Всадник Затерянного Ручья - Ламур Луис. Страница 14

— В Яблоневом каньоне ты не найдешь никого, кто бы знал что-либо об этом. — В голосе Стива Лорда слышалось волнение. Он перевел взгляд на Расти Гейтса. — А ты лучше смотри за дорогой. Брокмэны неподалеку.

Стив Лорд вдруг пришпорил коня и быстро поскакал вперед.

— Какая муха его укусила? — поинтересовался Гейтс.

Килкенни пожал плечами, у него было на уме одно соображение. Но пока ехал, он думал не о Стиве, а о себе самом, что случалось с ним редко.

Лэнс вел спартанский образ жизни, довольствуясь немногими удобствами и дружбой узкого круга людей. Это была суровая жизнь одиночки. И чем старше он становился, тем меньше позволял себе. С годами он понял, что хорошего владения оружием недостаточно для того, чтобы обеспечить жизнь без опасностей и лишних осложнений.

Всегда находились удалые юнцы, стремящиеся что-то доказать. Лэнс избегал встреч с ними, потому вообще не хотел никому ничего доказывать. Он никогда не желал себе славы стрелка или бандита. Это само пришло к нему. В краю, где все мужчины носят оружие и время от времени обнажают его, чтобы выжить, приходится убивать. Так есть, так было и так будет, стрельба — принятый способ разрешения споров, причем не только на Западе, но и на Востоке.

Да и не только в Америке все вопросы решались при помощи оружия, так было повсюду, так повелось с сотворения мира. Сенаторы и конгрессмены, члены кабинета министров и генералы, капитаны кораблей и моряки — для всех главным аргументом в спорах в течение долгого времени оставались пистолеты и шпаги. Но здесь, на Диком Западе, это просто случалось чаще, и поэтому стало делом более обычным.

Но в краю, где все носят оружие, кто-то обязательно оказывался более ловким и удачливым. Кто-то стрелял в совершенстве, имел железные нервы и тяжелые кулаки, что позволяло выигрывать в любых спорах. После нескольких подобных разборок такой человек становился знаменитым. Если он выигрывал три или четыре раза, за ним закреплялась слава стрелка или бандита. Все очень просто.

Килкенни знал многих. Он встречался с законниками и аферистами, врачами и бизнесменами, скотовладельцами и фермерами. За исключением немногих, оказавшихся за чертой закона лишь потому, что убили не тех или убивали слишком часто, среди них на самом деле было всего несколько настоящих бандитов. Но среди воров и бандитов людей, действительно умевших стрелять, было еще меньше.

Его судьба была похожа на судьбы многих мужчин на Западе. Он с детства охотился, вырос с оружием в руках и потому уважал его. Но Лэнс никогда не стремился создать себе репутацию. Просто в определенных ситуациях он побеждал. Он по-настоящему умел пользоваться оружием, мог, например, стрелять из двух стволов сразу. Но как раз это он делал редко.

То, что происходило в этих краях, он наблюдал повсюду. И он знал, что это будет происходить вновь и вновь. Борьба — это один из основных законов развития. A Запад развивался в очень жестких условиях.

Это заложено в самой природе человека. Каждый, кто выбрал Запад своим домом, был индивидуалистом, каждый был горд и требовал к себе уважения. Здесь жили сильные люди, познавшие тяжелую жизнь, усвоившие многое из культуры индейцев, через земли которых они прошли, на чьих землях селились. Индейские воины тоже были людьми гордыми, со своими нормами поведения, война вошла в их плоть и кровь.

В той борьбе, которую Лэнс воспринимал как неизбежность, хорошие люди погибли бы. А Запад нуждался в сильных. И здесь, на этих приграничных землях, такие люди были необходимы.

Но что касается самого Килкенни, он устал. Он был еще молод, но, кочуя по бесконечным дорогам большую часть своей жизни, понял, к чему в результате приводит эта борьба.

Он не хотел этого, но Морт был его другом. Он рисковал собственной жизнью, когда Килкенни оказался в беде. И теперь Лэнс не мог не приехать на помощь Морту Дэвису.

Значит, еще один долгий путь, в конце которого возможна смерть. Но он не мог поступить иначе.

