Земля заката (СИ) - Доронин Алексей Алексеевич. Страница 21

Мог выбрать вещь, которая ассоциировалась не с тоской на фоне серых многоэтажек, которую ты заливаешь водкой, а с походом, когда рубишь двуручным топором, грабишь и топишь корабли, жжёшь врагов, привязав к столбам… Впрочем, такие фантазии накатывали лишь временами, как разминка для воображения.

Сам он всю взрослую жизнь только и делал, что спасался от подобного зверья. Поэтому желание идентифицировать себя с такими воспринимал лишь как «стокгольмский синдром».

*****

Младший знал, что сначала, когда они двигались через Финский залив, по левую руку от них находились берега Эстонии, а по правую – Финляндия. В Ботническом заливе, куда они направлялись, слева будет уже Швеция, а справа – по-прежнему страна суровых финнов.

Но не всегда было ясно, кто живет на конкретных территориях и какова там плотность населения. Границы прежних наций стали условным понятием, потому что народы Восточной Европы после Войны перемешались, как после гибели Рима.

Жили тут и русские… точнее, русскоязычные. Язык понимали многие. Хоть и относились не всегда позитивно.

«За что? Видимо, из зависти. Сравнить на карте их страны и Россию… На полглобуса. Есть чему завидовать».

Необходимости бросать якорь или причаливать пока не было, они шли на полных парах. Так экономилось топливо.

Младший не вдавался в детали, но знал, что тип их корабля называется «траулер», потому что на нём имеется большая сеть – трал. Периодически судно шло не по прямой, а выполняло причудливые зигзаги, маневрируя по акватории, а за ним, как объяснили Саше, по дну двигался невод, собирая рыбу целыми косяками: ловись рыбка большая и маленькая…

Хотя «Харальд» мог заходить почти во все порты и перевозить разные грузы помимо рыбы, их основная жизнь была в море – к берегу приставали лишь чтобы продать улов, пополнить припасы, загрузиться топливом или для капитального ремонта, когда был нужен сухой док. Поскольку мелкий ремонт делали либо вообще на ходу, либо, при необходимости, встав на якорь.

Берег обычно был достаточно далеко, и чаще всего нельзя было разглядеть ничего, кроме темных пятен городов. А бинокль попадал в руки Саши редко. Да и «праздное времяпрепровождение», даже если ты не несешь вахту, не поощрялось. Многие вещи были для команды под запретом. Например, у боцмана был бзик насчет электронных игрушек, даже безобидного «Тетриса», что не мешало некоторым матросам хранить такие штуки в шкафчиках и рундуках.

Позади остались Хельсинки и Таллинн, и теперь они двигались на север, в Ботнический залив, глубоко врезавшийся в подбрюшье Скандинавского полуострова. Вроде бы в этом сезоне там больше всего косяков рыбы.

На Восточную Европу ядерных бомб сброшено было немного, больше случилось химических атак, в которых подозревали ГРУ. Но сведения эти, как всегда, неточны и неоднозначны. Было массовое отравление питьевой воды. А затем Зима. Которая оказалась почти такая же суровая, как в России, и к ней никто не был готов, кроме разве что Скандинавии и Финляндии. Но тех хорошо затронули другие беды. Например, эпидемия «русской простуды». Младший так и не узнал, почему эту болезнь так назвали.

Всех, кто был не на вахте и не на смене, разбудил рёв сирены. Противный звук, похожий на слово «полундра», долго не замолкал, повторяясь вновь и вновь, будто вопя, взывая к каждому: «Тревога! Тревога!». У Саши заложило уши.

На ходу застегивая брюки и натягивая куртки, они побежали по трапам. Сон как рукой сняло.

Все высыпали на палубу. Была ночь, но приближался рассвет.

Стояли группами, пока без всякой разнарядки, нестройной толпой.

При огромной луне вдали были видны очертания берега с невысокими строениями. То ли деревня, то ли небольшой город. И ни огонька, похоже, там никто не жил. Огни «Короля Харальда» были приглушены, прожекторы бороздили море.

Если разбудили всю команду, значит, дело серьёзное.

