Тайна серого кардинала, или Как я стала злодейкой (СИ) - Слави Екатерина. Страница 34

— О, Арне! Ах! А-а-а-а!

Стоны страсти из уст Гвеневер Леду проникнуты фальшью, но барон де Саар этого не замечает. Его глаза затянуты похотью, пальцы жадно скользят по груди и бедрам любовницы намного моложе его. И пусть вдова покойного жнеца уже не юная девушка, а зрелая женщина, но ее тело по-прежнему дышит здоровьем и соблазном.

— Гвеневер! — хрипит барон; его лысина блестит от пота, а дряблое тело заходится, словно в судорогах. — О, моя прекрасная нимфа!

Барон обмякает на белых подушках, после чего Гвеневер соскальзывает с его бедер и устраивается рядом с ним, кокетливо ероша седую поросль волос на его вялой груди.

— Ты сегодня полна страсти, моя восхитительная фея, — задыхается, как после езды верхом, барон, натягивая на себя простынь.

— Это от счастья, что ты сегодня решил навестить меня в моей одинокой обители, дорогой Арне, — воркует Гвеневер. — Я так жду того дня, когда смогу войти в твой замок как законная супруга, чтобы всегда быть подле тебя. Каждое расставание с тобой ранит мое сердце, дорогой.

— Уже скоро, Гвеневер. Свадьба вот-вот будет объявлена, — явно пребывая в хорошем расположении духа, обещает барон. — Ты ведь носишь под сердцем моего наследника, он должен родиться законнорожденным. Промедления не будет, не волнуйся.

Гвеневер льнет к барону всем телом.

— Жду не дождусь, когда мы соединимся с тобой навеки, мой дорогой Арне, — шепчет она, и тотчас тяжело вздыхает; улыбка сходит с ее лица.

— Тебя что-то тревожит, Гвеневер? — замечает барон.

— По правде сказать, да, Арне, — ее ладонь продолжает поглаживать седую поросль волос на груди барона, но теперь этот жест скорее твердый и настойчивый, чем ласковый. — Мы должны избавиться от твоей фальшивой дочери как можно скорее, дорогой. До того, как состоится наше бракосочетание. Я бы не боялась за себя, но боюсь за наше дитя. И шла бы речь о девице высокого сословия… но эта девка жила среди разбойников и убийц, Арне! Этот люд способен на все. Сначала мне казалось, что магистр временно выдает ее за твою дочь, и скоро она исчезнет из нашей жизни так же внезапно, как и появилась, но после того, как я узнала от тебя, что на королевском приеме ее как нагалиси сосватали принцу… Арне, ты понимаешь, что это значит?

— На что ты намекаешь, Гвеневер?

— Если она нацелилась на принца, то как долго, по-твоему, ей нужно выдавать себя за твою дочь?! — с предупреждением в голосе шепчет рыжая вдова. И сама отвечает на свой вопрос, наблюдая растерянность на лице барона: — Всегда, Арне. Ты понимаешь? Всегда! Неужели ты не видишь, что задумал магистр? Он хочет выдать ее замуж за принца, а это значит, что разоблачение для нее невозможно! Стать твоей дочерью навсегда — вот цель! Магистр обманул тебя, дорогой! Ваша сделка будет не такой короткой, как тебе обещали! А еще один твой наследник — наш сын! — станет для этой мерзавки и преступницы помехой!

Гвеневер хватает руку барона и кладет его ладонь на свое лицо, которое в этот момент выражает испуг и мольбу.

— Пока она не избавилась от меня и твоего сына, Арне, мы должны поскорее избавиться от нее!

— Гвеневер! — барон пытается высвободить руку из хватки своей рыжей любовницы. — Магистр не спустит нам этого с рук! Пока ты не родишь ребенка, защиты Волка нам не видать! До этого момента нельзя вызвать на себя гнев Тариена Грима, как ты не понимаешь?! Он уничтожит нас, если поймет, что ты избавилась от его протеже и нарушила его планы! Мы ведь это уже обсуждали!

— Не волнуйся, Арне! — горячо шепчет ему прямо в губы Гвеневер. — Я знаю, что нужно делать, чтобы избавиться от нее и не вызвать подозрений у магистра! Я все продумала, дорогой!

— Но Гвеневер!

— Доверься мне, — убеждает рыжая вдова; ее рука мягко скользит под простыни вниз, она закидывает обнаженную ногу на бедро барона.