Глава 8

Такие путешествия не были для него в новинку. Ему неоднократно приходилось предпринимать подобные поездки в неизвестные края, зная, что в конце пути его ждут неприятности.

Он знал все о Брокмэнах. Это были здоровые, выносливые парни, мускулистые и сильные. Их боялись и как кулачных борцов, и как стрелков, агрессивных и задиристых хулиганов и в родных краях, и здесь. Они ввязывались в драки, искали неприятности и часто нанимались как бандиты или убийцы. Огромные и умелые в обращении с оружием, они разъезжали где вздумается и делали что хотели, приближая свой смертный час, когда они наконец пересекутся с достойным противником и погибнут. Раньше или позже, это все равно случится.

Цель Килкенни состояла в том, чтобы направляться в самое сердце проблем, а Яблоневый каньон, похоже, был самой сердцевиной.

Лэнс трезво оценивал Берта Полти. Этот разбойник был быстр, как кошка, и опасен, как ласка. Он будет убивать и убивать до тех пор, пока наконец не проиграет. Он будет убивать из засады, но не из трусости. Просто это самый эффективный способ убийства. Он встречался лицом к лицу со многими людьми и, без сомнения, встретится еще раз, если не будет другого выхода.

Ни Уэб Стил, ни Чет Лорд не были убийцами. Они были сильными, грубыми мужчинами, немного упрямыми, но при этом, возможно, даже добрыми во многих отношениях людьми. Лэнс знал много людей такого типа, и на самом деле Морт Дэвис был во многом очень похож на них.

Берт Полти, однако, мог быть только исполнителем чьего-то дьявольского плана. Ему не хватило бы ума самому спланировать то, что происходило. Он был острым оружием, но всего только оружием. Но чьи руки держали это оружие?

Кто бы ни стоял за ним, это был человек злой и безжалостный. Кто-то умный и умелый, кто-то, хорошо знающий эти места и всю ситуацию.

Кроме того, этот кто-то знал Килкенни. Или знал о нем.

Кроме того, тот, кто его не боялся.

Если он выберется из этой истории живым, его снова ждут долгие ночные переходы, скудная пища, солоноватая вода и грубая жизнь беглеца — или того, кто почти беглец, — а затем новая попытка найти свое место в меняющемся мире. Иногда ему будет везти, но рано или поздно его прошлое настигнет его.

Несколько раз он решал уехать с Запада и вернуться на Восток, но он уже не годился для другого. Он потерял навыки, необходимые для жизни на Востоке; его знания об этом устарели. Не мог он решиться покинуть край необъятных расстояний, чистого воздуха, эти горы, равнины, леса, запах одинокого костра в ночи, чувство хорошего коня под собой и песни попутного ветра. Все это теперь вошло в его сердце, в его кровь и плоть, и каждой клеточкой своего тела Лэнс Килкенни чувствовал себя человеком Запада, и он хотел остаться человеком Запада до того дня, когда на каком-то одиноком плоскогорье или какой-то затерянной западной улочке он умрет с пулей в груди.

Даже сейчас он был в опасности. Но сейчас противник, неизвестный мужчина или женщина, должен был бы знать, что он вытянул карты в этой игре, и величайший риск состоит не в том, что Стил или Лорд, возможно, сделают, а в том, что он, Килкенни, сделает почти наверняка.

Он должен ускорить игру. Он должен двигаться. Он должен попытаться вывести противника из равновесия. Его обращение к Стилу ознаменовало начало наступления на Яблоневый каньон.

Прямая атака. Это всегда лучше, когда имеешь дело с заговорщиками, лицемерами, людьми без чести и совести. Человеку нужно время для сплетения заговора, и лучший способ нарушить его тайные планы — подтолкнуть его к скорейшему их воплощению. Атаковать, всегда атаковать, до тех пор пока неизвестный не обнаружит себя и не выйдет на открытый бой.

Килкенни доводилось предотвращать такие заговоры, но сможет ли он разрушить этот?

Проанализировав ситуацию, он признался себе, что не уверен в этом абсолютно. Его враг холоден, расчетлив и опасен. Зная Килкенни и при этом не обнаруживая себя ничем, он может разгадать или предвосхитить шаги Килкенни. И из своего убежища может охотиться за ним… и однажды внезапно напасть на него.