Спрашивать кого-то бесполезно, от него бы просто отмахнулись. Навострив уши, Младший понял из общего гама: тревогу поднял вперёдсмотрящий. К ним приближались три катера, не реагирующие на радиозапросы. Возможно, у них и рации-то нет. И это не «Легион», не рыбаки и не купцы.

Как он разобрал из обрывков фраз, в этом месте обычно не нападали. Гораздо опасней в Финском заливе, который в этот раз прошли спокойно. Хотя береговая линия здесь достаточно изрезана, хватает мест, где могли зашкериться пираты, чтобы нападать на зазевавшиеся корабли.

Ещё раньше Саша слышал от Скаро, что толковые штурманы стараются не подходить слишком близко к берегам рядом с необитаемыми городами, так как это – идеальные базы для морских разбойников и прочего сброда. Даже лучше, чем заброшенные буровые платформы.

Так почему сейчас они шли так близко? Может, капитан сам собирался поохотиться на это отребье, спровоцировав его на атаку? За головы пиратов вроде полагалась награда, а их суда и пожитки можно было оставить себе, как трофеи? Нет. Вряд ли это их случай. Очень мало подходил для агрессивного боя слоноподобный траулер.

– Свенсон говорит, маршрут прокладывал из экономии топлива. Это, мол, главный крытерий. Так потребовал капитан… – услышал Саша. Его вообще не замечали, а он старался не путаться под ногами.

Опасность появилась не от суши, а со стороны открытого моря.

Три небольших катера, скорее даже – лодки, попытались подойти к ним незамеченными, на веслах, пользуясь туманом и тем, что корабль снизил скорость.Причины замедления Саша не знал. Может, это было связано с сетями, может, с проблемами в работе машины. А может, с фарватером.

– Polar… Polar… Polarforsker! – пробежало слово по рядам моряков.

«Полярники…» – догадался парень. Он заметил, что отстал от своей бригады.

Члены вахтенной смены были уже на местах, когда остальные только поднимались. Один из них, имени Младший не помнил, очень здоровый и лысый, расположился за пулеметом, поставленным на треногу, к которому был приварен железный щиток. Он поводил стволом из стороны в сторону, но команды «огонь» пока не было.

Младшему вдруг захотелось пострелять из этой пушки, хотя в «Бойцовых котах» ему такое не доверяли. Да и здесь кто ж пустит? Патроны не просто дорогие, а адски дорогие и редкие.

Похожий на Брюса Уиллиса пулемётчик пока что занял позицию ближе к носу у левого борта. Именно оттуда приближались чужаки.

Перед Сашей встала проблема, как найти своих. Куртки у всех одинаковые, форменные, со светоотражающими полосами. Бородатых — каждый третий, и хоть у Скаро борода черная, а у остальных – светлые и рыжие, в такой сутолоке и полумраке фиг разберешь. У Финна вообще особых примет нет. Лысина? Холодно, и все накинули капюшоны. Кроме стрелка, которому капюшон, очевидно, мешал целиться. Младший вдруг узнал куртку молдаванина по подпалинам на рукаве. Какое-то было происшествие с огнем в прошлом рейсе, и менять Скаро её не захотел, считал счастливой.

Скараоско одновременно махнул фонариком и бородой.

– Сюда, сюда! Где тебя носило, Саня? Не отставай!

– Не толпитесь как бараны! – крикнул Борис. – Скаро, бери своих и на корму! Кнут, за тобой полубак! Очень быстро стараниями боцмана матросы небольшими группами заняли оборону вдоль бортов. Кнут поворчал, но, похоже, на время ЧП боцман получал особые полномочия.

Скараоско побежал, Юхо, Младший и Василий за ним. Шамана не было.

Но сначала они расхватали всё, что могло пригодиться для боя.

Младший пожалел, что при нём нет его ружья. Ему выдали пожарный багор с крюком на конце. Остальные тоже вооружились в основном топорами и баграми. Ружья были, но немного. У кого-то Младший разглядел кобуру, у кого-то – ножны. Хотя нож – это уже оружие последнего шанса. Кок вооружился зверского вида свиноколом, который непонятно зачем имелся на камбузе.

Когда их бригада добежала до кормы, которую они теперь должны были «защищать любой ценой», Младший сумел добиться краткого объяснения.