Пусто. След быстро остывал, и мы поняли, что поиски отнимут еще очень много времени. Я встретился с Бенни Арициа, который изъявил желание финансировать розыски. Затем состоялся разговор с людьми из «Монарх-Сьерры» и «Нозерн кейс мьючуэл», и они тоже выразили согласие. «Нозерн кейс мьючуэл» только что выплатила два с половиной миллиона вдове Лэнигана. Компания не могла обратиться в суд с иском о возвращении этих денег, поскольку отсутствовали какие-либо доказательства того, что он жив. Нам было выделено полмиллиона. С «Монарх-Сьеррой» получилось несколько сложнее: на то время они ничего не платили, а должны были перевести четыре миллиона.

— «Монарх» выдал фирме страховку от злоупотреблений сотрудников?

— Нечто подобное. Это было дополнение о совершении преступления к обычному пункту об ошибках и упущениях персонала. Оно обеспечивало фирме защиту от мошенничества или кражи, совершенных ее работниками или партнерами. Так как Лэниган обокрал фирму, «Монарх-Сьерра» была обязана платить, ограничиваясь максимальным размером в четыре миллиона долларов.

— Однако ваш клиент, мистер Арициа, получил свои деньги, так?

— Да. Он первым предъявил иск на потерянные шестьдесят миллионов, хотя у фирмы уже не оставалось никаких активов. Тем не менее было решено выплатить деньги из страхового полиса. Мы сели вместе и подписали сделку. «Монарх-Сьерра» обещала отдать деньги, если мистер Арициа даст слово потратить миллион на поиски Патрика Лэнигана. Арициа выразил готовность сделать это при условии, что второй миллион выделит «Монарх-Сьерра».

— Таким образом вы получили миллион от Арициа, миллион от «Монарх-Сьерры» и полмиллиона от «Нозерн кейс мьючуэл». Всего два с половиной.

— Да, таково было первоначальное соглашение.

— А что юридическая фирма?

— Она предпочла не участвовать. По правде говоря, и денег-то не было. Да и от шока партнеры Лэнигана никак не могли оправиться. Но в самом начале они оказывали нам помощь другими способами.

— А все остальные заплатили?

— Да. Деньги поступили на банковский счет моей конторы.

— Сколько осталось сейчас, после того как поиски завершились?

— Почти ничего.

— Сколько вы потратили?

— Примерно три с половиной миллиона. Около года назад фонд иссяк. Страховые компании в новых средствах отказали. Мистер Арициа добавил пятьсот тысяч, а потом еще триста. В общей сложности он дал миллион девятьсот.

Фактически эта сумма уже достигла двух миллионов — после того как Бенни согласился потратиться еще и на поиски девчонки. Но в ФБР об этом не знали.

— И как вы распорядились деньгами?

Стефано посмотрел в свои записи.

— Почти миллион ушел на зарплату сотрудникам, разъезды и другие расходы, связанные с поисками. Миллион пятьсот тысяч — на выплаты за информацию. Ровно миллион получила моя контора в качестве гонорара.

— Вам заплатили миллион долларов? — спросил Уоррен, едва заметно повысив голос.

— Да. За четыре года.

— Расскажите о плате за информацию.

— Первым делом мы установили фонд вознаграждения за любую информацию об исчезновении Патрика Лэнигана. Ваши люди знали об этом, но считали, что фонд учредила его фирма. Мы же просто пошли туда и убедили Чарлза Богена объявить о выплате вознаграждения за информацию. Он обратился в газеты и пообещал для начала пятьдесят тысяч. Суть нашей договоренности сводилась к тому, что Боген даст нам знать, если кто-нибудь к ним обратится.

— ФБР об этом ничего не известно.

— Нет, ФБР знало о вознаграждении и не возражало. Однако наши условия с Богеном оставались в тайне. Мы хотели первыми получить доступ к любой информации. Речь шла не о недоверии ФБР, мы просто рассчитывали отыскать Лэнигана и деньги сами.

— Сколько людей было занято поисками на тот момент?

— Около десятка.