— Постой, Гве… — барон часто дышит, взволнованный блудливыми пальцами своей любовницы. — Спешка… может навредить…

— Напротив, дорогой, — страстно шепчет Гвеневер, продолжая под простынями чувственную пытку, от которой взгляд барона заволакивает пеленой наслаждения, — чем скорее мы избавимся от этой воровки, тем скорее окажемся в безопасности. Нам всего лишь нужно отвести от себя подозрения магистра, и я сделаю это! Просто положись на меня, дорогой!

— О, Гвеневер…

Исполненный сладострастия стон барона утонул в шипении и бульканье кипящей воды, а картина, которая только что была у меня перед глазами, исчезла.

Сначала я какое-то время стояла, не шевелясь, под впечатлением от увиденного и услышанного. Мгновенья спустя начала приходить в себя, и первым выводом, который я сделала, было — у меня мало времени. Намного меньше, чем я думала.

Я считала, что Гвеневер не будет предпринимать попыток избавиться от меня, пока она находится в зыбком положении. Иными словами, до тех пор, пока не станет баронессой де Саар и хозяйкой родового замка.

Но по какой-то причине Гвеневер очень торопилась.

А значит, с этой минуты моя жизнь в опасности.

— Мне нужна твоя помощь, Зельда, — ровным голосом сказала я.

— Если вознамерилась Гвеневер со свету сжить, — тотчас отозвалась старуха, — отраву не проси — не дам. Да, я от отчаянья подумывала Гвеневер на тот свет отправить, но теперь она ребеночка ждет, дитя невинное носит — не могу я. Клянусь тебе, что и ей помогать не стану в ее желании отправить тебя на тот свет. Да и помочь вряд ли смогу. Во всей Ансалле может и найдется колдовство, способное навредить говорящей с данахри, но мне такое не доступно.

— Подслушала нечаянно разговор Гвеневер с бароном, — подумав, сказала я. — Правда ли, что мальчика она ждет?

— Правда, — кивнула старуха.

— Знаешь, зачем барону нужен именно мальчик?

— Того не ведаю, — быстро отвечала Зельда. — Род барона не шибко знатный, но очень древний, есть у них свои секреты, но меня в них Гвеневер не посвящала.

Я хотела кивнуть, но тут раздался стон.

«Лурдис!»

Мать воров мучительно пробуждалась от колдовского сна. Приподняв голову, она снова простонала. Подойдя, я опустилась возле нее на корточки и помогла сесть.

— Ты в порядке?

Лурдис тряхнула головой, словно отгоняя наваждение.

— Что со мной случилось? Почему я…

— Колдовской дурман.

— Желтый дым… — вспомнила Лурдис. — Он?

Я кивнула, и тут же мне в голову пришла мысль, за которую я ухватилась.

Поддерживая Лурдис, чтобы она могла подняться на ноги, я повернулась к Зельде:

— Просить у тебя отраву не буду. А вот дурман, которым ты нас встретила, желтый дым, попрошу. Дашь?

Старуха несколько мгновений смотрела на меня молча, но проницательно. Потом кивнула:

— Его дам. Сам по себе погубить он человека не может. А уж как ты им воспользуешься — не моего ума дело. Тебе решать.

Не говоря больше ни слова, Зельда подошла к полкам за своей спиной, чуть сдвинула одну из них, и тотчас в стене проступили очертания двери. Проскользнув в темный проем, Зельда не стала запирать дверь за собой, обернулась она очень скоро. В протянутой руке ее был пузырек, наполненный ядовито-желтой жидкостью.

— Как понадобится — разбей его. Жидкость вытечет, испаряться начнет, желтым дымом разойдется вокруг. Дурманит он разум так, что человек уснет и крепко спать будет, не разбудишь его ничем. Но действие его недолгое. Час у тебя будет, не больше. Запомни, ежели хочешь пользу извлечь.

— Запомню, — пообещала я, забирая пузырек из рук Зельды.

Спрятав его во внутреннем кармане накидки, подняла глаза на старуху.

— Мирту твою больше не трону. Но Гвеневер о том, что я приходила к тебе, ты лучше не говори. Не стоит.

Зельда понимающе кивнула.

Возвращаясь в замок, я думала о том, что не узнала главного — каким способом собирается избавиться от меня Гвеневер.

А это означало, что на каждом шагу меня отныне будет подстерегать смертельная угроза.

ГВЕНЕВЕР ЛЕДУ