— Где находились лично вы?

— Здесь. Но в Билокси наведывался по меньшей мере раз в неделю.

— В ФБР знали о том, что вы делаете?

— Нет. Насколько мне известно, до прошлой недели ФБР даже не подозревало о нашем участии.

В лежавшей перед Уорреном папке это наверняка было зафиксировано.

— Продолжайте.

— Второй, третий, четвертый месяц мы не получали ничего нового. Сумму вознаграждения подняли сначала до семидесяти пяти тысяч, потом до сотни. Боген разругался из-за этого со всеми своими тупоголовыми коллегами. В августе девяносто второго ему позвонил юрист из Нового Орлеана и заявил, что его клиенту кое-что известно об исчезновении Лэнигана. Прозвучало это вполне убедительно, и мы отправились в Новый Орлеан, чтобы встретиться с ним.

— Как его звали?

— Рауль Лозьер.

— Вы виделись с ним?

— Да, на Лойола-стрит.

— Кто еще из вашей конторы присутствовал?

Стефано бросил взгляд на своего адвоката и объяснил:

— Наш бизнес построен на конфиденциальности. Мне не хотелось бы называть имен моих коллег.

— Он не обязан делать это, — подал голос адвокат, и вопрос был снят.

— Отлично. Продолжайте.

— Лозьер оказался человеком серьезным, воспитанным и заслуживающим доверия. Он был хорошо подготовлен к разговору, а об исчезновении Патрика Лэнигана и денег знал, похоже, абсолютно все. У него имелась папка, полная газетных вырезок, все пронумеровано, указаны даты. Он вручил нам четырехстраничный документ, где излагалось то, что было известно его клиенту.

— Перескажите вкратце. Потом я прочту его.

— Само собой, — кивнул Стефано. — Клиентом оказалась молодая женщина по имени Эрин, учившаяся в медицинском колледже в Тулейне. Она не так давно развелась и, чтобы свести концы с концами, работала по вечерам в большом книжном магазине крупного торгового центра. Примерно в январе девяносто второго она обратила внимание на покупателя, задержавшегося у секции книг по туризму и иностранным языкам, — крепко сложенного, с черной седоватой бородкой и несколько нервного. Одет он был в костюм. Времени почти девять вечера, зал практически пуст.

Мужчина выбрал курс иностранного языка: двенадцать кассет, учебники, все упаковано в одну коробку, и направился к кассе, где сидела Эрин. В этот момент в зал вошел другой покупатель. Первый тут же скрылся за стеллажом и поставил коробку на место. Появившись с противоположной стороны, он попытался проскользнуть мимо вошедшего, явно знакомого, с которым ему не хотелось вступать в разговор.

Но у него ничего не вышло. Второй повернул голову и воскликнул: «Патрик, давно же мы не виделись!» Завязалась беседа, говорили об успехах в карьере. Эрин слышала каждое слово — больше покупателей не было. Как женщина аккуратная, она привыкла на все обращать внимание.

Первый человек, которого назвали Патриком, торопился поскорее уйти из магазина и, выбрав удобный момент, распрощался со своим знакомым. Через три дня, примерно в тот же час, он появился вновь. Эрин на этот раз уже не сидела за кассой, а раскладывала по полкам товар. Она заметила, как вошел покупатель, узнала его, вспомнила имя Патрик и стала наблюдать за ним. Мужчина посмотрел в сторону кассы, понял, что там сидит другая кассирша и закружил по залу, приближаясь к секции книг по туризму и иностранным языкам. Сняв с полки тот же курс, он подошел к кассе, расплатился наличными и быстро вышел. Отдал почти три сотни долларов. Эрин смотрела ему вслед. Он не видел ее, а если и видел, то не узнал.

— Что это был за язык?

— Хороший вопрос. Три недели спустя Эрин прочла в газете о гибели Патрика Лэнигана в ужасной автокатастрофе. Там же была помещена и его фотография. Еще через шесть недель весь город говорил об украденных из его фирмы деньгах, и вновь с газетного листа на нее смотрело знакомое лицо.